Пока папа парковал машину и оплачивал парковку, Соня с мамой пошли занимать очередь на регистрацию. Эта самая очередь выходила даже на улицу. Старое здание питерского Морского вокзала не вмещало всех желающих отправиться в четырёхдневное путешествие по Финскому заливу. Комфортабельный паром, который стоял сейчас у причала, вмещал чуть больше полутора тысяч человек, и несколько сотен из них сейчас стояли в очереди к шести окнам регистрации. В основном это были семьи с детьми, с маленькими и не очень. Для тех, у кого были совсем маленькие дети, было предусмотрено отдельное окно, но очередь к нему по длине едва ли не превышала общую.
Долгие годы тренировок терпения в маткружке и лагере не прошли даром для русоволосой худой девушки, которая выглядела значительно спокойнее всех в очереди – дети помладше носились кругами, ища себе занятие, а подростки постарше с недовольными лицами крутились на месте, не имея возможности никак себя занять. Софья Андреевна Коваленко, десятиклассница президентского физматлицея №239, ученица Михаила Павловича Лосева, никогда не чувствовала себя умнее так называемых обычных детей из простых школ, но сейчас она ясно видела вокруг себя исключительно тех, про кого её одноклассники обычно презрительно говорили «быдло»: малолетних душой подростков, которые не могли спокойно простоять пятнадцать минут, не изведясь сами и не изведя при этом окружающих с собственными родителями во главе. Сама Соня была абсолютно спокойна, уверенна и грациозна. Она прекрасно понимала, что за всей этой неприятной процедурой её ждёт вполне понятное развлечение.
После регистрации вся семья прошла паспортный контроль – в зал №1 стояла очередь, тогда как в зале №2 Андрей Александрович, Наталья Ивановна и Соня были едва ли не единственными гражданами России – а ведь пять кабинок в этом зале отведены именно для них, тогда как галдящая толпа китайских туристов стояла в очереди в три крайних левых кабинки.
– А зачем народ толпится в том зале, если тут так свободно? – спросила Соня у родителей. Папа усмехнулся и, философски передёрнув плечами, ответил вопросом на вопрос:
– А что бы тебе ответили твои одноклассники?
Мама картинно вздохнула, артистично закатив глаза.
– Большинство из них скажут про быдло, конечно, – рассмеялась Соня. – А вот Машка бы сказала, что среднему человеку просто не хватает кружковского образования, чтобы увидеть неочевидное решение задачи…
Андрей Александрович захохотал:
– Я никогда не занимался в кружке.
– Вероятно, иногда Машка бывает не права, а остальные правы, – пожала плечами девочка.
Покинув здание морвокзала, они подошли к трапу, на котором скопились люди, ожидающие входа на паром. До начала ужина оставалось пятнадцать минут, а до отплытия – час и пятнадцать минут. После недолгого ожидания все трое Коваленко поднялись на борт и, пройдя досмотр, оказались в просторном холле «Принцессы Марии». Их каюта располагалась на той же палубе, что и вход, совсем рядом с главным холлом парома.
– На переодевание пять минут, а потом идём на ужин, – полушутя распорядился отец Сони. Его спутницы рассмеялись.
– Тогда спрячься в туалете и не подсматривай! – сквозь смех ответила его супруга.
Он картинно поднял руки и действительно скрылся в санузле. Соня с мамой переглянулись, прыснули вновь, но тут же взяли себя в руки и поспешно переоделись – Наталья Ивановна надела тёмно-синее платье, для надевания которого у неё было не так много поводов, а её дочь остановилась на нарядной белой блузке и строгой чёрной юбке чуть выше колена. Придирчиво оглядев Соню, мама уверенно приказала ей:
– Снимай носки. Это несерьёзно.
Вместо неуместных, по мнению Натальи Ивановны, чёрных носков Соня получила телесные чулки из маминого гардероба. После этого та осталась довольна внешним видом дочери. Андрей Александрович, не имевший возможности взять с собой пиджак для полного соответствия нарядности жены, был просто в белой рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей и строгих брюках. Окинув жену и дочь быстрым взглядом, он остался доволен.
– Идём?..
Разумеется, большинство гостей ресторана на восьмой палубе были одеты совсем не так парадно, как семейство Коваленко. Всё-таки со времён «Титаника», когда на круизных лайнерах полагалось всегда носить вечерние платья и костюмы во время ужинов, прошло уже сто лет; нравы и эпоха изменились. Новые люди не соблюдали старый этикет. Им этого не требовалось.
Около стола с едой зачастую возникали очереди и даже давка, поскольку количество ужинающих было несколько больше допустимой вместимости ресторана. Тем не менее, обходилось без особенных конфликтов. Даже китайцы не создавали проблем. Соня не любила полных тарелок, поэтому она часто вынуждена была ходить к столу. Где-то на пятый раз её действия удостоились комментария молодого человека:
– Не проще ли сразу положить больше, а не ходить по сто раз?
Девушка не полезла за словом в карман и не поворачиваясь ответила:
– А Вы уверены, что Вам нечем заняться, кроме как смотреть в мою тарелку?
Комментатор усмехнулся и отошёл, Соня даже не успела толком его рассмотреть. Инцидент не повлиял ни на аппетит, ни на настроение девушки. Она ещё несколько раз подошла к столу, чтобы наполнить свою тарелку.
Примерно за пять минут до отправления парома Соня попросила родителей отпустить её на открытую палубу посмотреть на отшвартовку. Те не возражали, и девочка выбежала из ресторана. Она успела увидеть всё с самого начала: как буксиры оттаскивают «Принцессу Марию» от причальной стены, как она плавно разворачивается в устье Невы. С левого борта окрывался прекрасный вид в сторону центра города: Адмиралтейство, Петропавловка, купола Исаакия – всё это с моря смотрелось очень даже непривычно.
Когда паром, медленно набирая скорость, втянулся в Морской канал между Гутуевским и Канонерским островами, Соня сказала самой себе:
– Вот ведь стоило оказаться на круизнике, чтобы посмотреть на контейнерный порт вблизи!
Она представляла себе карту, но увидеть порт с воды раньше даже и не мечтала. Тем не менее, сейчас она с интересом разглядывала как ржавые суда вдоль причала, так и грязные полуразвалившиеся постройки некогда главного порта северо-запада СССР по левому борту «Марии»; по правому же борту около самого канала стояли жилые дома, и это тоже удивляло Соню, никогда прежде не бывавшую на Канонерском острове. «Как вообще можно жить через канал от контейнерного порта?» – недоумевала девушка.
Первые капли дождя сильно уменьшили количество наблюдателей на палубе. Кроме Сони остались ещё пара десятков человек. Дождь усилился, но девочка дождалась, пока паром выйдет из гавани – и её терпение оказалось вознаграждено стелой с буквами ЛЕНИНГРАД, которая встречала и провожала все корабли, входящие в порт и выходящие из него. Родители практически силой увели её с открытой палубы в каюту, чтобы она не заболела. Классическая для сентября питерская погода нередко, увы, заставляла Соню Коваленко простужаться.
