Те, кто занимается своим духовным развитием, наверняка знают: при накоплении определённого объёма знаний, опыта, возникает желание обмениваться этим опытом с другими людьми. Не «ради чего-либо», а просто по велению души. Книга, которая попала вам в руки – это для меня одна из форм, один из способов поделиться с вами тем, что я накопил, пропустил «через себя», осознал. Здесь нет «автобиографических» фактов: на 99% все модели ситуаций созданы мною самим, однако эмоциональные переживания главного героя очень во многом схожи с теми, которые мне доводилось переживать в реальности. Способ «подачи» подобных знаний через художественные образы не нов. Карлос Кастанеда, Ричард Бах, Пауло Коэльо, Бернар Вербер… Вы найдёте десятки примеров в литературе! Мне не было важно «новаторство». Мне очень хотелось, чтобы эта книга стала тем самым «случайным» моментом для моих читателей, в первую очередь соотечественников, который заставит задуматься, или подскажет ответы на жизненно важные вопросы, или станет «отправной точкой» для радикальных перемен в судьбе, как в своё время для меня стали книги Крайона.
В «Первоклашке» вы найдёте цитаты с подписью «Осенизмы». Это отрывки из не издававшегося ранее сборника мыслей, приходящих мне в определённых состояниях «озарения». Очень хочется, чтобы всё пригодилось. Был совершенно искренен с вами.
С любовью, Игорь Яковлев
Мы не похожи на время, это оно пытается нас скопировать, но не успевает…
И. Яковлев, «Осенизмы»
Ни один духовный тренер, наставник, ни один психолог, или врач, ни один самый мудрый наш друг, или родственник не даст нам готового рецепта решения НАШИХ проблем!
Окружающие могут лишь дать нам инструменты для создания такого рецепта, либо подсказать, где эти инструменты можно найти. Как свои проблемы, так и лекарства от них, мы создаём сами.
И. Яковлев, «Осенизмы»
Глава 1
Захар даже не спал, а, скорее, «домучивал» остатки ночи. Как, впрочем, частенько случалось с ним за последние несколько лет. Это был тот самый «сон пьяницы», неизменно сопровождающий жизнь людей, с достаточной регулярностью увлекающихся алкоголем. Вначале Захар «вырубился», едва коснувшись подушки. Часа через три-четыре он проснулся от нестерпимо-саднящнего ощущения в глотке. Рефлекторно возникшее глотательное движение вызвало в слипшемся от сухости рту ощущение, что по языку кто-то бесцеремонно провёл грубой наждачной бумагой. Захар застонал. Он с огромным трудом нашёл в себе силы встать и, качаясь, и задевая дверные косяки, добрёл в темноте до ванной. Открыв кран с водой, сильно отдающей хлоркой, он жадно сделал насколько крупных глотков и обессиленно сел на край ванны. Его мутило. Подержав ещё какое-то время голову над раковиной, он с невероятным усилием поднялся, и, проделав обратный путь, вновь повалился на половинку «горбатого» раскладного дивана, морщась от ощущений в собственном теле, и от заливисто-булькающего храпа спящего рядом коллеги по работе и, по совместительству, давнишнего товарища-собутыльника Михаила. Наступало утро воскресенья…
Захар ушёл с работы вместе с Михаилом в пятницу вечером. Идя привычным маршрутом, они зашли в пивной магазин с «непреодолимой» вывеской: «Пив-стоп. Магазин дозаправки пивом». Взяв «для рывка» две двухлитровые «баклажки» недорогого пива, сухарики, и пакетик с тонко наструганным мясцом высушенной рыбки с каким-то диковинным «заморским» названием, мужчины вскоре уселись за кухонный столик в тесной и редко убираемой однокомнатной квартире холостяка Михаила с «благой» целью: «немного расслабиться после трудовой недели». Наступал третий день напряжённого «расслабления»… У Захара начала с нарастающим упрямством ныть голова. Мелькнувшей картинкой вспомнились неоднократные телефонные попытки жены Лизы вернуть его домой и по-хорошему, и угрозами. Он вспомнил, что вначале пытался придумывать какие-то «уважительные» причины своего отсутствия, потом перешёл на ругань, и дело закончилось очередной ссорой, столь частой за последние годы. Завершающий вчерашний звонок был от дочери, явно «наученной» мамой по поводу слов, которые надо сказать папе. Захар, с уже прилично затуманенными мозгами, пробормотал в ответ традиционное: «Доча, всё нормально», – и отключил телефон…
Одновременно с острым желанием заснуть, Захар столь же остро ощущал все неровности дивана, на котором лежал; невыносимую головную боль; запах царившего в комнате двухдневного перегара; вновь появившуюся мучительную сухость во рту и подкатывавшую волнами тошноту… Незаметно для себя, он погрузился в какое-то странное состояние, которое не было похожим на традиционный сон, потому что Захар совершенно реально чувствовал себя участником происходящего. При этом происходящее было, как будто бы, продолжением переживаемых им наяву событий, только совершенно безо всяких отвратительных физических ощущений… Утренняя заря вступала в силу, и комната постепенно наполнялась каким-то необычным янтарным светом. Захар встал, и, сунув ноги в шлёпанцы, пошёл на кухню. Тело было удивительно лёгким. На кухонном столе и в раковине всё находилось в строгом «антипорядке». Составля- ющие элементы хаоса в виде пустых пластиковых и стеклянных бутылок, кружек, рюмок, тарелок с засохшими остатками пищи, валяющихся там и тут сухариков, пакетов и даже Мишкиных носков, придавали кухне вид американской военной базы Пёрл-Харбор после японской бомбёжки. От всего этого бедлама исходил такой запах, что Захар поморщился даже во сне. Единственным, что придавало жизненность столовому помещению, был всё тот же яркий янтарный свет, совершенно не слепящий глаза. Захар развернулся, и, не заходя в комнату с горбатым диваном и зазывно звучащей «храповой сонатой» в исполнении Михаила, вышел на лестничную площадку. Ничуть не смущаясь того факта, что из одежды на нём всё ещё оставался «гламурный комплект №1» в составе: «майка-трусы-тапочки», Захар уверенно шагнул по лестнице вверх. Странно, но он нисколько не был удивлён своей уверенности, что идти нужно именно туда, куда он двигался, как будто делал это далеко не впервые. Не удивлял его и ещё один, совершенно нестандартный факт. Захар преодолел уже значительное количество пролётов, а лестница и не думала заканчиваться, хотя квартира его товарища располагалась на четвёртом этаже, а дом был пятиэтажным. Да и само слово «шёл» не совсем подходило для обозначения процесса передвижения Захара. Едва коснувшись ногой одной ступеньки, он каким-то невероятным образом «перелетал» через несколько следующих, потом приземлялся на вторую ногу, и всё повторялось вновь. Происходил весь этот процесс очень легко, и, главное, Захар совершенно не чувствовал ни одышки, ни тяжести в ногах, как это стало случаться с ним в последнее время при подъёмах по лестнице. Он достаточно быстро освоил своё «нестандартное» состояние, и даже стал регулировать дальность и скорость «перелётов», то сильнее, то слабее отталкиваясь от ступенек. Насладившись ещё немного ощущением «полёта», Захар вдруг увидел неподалёку от себя массивную тёмную дверь из непонятного материала, немного напоминавшую ту, что вела в кабинет директора на его работе. «Что-то в ней не то», – подумал Захар, и почти мгновенно его осенила до- гадка: «Ручки! На ней ведь нет ни одной ручки!» Подойдя поближе, он протянул руку, чтобы удостовериться, что ручки действительно отсутствуют, и…
