– Как же надоели мне эти дачные пятницы! – чертыхнулся Генка и от усталости, и от безысходности.
На привычную по времени электричку он не успел.
– Успеть бы хоть на эту… – надеялся он теперь. – Минут двадцать осталось, а следующая-то – около полночи. И что скажешь толстомордому? Хозяин – барин! Не доделаешь сегодня, придёшь завтра. Это же не советское время, когда за пять-десять минут до конца рабочего дня народ перед проходной уже толпился, поскольку раньше срока не выпускали.
Правда, в советское время Генка не работал – мал был, но хорошо знал, что так и было тогда.
– А если в субботу выходить, так дача сорвётся. А жена без продуктов там с ума сойдёт! Вон сколько заданий надавала, будто я на полуторке, а не в электричке!
Он перехватил в другую руку несколько объемных и тяжелых пакетов, больно врезавшихся в ладонь, и на всякий случай стал вспоминать, что ещё ему надлежало купить. Просто так, чтобы чем-то заняться. Чтобы возвращаться обратно в «Магнит» времени, конечно, не оставалось, да и не вернулся бы он всё равно, но какое-то напряжение не оставляло Генку и заставляло вспоминать:
– Вермишель тоненькую я купил; спирали от комаров сделал; сахара и полкило хватит! Была бы мука поменьше, а то ведь по два кило! Надрывайся теперь! Ладно! Что ещё забыл? Помидоры, огурцы, картошка – всё купил! И зачем такая дача? Конфеты взял. Опять, конечно, окажутся не те, что надо! Зато носки ей купил, походя. Угадал бы с размером, да с резинкой, которая вечно ей где-то врезается и давит. Сайру купил, две банки. Хотя, как будто, просила не сайру, а горбушу для рыбного супа. Только, кто же эти подробности в голове удержит? Как узрел первую наклейку, так всё в памяти и перемешалось! Соду и кетчуп тоже купил. Остался хлеб! Но столько его надо, хоть в мешок набивай!
Генка вспомнил инструктаж жены по телефону:
– Бородинский не бери! Он в последний раз чересчур чёрным оказался. Возьми пеклеванного. Но сначала только половинку возьми, погляди на разрез. Чтобы мелкозернистым был… И чтобы корочка не каменная! И не пригорелая. Сам смотри, не стесняйся, не воруешь! А если пеклеванного не будет, так возьми солодовый. Того и другого две булки. И ещё половинку, иначе нам не хватит. Но не кирпичиком, а круглый возьми. Кирпичиком совсем есть невозможно. Хотя – всё равно на второй день он любой в рот не полезет! Его теперь не из муки пекут, конечно, а из чего-то залежалого да размельченного! А если солодовый плохой будет, то возьми дарницкий…
– Маш! Кончай свою комедию! – не сдержался Генка. – Какой будет, такого и наберу! Какой наберу – такой и съедите!
– Ну, ты что? Совсем не понимаешь, что ли? И захвати два маленьких батона. Большой не бери – он в последнее время совсем плохим стал. К тому же и сладкий почему-то. Не промешанный, но распухший, словно на дрожжах! А где теперь те дрожжи? Одна химия! Смотри, чтобы корочка хрустела, а иначе он несвежий!
– Да как он может быть несвежим? Там у станции любой за час сметают – не залеживается никогда!
– Много ты знаешь? Они с других точек чёрствый собирают, а потом… В общем, не отвлекай меня! И булочки какие-нибудь… Смотри сам! Можешь взять слойки или плюшки. А если не будет, то веснушки. Если плюшки, то шесть штук! Не забудь! А если веснушки, то бери десять. Они по две штучки в упаковке. Смотри там, чтобы не подгоревшие и хорошо пропеченные! И не придавленные, будто на них сидели, как в прошлый раз привёз! И печенье обязательно возьми! Но не в полиэтиленовых пакетах, не насыпное бери, а в пачках! Да погляди, чтобы посвежее было, рассыпчатое. У него теперь срок хранения полвека! А ты всё равно присмотрись! Возьми свежее. И чтобы всяких «Е» было поменьше! Куда ни глянь, всюду эти ГМО и пищевые добавки! Лучше, конечно, «Суворовское», если попадётся, но оно дорогое, а ты уже забыл, когда зарплату нормальную приносил!
– Ну, хватит тебе! Сколько можно долбить, будто я хлебокомбинатом заведую! Будешь долбить, я сорвусь и обязательно запью! Тогда и инструктаж твой не поможет!
– Я те запью! – взорвалась жена. – Я те запью! Ты у меня не то, что б на даче, ты у меня тогда и в городе не появишься!
– Ладно тебе! Пошутить нельзя!
– Смотри у меня! Дошутишься! И со своими шуточками не забудь хотя бы литр молока купить! Лучше два!
Теперь Генка вспомнил это, и его как кипятком обожгло:
– Черт побери! Молоко-то я и забыл! – но продолжил двигаться к станции. Там, в будке, что на полпути, он обычно покупал хлеб. Там он посвежее, поскольку разбирают враз, да и всё равно ближе ничего не найти. – А молоко уж потом, если успею…
Разреженная коронавирусом очередь растянулась, будто в мавзолей. Генка пристроился в ее конце.
– Соблюдайте социальную дистанцию, гражданин! Полтора метра! – обернулась к нему последняя в очереди женщина.
– Чего-чего? Это ты ночью своему мужу посоветуй! – огрызнулся Генка. Он давно взял за правило с незнакомцами говорить грубо и нагло, хотя это противоречило его натуре. Но в таком случае люди обычно осекались и больше не приставали, а иначе с чего-то ощущали своё превосходство и принимались воспитывать.
На резкость женщина демонстративно зажала нос пальцами, давая понять, что от Генки дурно пахнет. И он сразу догадался, что последующее время в этой очереди ему окажется не в радость, потому убедительно посоветовал ей, будто отрезал:
– Нечего тебе, бабка, пролетариат носом пробовать! Смотри, по активному носу можно и схлопотать!
– Вы еще и без маски! – ужаснулась женщина. – И какая я вам бабка?
– Откуда же я могу знать, что ты девушка, если сквозь намордник этого не видать! А во-вторых, лично я нормальных людей не кусаю, не то, что ты! Потому мне разрешается ходить без намордника! Ясно тебе, старая?
– Вы что себе позволяете? – не унималась женщина, видимо, рассчитывая на поддержку очереди. – Я сейчас на вас милицию позову!
Очередь молчала.
– Не дозовёшься! – хамовато предупредил Генка. – Её давно в помине нет, твоей родной милиции! Теперь, как при оккупантах, полиция хозяйничает! А полиции твои запросы, бабка, глубоко по фигу! Ей бы митинги разгонять да демонстрации! Полиция ведь не тебе служит! И не мне! Она знает, кому надо служить!
– Хам! – заключила женщина и продвинулась вперёд как можно дальше, но тут же услышала от более пожилой женщины, за которой в очереди и стояла:
– Вы сами-то ко мне, дамочка, не приближайтесь, пожалуйста! Всяко ведь случается?
– А что случается? – поинтересовался толстый мужчина в лиловых штанах до половины икры, в красной тенниске навыпуск и в чёрной маске с кружевами.
Ему никто не ответил, потому он опять подтвердил свой интерес:
– А что случается всё-таки? Неужели вас кто-то «макароном» наградит?
