Это произошло в день рождения. Ари Амато исполнилось тринадцать, и она праздновала с друзьями дату в загородном кафе. Натанцевавшаяся, раскрасневшаяся, счастливая и чуточку утомленная шумным обществом девчушка вышла на задний двор «Сельского уголка», чтобы подышать воздухом. Там-то к ней и подошел бродяга. Потрепанный, бородатый, с пронизывающими, обжигающими, как уголья, глазами. От него почему-то не воняло помоями, или другой мерзостью. Только сеном и немножко вином.
Он приблизился к юной девушке в нежно-голубом пышном платьице и хрипло каркнул:
– Красивая и слишком умная. Синьорезы таких сторонятся, да еще печать на тебе его. Никого не подпустит близко. Тяжко тебе будет счастье сыскать, синьолла.
И прежде, чем растерявшаяся от таких нежданных откровений Ари успела молвить хоть слово, развернулся да убрел прочь. Растворился в сумерках, как не бывало. Потрясенная синьолла рискнула расспросить о бродяге хозяев кафе. Ничего они не видели, никто ничего не знал. Мало ли бродяг в мире? Не брать же во внимание лик на старинной иконе в храме Соальдера, точь-в-точь походивший на случайного собеседника? Знакомый образ Ариэнна увидела на следующий день, когда приносила Дар Созревшей к алтарю Владетеля в старом храме на Сонья Карте. «Странник-упредитель», – гласила надпись под древним ликом, да только как точно сие толковать не знал и воин-служитель Соальдера. Иль не захотел откровенничать с девушкой?
Синьолла Амато была обычной, ну, может, и впрямь чуть более, чем нужно, рассудительной, особой. Ей хотелось по примеру подружек и героинь романов увлекаться кавалерами, хотелось нравиться, хотелось влюбиться и быть любимой. Но не вышло. Странный бродяга оказался прав. Смотрели на нее синьолы и синьорезы лишь как на подругу. Взгляды страстные на других обращали. Уж двадцатилетие приближалось, а не было в жизни Ари даже случайного поцелуя. Может, потому и не хотела она замуж? Знала, подыщут родители партию, свадьбу организуют, сделают все правильно, только любви, настоящего чувства у супруга все равно не появится. А если так, то зачем? Не лучше ли учиться? Университет, а теперь и аспирантура – хорошая отдушина, замена тому, чего не было, да, похоже, и не будет никогда. И хорошо еще, что сама она ни в кого до сих пор не влюбилась. Равнодушие или дружеская усмешка в тех очах, где жаждешь узреть лишь страсть, была бы жестокой участью.
Мысли текли речушкой с порогами и перекатами, распадались на ручейки, снова вливались в основное русло. Ари любила размышлять на ходу.
Тихая улочка Мателлео, выходившая на проспект, была оборудована лишь зеленой полосой начерченного перехода и стоячими треугольниками знаков того же цвета, предупреждающего водителей о пешеходной дорожке.
Ариэнна ступила на низенький бордюрный камень и невольно дернулась, реагируя на бешеную сирену, визг тормозов и скрежет металла. Глаза девушки испуганно расширились – у поворота с трудом, оставляя черный след, тормозила белая куадо. А синий файо, увернувшийся от столкновения чудом или невероятной скоростью реакции водителя, несся, скрежеща о бордюр, точно на синьоллу. На противоположной стороне перехода стояла молодая женщина с совсем мелкой девчушкой в слинге на груди.
«Да, если давить, то меня, пусть ребенок живет», – с какой-то отстраненной логикой подумала Ари и зажмурилась. Встречать смерть глаза в глаза почему-то не хотелось.
«Вот и решится проблема с аспирантурой и с любовью тоже», – мелькнула последняя мысль.
Скрежет прекратился, урчание мотора тоже. Машина замерла в ладони от девушки.
– У жены схватки, воды отошли, везу в родильную клинику! Соальдером прошу милости, тороплюсь! Мателлео сто три, двадцать четыре – адрес, все оплачу, – проорал высунувшийся из окна белой машины столь же белый от волнения мужчина и снова дал по газам.
Женщина со слингом передумала переходить дорогу и, резко развернувшись, поспешила с дитем в арку дома. Вдруг сегодня денек такой, полный ненормальных синьорезов-водителей? Лучше гулять с малышом во дворе и не рисковать.
Из синего файо, звучно хлопнув дверью, вышел мужчина. Высокий, широкоплечий и горбоносый. Со странными белыми пятнами бешенства на смуглом лице. Серо-голубые глаза сверкали от ярости, когда он процедил, обращаясь к Ари:
– Синьолла дура? Какого альфага косматого ты не убралась с дороги? Жить надоело?
– Каблук застрял, – тихо ответила девушка.
– Так босиком бы отскочила! – с досадой на девичью растерянность, едва не обернувшуюся трагедией, рыкнул водитель.
Вместо ответа Ариэнна немного приподняла подол, демонстрируя систему хитрых застежек и переплетений из ленточек, которыми синие туфельки крепились на ноге. Избавиться от такого за секунду-другую не смог бы и гений быстродействия. Если только гений-иллюзионист с уникально ловкими пальцами, натренированными бесчисленным множеством фокусов? Острый каблучок-шпилька коварного сооружения намертво застрял, провалившись в стык между бордюрными камнями.
Водитель задышал в размеренно-рваном ритме. Ари почти мгновенно узнала тот особый тип успокаивающего дыхания, какому некогда учил ее брат, поступивший в Военную Академию. Отвернувшись от синьоллы, синьорез раскрыл багажник машины. Выдернул из его недр гаечный ключ и, вернувшись к чудом уцелевшей жертве неслучившегося наезда, одним ударом вбил ключ рядом с застрявшим каблуком.
Скомандовал:
– Дергай!
Ари потянула ногу вверх, и каблук легко освободился из плена расширившейся трещины. Даже кожа туфельки не поцарапалась.
– Мучас грасиас, синьорез, – тихо сказала синьолла, присела в коротком реверансе и, сочтя диалог исчерпанным, собралась перейти дорогу. Время до прибытия автобуса еще оставалось.
– Куда? – рыкнул освободитель.
– На остановку, - списав грубость и непонятливость собеседника на шоковое состояние, вежливо объяснила Ари. Шутка ли, синьорез от столкновения едва увернулся, чуть женщину с малолетним ребенком в длани Соальдера не отправил, второй жертвы едва избежал. Как тут непоколебимое спокойствие сохранить?
– Садись в машину, подвезу, – снова в приказном порядке распорядился мужчина.
Со двора Воинской Академии послышался звук колокола, созывающий желающих из особо истовых адептов Соальдера на третьдневную молитву. Раскомандовавшийся синьорез резко захлопнул рот и, опустившись на одно колено, прямо на бордюрный камень, осенил себя знаком Владетеля. Ари узнала краткий благодарственный ритуал, принятый только среди военной элиты, отмеченной благословением Соальдера.
Да уж, дуреха, могла бы сразу понять по повадкам – несмотря на светскую одежду, перед ней натуральный армеец высокого ранга, благословенный. А что молодо выглядит, так у благословенных возраст вообще не читается. Они от мига благословения Владетелем на храмовом ритуале посвящения воинов, когда Соальдер отбирает достойных своего касания, будто застывают на пике формы. Да, матереют, бывает, волос серебром покрывается, но не дряхлеют до той поры, как приходит Срок Порога. Вечной жизни Владетель не гарантирует никому, даже избранным защитникам.
