1. ПАНОРАМА
Улицы Санкт-Петербурга и площади хранят память о прошлых эпохах, а здания поражают своим разнообразием стилей. Барокко, классицизм, модерн – каждое направление оставляет свой след в облике Северной столицы. Особенно впечатляют архитектурные ансамбли дворцов и парков. В одном из таких дворцов располагается военный госпиталь.
2. У ГОСПИТАЛЯ
У военного госпиталя останавливается микроавтобус, из которого выгружается охранник. Он открывает двери, выпуская наружу Ивана Турбина – президента крупной фармацевтической компании «Алмаз». За руку он держит свою дочь Любу. За ними из автомобиля выходят Евгения – финансовый директор компании и Рудин – помощник президента. За микроавтобусом тормозит грузовик. Иван бросает взгляд на здание госпиталя и на него сразу же накатывают воспоминания…
3. РУИНЫ ЗДАНИЯ
Флешбек: Разрушенное здание больницы продолжает дымиться. Кое-где продолжает гореть огонь. Иван в грязном белом медицинском халате уже пять часов лежит под завалом на бетонной плите. Его лицо и руки все крови. Сверху над самой головой свисают покореженные металлические конструкции, не давая ему пошевелиться. Тонкой струйкой из щели рядом с головой сыплется песок. Он не может пошевелиться, находясь в этом искусственном склепе. Он слышит сверху какой-то шум и начинает кричать:
ИВАН: Я здесь!
Но крик тонет в гнетущей пустоте. Шум сверху усиливается. Через некоторое время к нему пробивается небольшой луч света, который постепенно расширяется и образует светящийся проём. В нем на мгновение появляется лицо женщины (Веры).
ВЕРА: Живой?
Он облизывает пересохшие губы:
ИВАН: Да.
Она улыбается ему, протягивает руку…
ВЕРА: Давай руку!
Он тянет руку к ней. Но она тут же тает в его глазах, исчезая в темноте.
4. У ГОСПИТАЛЯ
Иван сбрасывает с себя нахлынувшие воспоминания и поворачивается к Рудину:
ИВАН: Рудин, загони машину. И начинайте разгрузку.
Рудин кивает. Иван направляется во двор военного госпиталя. Дочь Люба, Евгения и Рудин спешат за ним.
5. ГОСПИТАЛЬ
Иван, держа за руку Любу, проходит по широкому длинному коридору госпиталя. Навстречу ему движется Вера. Они проходят мимо, даже не взглянув друг на друга.
6. СКВЕР ГОСПИТАЛЯ
Помощник Рудин командует разгрузкой грузового автомобиля. Четыре грузчика заносят большие картонный коробки в здание госпиталя.
7. ГОСПИТАЛЬ
Главный врач госпиталя полковник Калюжный пожимает руку Ивану:
КАЛЮЖНЫЙ: Ваня, я очень благодарен тебе за помощь.
Иван машет рукой:
ИВАН: Алексей Михайлович, оставьте! Если бы не вы…
КАЛЮЖНЫЙ: Ты бы сделал тоже самое. Ты же тоже врач.
ИВАН: Бывший! Теперь я предприниматель. Капиталист! Эксплуататор!
КАЛЮЖНЫЙ: Побольше бы нам таких эксплуататоров.
Иван разводит руки в стороны.
КАЛЮЖНЫЙ: Что ты нам привёз?
ИВАН: Кое-какое медицинское оборудование. И, конечно, лекарства.
КАЛЮЖНЫЙ: Какое оборудование?
ИВАН: Электромагнитный томограф.
Главный врач госпиталя замирает на месте.
КАЛЮЖНЫЙ: Это ты называешь «Кое-какое»? Ваня, да ему же цены нет. Их в мире всего 50 тысяч. Где ты его достал? Я уж не спрашиваю за сколько?
Иван улыбается.
ИВАН: Китайские коллеги помогли.
8. КАБИНЕТ ВРАЧА
В просторном врачебном кабинете заседает медицинская комиссия: пожилой врач и молоденькая медсестра. Они сидят за длинным столом. На стуле в центре кабинета располагается Вера. Она одета в военную камуфляжную форму. Медсестра передает пожилому врачу личное дело Веры и её медицинскую карточку. Тот внимательной изучает документы. Затем поднимает глаза на Веру.
