Был прекрасный майский день, воздух, словно переполненный цветением сирени, источал мягкий приглушенный аромат. Легкий ласковый ветерок, набегающий со стороны низкого берега реки Жабай, шуршал молодыми листочками тополей, а те отвечали ему игрой светлых листочков, какими они бывают только весной. Сергей сидел на парковой скамье, на бывшей парковой аллее, в бывшем городском парке районного города Атбасар.
Здесь он родился в далеком уже 1961 году в мае месяце, на тогдашней станции одноименного города. Он очень любил свою родину за ее бескрайнюю степь, усыпанную благоухающими тюльпанами, красотой и вкусом которых он всегда безмерно наслаждался. Где, как не здесь, можно было искупаться в море цветов, когда от горизонта до горизонта ты видишь благоухающее разноцветье крупных жёлтых, красных, белых тюльпанов, которые покоряют тебя с первого раза и навсегда. Степной ветер приносит к тебе запах разнотравья, пьянящий твои ноздри, а ковыль, как мягкое ласковое одеяло, стелется перед тобой, покачиваясь большими перекатами и, как волны морей, зовет тебя в свои бескрайние просторы.
Весна, особенно ее последний аккорд – май – всегда пленяли воображение Сергея, рождали в нем новые мысли и мечтания. Еще он очень любил осень, особенно теплую, сухую и продолжительную. Она дарила непревзойдённые запахи пшеничных полей, таких же бескрайних как сама степь, буйство красок в парках и скверах, по которым он так любил ходить, оставаясь один на один со своими чувствами и самой природой. Именно прохаживаясь здесь, вдали от сует городских, он отчетливо понимал Пушкина и его поэзию.
Казахстан, где волей судьбы ему посчастливилось родиться, научил его очень многому, что так пригодилось ему во всей жизни. Его разнообразные красоты всегда притягивали и поражали. Восточный Казахстан с его изумительными пейзажами лесов и предгорий, с хрустально чистой водой в скромной горной речке Ульба, которая весной вдруг становилась могучей и широченной, и с ревом и грохотом катилась в низину. А закаты и восходы солнца над «Медвежьей горой» в маленькой затерянной деревушке Черемшанка дарили такую неописуемую красоту, что хотелось стоять и смотреть на это явление, не отрываясь, боясь пропустить любую крупинку парящего в лесной глуши счастья. Все невзгоды и неприятности пропадали в эти минуты, земные заботы становились мелкими и незначительными перед этой величественной природой. А служба, проходившая в этом живописном месте, уже не казалась чем-то обыденным и нудным. Особую экзотику придавало само население деревеньки, люди здесь жили крепкие и умелые, потомки раскольников петровской поры, не принявшие новое учение церкви – старообрядцы. Они любили все, что было вокруг них, и эту любовь передавали из поколения в поколения. А южный Казахстан, особенно со своей жемчужиной Алма-Атой, которая лежала как драгоценный брильянт в оправе Заилийского Алатау, и горы своей широкой статью создавали в городе особый микроклимат. Тенистые аллеи дарили щадящую прохладу в знойный день, а многочисленные парки и скверы летом просто поражали красотой клумб и их обилием. Чем выше к горам подымался путник, тем ароматнее и ароматнее становился воздух. Особенно радовала дорога на Медео, где в изобилии цвели сады с райским яблоком «Апорт», гордостью местных селекционеров. Вкус и запах этого яблока не передать словами, его можно только попробовать, но раз вкусив, вы уже никогда его не позабудете и навряд ли какое-либо яблоко на земле может соперничать с алма-атинским «Апортом».
Алма-Ата – как много чудесных, сказочных дней подарила она ему, как он ее любил преданно и нежно, словно сдержанный юноша гордую и недоступную красавицу. Она щедро одаривала его прохладой вечерних улиц и проспектов, живительной влагой своих фонтанов, коврами своих роз и вершинами седых гор, но всегда оставалась чарующе манящей и загадочной, как ослепительная царица для своих подданных. Здесь он закончил 8 класс средней 101 школы, которую тоже очень любил, здесь он бежал почти ежедневно на занятия в секции бокса, испытывал самые благоговейные чувства ученика перед своим учителем-тренером, который воспитывал мальчишек настоящими мужчинами, и чьи уроки остались с ним на всю его жизнь. Жаль, что он так мало прожил в этом благодатном городе, в котором так любит бывать.
