Дин Рой прохаживался мимо нарядно и дорого одетых людей, прибывших на банкет в честь восемнадцатилетия Аманды Вольской – дочери одного из основных акционеров корпорации «Гравитон». На торжество была приглашена почти вся элита и знаменитости Земли. На обширной лужайке перед домом можно было встретить политиков, богему и знаменитых спортсменов. В том числе попадались высокопоставленные военные чины. Все это разнообразие людей перемешалось, и поэтому было сложно выявить интересующую Дина Роя персону, занимающую пост в сенате. Предполагалось утверждение нового закона, затрагивающего свободное перемещение в пространстве посредством «кротовых нор». Доселе, перед тем, как нырнуть в «червоточину», образованную пространством-временем, приходилось каждый раз докладывать об этом курирующим службам. Многие граждане нарушали подобные правила, так как технический прогресс набирал силу, превращая прежний закон в анахронизм.
Дин Рой был независимым журналистом, и он взялся освещать эту тему для медиа-службы «Жизнь Галактики». Ему было тридцать пять лет, среднего роста, среднего спортивного телосложения. Лицо Дина нельзя было назвать заурядным, так как оно имело привлекательные черты широких скул, твердого подбородка, прямого носа, выразительных темно-серых глаз в темной опушке ресниц, упрямо очерченных тонких губ. Светло-русые волосы были коротко подстрижены, давая улучшенный обзор для видеоустройства в виде широкого обруча, обхватывающего верхнюю часть головы. Это был отличительный знак от всех присутствующих здесь гостей, обозначающий аккредитованного репортера.
Дин сам выступал в роли оператора, так как не любил присутствия за спиной кого-то еще, даже если это был его собственный андроид. Таковой у него имелся и сейчас был в свободном плавании отдельно от хозяина. На данный момент тот рассекал «воды» человеческих тел в поисках всплесков эмоций, которые умел блестяще распознавать. Благодаря этому, иногда удавалось запечатлеть скандалы и конфузы среди уважаемых участников репортажа. Таким образом, Рой мог обогатить транслируемое положение дел в разнообразных контентах.
Наконец, он обнаружил искомый объект возле обеденного стола, с серьезным выражением лица, поглощающего тарталетки.
Пока Дин пробирался к намеченной жертве журналистики, он наткнулся на свою обворожительную коллегу Ирен Мюри́, освещающую светскую хронику для своего гламурного журнала. В отличие от Роя, ее бот-оператор кружил возле беседующей пары, состоящей из Ирен и восходящей музыкальной звезды космического рока. Музыкант был приглашен на этот вечер в качестве исполнителя, и пока не был востребован по своему предназначению, Мюри решила его проинтервьюировать.
Ирен наоборот предпочитала, чтобы работу оператора выполнял бот, считая, что видеохуп на голове журналиста отвлекал собеседника, не давая полностью раскрыться, и что обруч мог скрыть ее привлекательные черты лица. С этой особенностью работы Ирен теряла возможность поиска дополнительных сюжетов. По правилам подобных мероприятий каждый член репортерской братии имел право на сопровождение лишь одного андроида-оператора. Дин Рой же пользовался таким обстоятельством на полную катушку.
Проходя мимо очаровательной журналистки, Рой жестом руки поприветствовал девушку, которая пользуясь тем, что бот был занят съемкой лица ее визави, в ответ кивнула головой.
Дин уже был в нескольких шагах от сенатора, как прозвучал голос ведущего этого торжества. Он приглашал гостей обратить внимание на широкий балкон второго этажа дома, по архитектуре и отделке похожего на дворец.
На круглую открытую эстраду в центре лужайки взошел Владимир Вольский. Несколько больших экранов, расположенных по периметру площадки, где располагались многочисленные гости, показывали фигуру и лицо олигарха в увеличенном виде. Он стал всех приветствовать и выражать признательность за их здесь присутствие.
Дин Рой в это время оставил затею интервью с сенатором, отложив ее на более поздний и подходящий момент. Он повернулся в сторону, где находилась Ирен, и подошел к ней, намереваясь поделиться первоначальными впечатлениями от вечера. Мюри благосклонно стрельнула глазами и лукаво улыбнулась. Она была немногим моложе Дина, но уже обладала бульдожьей хваткой. Еще ни одна знаменитость, будь то женщина или мужчина, или другое, неопределившееся с полом, человеческое создание не уходили от ее цепких ухоженных ноготков. Это была шатенка с длинными вьющимися волосами, с вздернутым носиком, чувственными губами и с лисьим разрезом лазоревых глаз.
Дин Рой приблизился к ней и, наклонившись к уху, прошептал:
– Привет.
– Привет, не отвлекайся, – не поворачивая головы, ответила журналистка. – Разве не будешь снимать речь Вольского?
– Этим занимается Джо. Все речи любящих родителей очень скучны и однобразны. Скоротаем время вместе после работы?
Ирен, сдерживая улыбку, кокетливо помотала головой:
– Опять хочешь разузнать об атмосфере в высшем обществе?
– Меня интересует всего лишь один вопрос, почему совладелец «Гравитона» не посетил сею вечеринку?
– Он готовится сам впервые стать отцом, поэтому решил ее пропустить.
– В самом деле? О, я твой должник, и отплачу самым пылким образом.
Рой приобнял девушку и положил руку ей на бедро. Ирен игриво извернувшись, отстранилась:
– Хочешь слишком дешево отделаться? Не обольщайся, заплатишь мне более звонкой монетой. О, все, смотри, Аманда!
– А вот, и моя именинница! – Воскликнул Вольский, возведя руки вверх.
Приглашенная толпа зааплодировала, когда дочь олигарха вышла на середину террасы. На ней было бордовое закрытое платье, больше похожее на детский праздничный наряд. Длинные каштановые волосы спадали на плечи. В руках она держала куклу, точь-в-точь похожую на нее.
Один из экранов услужливо показал милое личико Аманды с большими, широко распахнутыми глазами густого светло-синего цвета и пустым взглядом.
– Бедняжка, – произнесла Ирен, сочувственно приложив руки к груди.
Дин Рой с напряжением только что открывшейся истины спросил:
– Что с ней?
– Тяжелая форма аутизма, и как следствие – умственная отсталость. Ее мозг так же пуст, как и голова ее куклы. – Последняя фраза была преподнесена с некоторой долей цинизма, и Рой пристальней посмотрел на коллегу. Оказывается, ее первоначальный возглас был лишь притворством.
Аманда, отраженная на экранах в разных ракурсах и размерах, медленно и неуверенно шагала вперед. До парапета оставалось с десяток шагов, как кто-то из гостей женским голосом воскликнул, перебивая монолог Вольского:
