Мэра небольшого городка под названием Блэкстоун, Ларса Мартинса, разбудила среди ночи его жена Анджела.
– Ларри, проснись! Ларри! – звала она, тряся его за плечо.
– А?… Что?… Что случилось? – спросил Мартинс, постепенно пробуждаясь от сна и растерянно моргая ничего непонимающими глазами.
– Ты кричал.
– Я? Что?
– Ты только что кричал во сне, – настойчиво повторила Анджела.
– Что я кричал?
– «Что ты делаешь, мразь? Ты же священник!». Причём, орал – чуть ли не на весь дом. Меня чуть удар не хватил…
Мартинс присел на кровати и провёл ладонями по лицу, прогоняя остатки своего тревожного сновидения. Окончательно проснувшись, он принялся вспоминать напугавший его сон.
– Приснилась какая-то мерзость. Словно я оказался в полутёмной и грязной комнате, где стояла такая адская вонь, словно там справляли нужду все кому ни лень. Затем передо мной возник какой-то мерзкий тип с неаккуратной бородкой и узколобой головой в форме горшка, покрытой грязными слипшимися волосами. Он был одет в длинную, измазанную грязью когда-то белую сутану. Казалось, что он носил её полсотни лет и при этом ни разу не стирал. И с появлением этого отвратительного персонажа в комнате завоняло ещё сильнее.
– Фу! Какая мерзость! – прокомментировала Анджела, не скрывая своего отвращения.
– Не то слово, – согласился Мартинс, после чего продолжил: – Этот мерзкий и грязный тип стал бегать по комнате и нести какую-то невнятную чепуху. А когда я спросил у него, что это за жуткий запах, то он в ответ снова понёс какую-то чушь, заявляя, что он тут абсолютно не причём. И когда он стал оправдываться, то его и без того отвратительная физиономия стала постепенно превращаться в морду бульдога. Причем, не взрослого собаки, а щенка. Я попытался его урезонить. Но он упорно продолжал бубнить что-то вроде «я тут не причём, я ничего не знаю» и тому подобное. Затем он умолк, достал из стоявшего в углу полуразвалившегося шкафа небольшой серый мешок, сплошь покрытый грязными пятнами, и бросил его на пол прямо передо мной, после чего уселся на табурет, повернул ко мне свою псиную морду и виновато уставился на меня глупыми собачьими глазами. От брошенного мне под ноги мешка по комнате стал распространяться ещё более жуткий запах. Тогда-то я и начал кричать прямо в его отвратительную собачью физиономию: «Что ты творишь, мразь?! Ты же – священник!».
Мартинс замолчал и глубоко вздохнул, переводя дух.
– Одного не пойму, с какой стати я называл его священником? – добавил он после недолгих раздумий.
Анджела внимательно выслушала его странный рассказ и подытожила:
– Бред какой-то. Видимо, это на тебя так повлияла смерть отца Брауна. Кстати, завтра нам надо присутствовать на его похоронах. Так что ложись спать и не думай об этих кошмарах.
– А я о них и не думаю, – ответил Мартинс, словно, оправдываясь. – Всё это само мне приснилось…
Он так и не понял, как этот мерзкий сон мог быть связан с кончиной глубокоуважаемого всеми отца Брауна, но спорить он не стал. Полежав несколько минут с открытыми глазами, раздумывая над своим странным сновидением, он вскоре снова уснул.
На следующий день почти всё население городка Блэкстоун собралось возле местной церкви, где проходила церемония прощания с отцом Брауном, который был настоятелем местного прихода на протяжении почти сорока лет.
В самой церкви разместилось немногим более половины членов городской общины, в основном самые деятельные её участники. Остальные же заходили туда друг за другом через главные двери и, попрощавшись со своим пастором, тихо покидали помещение через боковую дверь.
Рядом с гробом стоял бывший помощник Брауна, а теперь – новый настоятель церкви Нед Ашер. Это был высокий крепкий брюнет с аккуратно подстриженными под полубокс и зачёсанными назад волосами и гладко выбритым лицом. Своими широкими плечами и крепкой шеей он больше походил на офицера морской пехоты, чем на священника. Он был довольно хорошо знаком с жителями Блэкстоуна, поскольку последний год постоянно проводил воскресные службы и наведывался за необходимостью к прихожанам, в то время как сам отец Браун уже не мог исполнять свои обязанности по причине глубокой старости.
После окончания церемонии, процессия отправилась на городское кладбище, где гроб с телом настоятеля был захоронен рядом с могилами двух других священников, которые служили и умерли там до него.
После похорон многие горожане собрались на зелёной лужайке перед кладбищем, чтобы пообщаться со своим новым пастырем и обсудить последние новости.
Ашер перекинулся парой слов с мэром Мартинсом и его женой, после чего к нему подошла Барбара Дэлл – пожилая женщина, которая раньше работала директором сиротского приюта в соседнем городе.
– Очень надеюсь, что именно вас назначат на место покойного отца Брауна, – высказала она своё пожелание. – Мы уже успели привыкнуть к вам за этот год.
– Уверен, миссис Дэлл, что именно так и будет, – ответил Ашер.
Затем он кивнул на стоявшего рядом с Барбарой высокого крепкого парня лет двадцати пяти и спросил у неё:
– Это и есть ваш воспитанник?
– Да. Познакомьтесь: Банни Уайт.
Уайт вместо приветствия коротко кивнул головой, после чего направился к компании других молодых людей, собравшихся небольшой группой у края лужайки.
Оставшись наедине с Барбарой, Ашер спросил у неё:
– Миссис Дэлл, это вы дали ему такое имя – Банни?
Барбара в ответ отрицательно покачала головой и принялась рассказывать историю своего воспитанника:
– Он попал в наш приют при крайне неблагополучных обстоятельствах. Его мать много пила и вела беспорядочную жизнь, а затем и вовсе его бросила. При ней он постоянно голодал и когда попал к нам, то в свои четыре года по уровню физического развития соответствовал двухлетнему ребёнку. Вы не поверите, но у него на тот момент даже не было имени!
Ашер от удивления поднял брови.
– Даже так?
Барбара утвердительно закивала головой в подтверждение своих слов, а затем продолжила:
– Он был намного меньше своих одногодков и постоянно прятался от всех – то под кроватью, то в шкафу, то еще где-то. Словом, вёл себя, как маленький кролик. Поэтому другие дети и стали называть его Банни. Вскоре он и вовсе был записан под этим именем. Даже не знаю, кому пришла в голову эта странная идея, но после этого он уже официально стал носить имя Банни Уайт. А так как у нас с мужем не было собственных детей, то я забрала его к себе на воспитание.
– Судя по тому, как он сейчас выглядит, вы хорошо о нём позаботились, – отметил Ашер, смерив взглядом крепкую фигуру Уайта, который в этот момент разговаривал с какой-то девушкой.
Оставив Барбару, Ашер подошёл к местному шерифу Паркеру.
– Мистер Паркер, я слышал, в Блэкстоуне в последнее время набирает обороты торговля наркотиками среди подростков?