Казахстан, Казахстан такой разный и такой прекрасный, хранящий в себе так много памяти и событий – его родина, страна его детства, юности, молодости. Именно он подарил ему лучшего друга – Виктора, который прошагал с ним всю свою такую небольшую по человеческим меркам жизнь. Был его сослуживцем в армейские годы, его свидетелем на свадьбе, с которым после армии сдружились уже семьями и с которым мечтали как-то приехать сюда, на свою родину, пройти по улочкам родного Атбасара, где оба родились, откуда ушли в армию. Куда первым вернулся Виктор, а затем, после годичной разницы, и сам Сергей, где так спорно-благополучно протекала их жизнь, вплоть до отъезда Виктора с семьей в Германию.
Всматриваясь в реку их так далекого детства, Сергей думал, как причудливо складывалась их с Виктором жизнь, словно два ручейка, имеющие разные начала, в некоем месте вдруг сошлись в одном мощном русле, пробежали совместно какую-то определенную кем-то дистанцию и, словно вынырнув перед высоким порогом, обошли его каждый своим индивидуальным путем, надеясь соединиться там, где река делала крутой поворот, но, к сожалению, не все учли. И прежде всего внешние обстоятельства, окружающую среду, и, конечно, собственные силы. Сергей встал на этом берегу, он оказался один – его друг по независящим от него причинам не смог стоять с ним вместе. Они после этого высокого порога в их жизни как две параллельные линии, бегущие в бесконечность рядом, там за горизонтом. А может, вопреки законам геометрии, линии в бесконечности сходятся?
Мы оказались здесь разными путями, разными народами, прожившими где-то одинаковую, где-то разную жизнь. Нас то вела нужда, то гнали власти. Мы то были счастливы, то несчастны, но, главное, на этой земле в нашем Казахстане родилась какая-то уникальная общность. Мы научились выживать в этих суровых условиях. Эту природу мы уже не воспринимали как какие-то выселки, мы приняли эту землю всем своим сердце, мы считали ее своей родной, своей родиной и нам не было ущербно в этой степи, так далеко от цивилизованных центров. В нашем маленьком пятидесятитысячном городке мы старались жить полнокровной жизнью, ценить то, что имели, и не гнаться за сверхжеланиями, не замыкаться в собственном эгоистичном мирке, а быть открытыми для всего такого интересного и увлекательного мира. Нам было достаточно съездить в отпуск к морю или в какой-то большой или сверхбольшой город. Мы не чувствовали себя ущербными от того, что живем в нашем маленьком городе, потому что долгие годы отлаживался определенный ритм жизни, выстраивались определенные правила, многое или почти все вокруг нас было понятно и предсказуемо, мы могли планировать. Мы никогда и ни в чем не зацикливались на так называемых мировых проблемах, не стремились кого-то учить жизни, мы просто жили. Здесь и сейчас. Мы растили своих детей и желали им лучшего будущего в соответствии со своими представлениями о таком будущем. Мы были теми, кем сделали нас наши родители, а они – теми, кем сделали их наши деды и прадеды, неся на себе весь опыт предшествующих поколений. Этот опыт был разный, но часто говорил об одном. Можно бесконечно говорить: «такое время, такие люди», однако сама жизнь подсказывает то, что несмотря на разные эпохи, столетия, года, во все времена, во всех обстоятельствах недостойный человек только и ищет, и находит себе оправдания «на все случаи жизни», а сильная настоящая личность остаётся ею на века, и над нею не властно время. Таким и был Виктор, его лучший друг, который незримо стоял с ним плечом к плечу и любовался их общей родиной.
