Базальтовый дом ярко озарен лучами жаркого солнца. Близится полдень. Сквозь кроны пальм, кипарисов, акаций струится яркое зарево солнца. Невзирая на ранний час уже очень душно.
Вассой, застыв возле корзины, полной спелых персиков, сидит в густой тени. Час назад его господин Евстрогий, в чьем доме он служит, приказал ему перебрать фрукты, выбросив гнилые, но он испытывает лень.
Праздность моя вызвана зноем, – прошептал он, прикрыв глаза.
Тем самым, Вассой пытается оправдать себя. Впрочем, он боится гнева Евстрогия, который после смерти любимой жены часто пребывает в дурном расположении духа. Раб знает, что в случае неповиновения приказа Евстрогия, его ждет наказание. И все же, купаясь в ленивом мареве жары, ему так трудно заставить себя вновь начать перебирать персики.
Вассой устало смотрит на них. Персиков перед ним целая корзина! Тяжелый вздох с шумом вырывался из его груди. Он огляделся по сторонам. Как назло вокруг нет никого из рабов, чтобы разделить с ним труды! Дворик кажется безлюдным. Со всех сторон он окружен высокой каменной стеной и садом, где рабы выращивают фрукты. В лазурном безоблачном небе над головой Вассоя парят ветки абрикосовых, гранатовых, персиковых деревьев.
Сюда почти не проникает шум многолюдных улочек Никомидии. Евстрогий, приобретая когда-то этот дом, позаботился о том, чтобы жизнь его семьи протекала спокойно, умиротворенно, замкнуто.
Господин, у которого служит Вассой, не только богат. Он очень знатен, и принадлежит к числу греческих аристократов, которые уже в течение многих веков живут в Малой Азии. Свое состояние Евстрогий получил от родителей, а Вассой всю свою жизнь находился в его доме.
По происхождению раб был сирийцем, как и большинство слуг Евстрогия. В Малой Азии вообще живут разнообразные народы. Тут есть греки, евреи, сирийцы, армяне, капподокийцы, киликийцы, и над всеми простирается власть Рима.
Вассой еще молод. Он достиг двадцати пяти лет. Иногда он жалеет о том, что ему предстоит провести в рабстве свои лучшие годы, но, видимо, ничего другого боги ему не предопределили. Таких, как Вассой, множество.
Усмехнувшись своим мрачным мыслям, он вновь склонился над корзиной. В саду по-прежнему тихо. Большинство рабов сейчас находятся в доме. Чуть в стороне от Вассоя сушатся на солнце глиняные горшки, слепленные другим рабом Евстрогия.
Смуглые пальцы Вассоя поочередно щупают каждый персик. Его некрасивое темное лицо сосредоточено. У Вассоя крупные черты, крючковатый нос, узкие губы, подбородок украшает борода. Взор черных глаз напряженно сверкает, выдавая то, как тяжело сирийцу бороться с праздностью, охватившей его в дневную жару. Вассой одет в сандалии и простой хитон без вышивки. Его жесткие волосы струятся по крепким плечам.
Время от времени до слуха Вассоя доносятся голоса рабов из открытых окон первого этажа. Они готовят обед. Внезапно сириец слышит звуки приближающихся шагов и поднимает голову. Его мрачный взгляд встречается со взглядом подошедшего человека средних лет. Это Евстрогий.
– Приветствую, господин, – пробормотал Вассой, но вместо ответа аристократ лишь тяжело вздохнул.
– Оставь свою работу. Пусть Лаврсатяй или кто-нибудь другой ее закончит. Мне нужно, чтобы ты сопровождал меня в город.
– Вы хотите купить что-то, господин? – осведомился Вассой.
– Мы пойдем в Западный квартал, к Евфросину, императорскому врачу. Возможно, что возвращаясь домой, мы посетим одну из встречных торговых лавок, и я куплю сыну лучшую ткань для пошива новой одежды, – хмуро ответил Евстрогий.
Это был смуглый, коренастый человек средних лет с длинными темными волосами. Морщины испещряли его кожу. Очи горели суровостью, свойственной людям, перенесшим глубокую душевную травму. Он часто вел себя с окружающими раздражительно, был до крайности нервозным, а речь его обладала резкостью. Прямой острый тонкий нос выдавал его знатное происхождение. Короткая бородка придавал наружности еще более угрюмый вид. Прежде Евстрогий не был таким суровым. В годы молодости он умел, как никто другой, радоваться жизни. Вступив в брак с девушкой, которую он глубоко любил, он испытал счастье. Но это счастье не длилось долго. Жена умерла, оставив ему единственного сына, в ту пору еще ребенка, коего он вырастил сам.
О новом браке Евстрогий и думать не хотел. После потери той, которую он обожал всем сердцем, другие женщины для него не существовали. Теперь весь смысл его жизни сосредоточился в сыне – Пантолеоне.
Стоя перед Вассоем в фиолетовом хитоне, сандалиях и легком плаще, Евстрогий наблюдал за тем, как раб торопливо отодвигает от себя корзину с фруктами. Ждать он не любил.
– Идем, Вассой! – процедил он сквозь стиснутые зубы.
Вместе они пересекли сад. Ворота, ведущие во двор перед домом, были закрыты. Вассой поспешил раскрыть одну створу ворот перед своим раздражительным господином. Оставив двор, они вышли на улицу.
Перед ними простиралась Никомидия, центр Вифинии, город, который все последние годы считался резиденцией Августа Диоклетиана. После восшествия на трон, этот император, добывший власть в череде жестоких войн, изменил систему управления Римской империей, разделив ее на территории. Своим соправителем, Августом Запада, он провозгласил боевого друга Максимиана. Став Августом Востока, Диоклетиан почти постоянно жил в Никомидии, редко бывая в Риме. В годы его правления этот крупный портовый город, стоявший на пересечении множества морских направлений, превратился в сердце мира. Двор Диоклетиана процветал в пределах Никомидии. Теперь, даже если император, согласно закону, уйдет в отставку, по истечении двадцати лет царствования, у города все равно сохранится репутация крупного центра востока.
В те годы Никомидия была разделена на несколько кварталов. В центре ее располагался огромный амфитеатр, возведенный во время правления Траяна. Грандиозные архитектурные комплексы построили здесь римские наместники. Впрочем, тут процветали различные культуры, потому до сих пор сохранилось много построек эпохи греческого могущества. Храмы богам возвышались над крышами каменных, глинобитных, базальтовых домов, принадлежащих горожанам.
В дневные часы Никомидия напоминала бурлящий котел. Повсюду звучали смех, ругань, музыка, мычание быков, крики и звон оружия. Толпы людей заполняли собой квадратные площади. Здесь можно было услышать все наиболее распространенные восточные наречия.
Не закутав голову накидкой от зноя, словно намеренно пренебрегая этой необходимостью, Евстрогий стремительно шагал по улочкам. Он не обращал внимания на царивший вокруг людской гомон.
