Илинн пыталась собрать наиболее важное в мешок, но от волнения мысли ее путались, и она никак не могла сосредоточиться. Неужели сегодня она обретет свободу с помощью этой милой девочки. А вдруг побег не удастся, что тогда? Она не сомневалась, что с ней ничего не сделают. Без нее они не смогут дальше выращивать себе подобных. Оплодотворить человеческую яйцеклетку искусственно в этом мире могла только она и только она могла делать операции генной инженерии. Хотя скоро уже не сможет. Генный манипулятор был на солнечных батареях и проблем с энергией не было. А вот реактивы кончались, как ни мало требовалось чистых веществ при проведении операций и опытов, но всему есть конец. Кончался запас, который был с ней в лесу древних, когда ее захватили в плен. Синтезировать новые она не могла. А накопители были где-то в Тьере. Илинн общалась иногда с населением замка, в основном с молодыми женщинами, которым она подсаживала эмбрионы. Она знала, что командир их корабля, император Тьора, умер. Она знала, что теперь его место занял Нейл. А Нейла она недолюбливала за жестокость и высокомерие. Даст ли ей доступ в корабль Нейл было неизвестно. А если получиться убежать, то ей понадобиться попасть в медицинский отсек. Без ее знаний и помощи раса древних рано или поздно вымрет. А этого нельзя было допустить.
Она провела столько лет в плену и ее разум сохраняла только мысль о том, что она нужна древним. Что она одна может им помочь. Поэтому она закрывала глаза на происходящее в монастыре. Из трех удачных эмбрионов приживался только один. Из прижившихся только половина рождалось в достаточно развитом состоянии, потом и они проходили отбор. Отбирались только те, которые были похожи на людей по форме и количеству конечностей. Потом их клетки становились материалом для следующих опытов. Пока выросшие экземпляры не могли давать потомства при спаривании с человеком, но это пока женщине удавалось обманывать монахов в этом. Илинн ненавидела себя за то, что она делала. При неудачных опытах женщины носители погибали. Но она успокаивала свою совесть тем, что ее заставляют это делать не по свой воле, и, что несмотря ни на что, ей надо сохранить себя, чтобы помочь древним. При этом, в глубине души, она знала, что дело не только в этом. Дело еще в страхе. Страхе перед пытками, которые она не выдержала. Не выдержала сразу и согласилась помогать монахам. Тем, которые вознамерились вывести породу сверхчеловека, придав тому силу и ловкость древних. Как же она жалела, что рассказала странствующему монаху, чем она занимается в лесу древних. Очевидно, он быстро смекнул, что улучшать можно не только древних. Через несколько дней на нее напали. Она была сильнее каждого из этих мужчин, но у нее не было оружия, и она совсем не умела драться, в отличии от Амелары. Та бы не дала себя в обиду. Илинн вздохнула и продолжила собираться. Сердце ее колотилось, она уже начала привыкать к мысли, что убежит. В результате появилось волнение, а вдруг не получится. И конечно страх за девочку.
Ну вот кажется собрано всё, что нужно. Она завязала мешок. Потом посмотрела на цепь. Села на кровать, вытянув ногу, на которой уже проступили старческие вены. Аккуратно отщелкнула из небольшого контейнера таблетку обезвоженной молекулярной кислоты. Прямо на цепь у кольца, обхватывающего ногу. Выйдя из герметичного контейнера, таблетка слегка зашипела. Илинн осторожна пролила на нее воду, для получения кислоты нужны атомы водорода. Произошла реакция восстановления кислоты, которая, выделяя тепло, разрушала кристаллическую решетку практически любого твердого вещества. Шипение усилилось, повалил дым, металл потек. Илинн дернула ногой и кольцо оторвалось от цепи. Хорошо.
Теперь нужно выйти. За дверью один часовой монах, по силе не уступающий Илинн. Но никто не ждал, что старуха, а по местным меркам она была именно старухой, может убежать. Илинн подготовилась заранее. И теперь взяла дрожащей рукой скальпель. Набрала воздуха в легкие и открыла дверь.
Монах дремал на скамейке. Услышав шум, открывающейся двери он вздрогнул и удивился, а увидев Илинн, вскочил на ноги. Это было то, что ей нужно. Монах был без доспехов, но как обычно в шлеме, скрывающем внешний облик. Илинн поднесла к лицу кулак своей левой руки, разжала его и дунула. Экстракт цветочной пыльцы полетел прямо в смотровые щели шлема. Вместе с силой и ловкостью древних монахи получили и их слабости. Конечно, для монаха пыльца не была смертельна, но мгновенно вызывала усиленную в десятки раз аллергию. Монах выпустил оружие из рук и со стоном схватился за голову. В этот момент Илинн, сама умирая от страха, нанесла несколько ударов скальпелем в область сердца. Часовой упал и затих, из-под шлема потекла какая-то слизь.
Илинн взяла мешок и вышла во двор. Вокруг было тихо. Стараясь не шуметь, она вошла в башню, где была расположена дверь, ведущая во внешний двор. Дверь запиралась большим засовом, но запиралась изнутри, чтобы никто не проник на территорию монахов. Женщина подняла засов, тихонько приоткрыла дверь и осторожно выглянула. Во внутреннем дворе тоже никого не было. Прикрыв за собой дверь, она направилась к воротам монастыря. Тишину ничто не нарушало. У женщины мерзли босые ноги, одета она была достаточно тепло, а вот обуви у нее не было совсем.
– Илинн, -вдруг услышала она шепот.
Женщина оглянулась и заметила Ани в тени деревянного навеса, где складывали дрова и хворост. Илинн подошла к девочке.
– Да, я здесь, но где обещанные лошади?
– Я сейчас пойду за ними, – отозвался из темного угла, ранее не видимый, Сервет. Нужно было убедиться, что Вы сможете убежать.
– Мой пузырек пригодился?
– Да, все конюхи спят. Я приведу лошадей и открою ворота, нужно будет очень быстро выехать. У ворот нет охраны, но есть часовой на башне, который сразу же нас увидит и будет погоня.
– Хорошо, как скажешь, – ответила женщина подростку.
Сервет ушел, а Илинн стала переминаться с ноги на ногу. Ноги у нее совершенно замерзли, и она уже не чувствовала пальцев. Ани обратила внимание на это.
– Ах. У Вас же нет обуви.
– Ничего, я готова потерпеть.
– У меня тоже нет запасных ботинок. Хотя подождите.
Ани тихонько добежала до домика прислуги и скрылась в нем. В это время послышалось фырканье. Это Сервет вел за узду трех оседланных лошадей.
– Где, Ани? – спросил он.
– Ушла в дом, искать мне обувь.
–Это она зря, -забеспокоился мальчик. Вдруг кто-то проснется, я опоил только конюхов.
Через несколько минут девочка показалась. Сервет облегченно вздохнул. Она принесла два куска старой кожи и мешковину.
– Смотрите, кожу можно положить под подошву, а мешковиной обмотать сверху.