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Ну, что я могу вам сказать, капитан…
ВЕРА: Говорите, как есть, доктор. Я не привыкла ходит вокруг да около.
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Это радует. Значит, спокойно примите то, что я вам сейчас скажу.
Пожилой врач откладывает в сторону личное дело. Оставляет в руках медицинскую карточку.
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Радует то, что лечение вам пошло на пользу.
ВЕРА: Доктор, да на мне всё заживает, как на собаке. За всю службу я столько ранений получила, что перестала их считать.
Пожилой врач кивает.
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Конечно, конечно, капитан. Но всё рано или поздно заканчивается.
Вера тревожится.
ВЕРА: Что вы этим хотите сказать?
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Последнее ранение… ну, мы сделали всё, что смогли.
ВЕРА: Говорите, доктор? Что вы тянете?
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Последствия последнего ранения, капитан, плачевны. Вы не сможете рожать.
Вера теряется.
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Нет. Забеременеть вы сможете, а вот родить… Кесарево… тоже могут быть негативные последствия.
ВЕРА: Что вы имеете в виду?
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Смертельный исход для вас и для ребенка.
ВЕРА: Что же мне делать?
Пожилой доктор пожимает плечами.
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Надеяться, что когда-то кто-то придумает для вас лечение. И вы станете мамой.
Вера тяжело вздыхает.
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Да! И со службой вам тоже придется расстаться.
ВЕРА: Когда?
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Сегодня. Ваше здоровье не позволяет вам больше служить не только в подразделении спецназа. Но и вообще в армии. Простите, но я вас комиссую.
ВЕРА: Что же мне делать?
ПОЖИЛОЙ ВРАЧ: Ну, я не знаю… Обратитесь в комиссариат по месту жительства. С вашим героическим послужным списком они вас обязательно куда-нибудь трудоустроят.
9. ГОСПИТАЛЬ
Иван поворачивается к Евгении:
ИВАН: Женя, погуляй с Любой. Мне нужно поговорить с Алексеем Михайловичем тет-а-тет.
ЕВГЕНИЯ: Не проблема.
Евгения берет Любу за руку и ведет к выходу.
10. СКВЕР ГОСПИТАЛЯ
Вера выходит из здания госпиталя. Проходит мимо памятника С. П. Боткину. Поворачивается, прощаясь с госпиталем, в котором провела несколько месяцев после ранения. Смотрит по сторонам, соображая: куда идти? На противоположной стороне улицы замечает остановку. Направляется к ней, но… Силы покидают её. Ноги подкашиваются. Она с трудом ковыляет к лавочке. Падает на неё, откидывается на спинку и закрывает глаза. Из глаз льются слёзы…
11. ГОСПИТАЛЬ
Иван берет главного врача госпиталя под руку.
ИВАН: Алексей Михайлович, у меня к вам просьба.
Калюжный вопросительно смотрит на гостя.
ИВАН: Личная…
КАЛЮЖНЫЙ: Говори. За томограф я тебе даже польку-бабочку спляшу.
ИВАН: Я хочу найти ту женщину… из спецназа. Ну, которая вытащила меня из-под завала.
Калюжный качает головой.
КАЛЮЖНЫЙ: Да. Полькой-бабочкой тут не отделаешься…
ИВАН: Она же меня от смерти спасла, собой накрыла во время бомбежки.
Калюжный вздыхает.
КАЛЮЖНЫЙ: Сложный вопрос.
ИВАН: Почему?
КАЛЮЖНЫЙ: Она – из спецназа. Поэтому информация о ней будет засекречена. Навряд ли кто-нибудь назовёт мне её имя и фамилию.
ИВАН: Алексей Михайлович, я не поверю, что у вас нет знакомых в этих подразделениях?
КАЛЮЖНЫЙ: Ваня, есть. Но… Ты же сам понимаешь, что это нарушение…
ИВАН: Понимаю.
КАЛЮЖНЫЙ: Но ты как? По-прежнему спишь с включенным светом?
ИВАН: Да. И обхожу стороной закрытые помещения.
