Предыдущая моя книга, написанная в соавторстве с Д.А. Гавриловым (М.: Вече, 2018), была посвящена личности овеянного легендами Олега Вещего, норвежского простолюдина, совершившего во второй половине IX века путь восхождения из бондов в викинги, из викингов – в конунги, а после, в начале X века, – и до великого князя, правителя государства Русь.
В нашей реконструкции мы опирались, в частности, на «Сагу об Одде Стреле», согласившись, таким образом, с теми историками, кто полагает, что скандинавское имя нашего Олега – Одд, а прозвище – Орвар. Всё, к чему пришёл он на закате жизненных дней, есть заслуга исключительно самого Олега. Судя по сохранившимся до наших времён сведениям, этот герой не слишком полагался на милость богов, а воспитавшие его единоплеменники сумели лишь преподать Одду к четырнадцати годам множество тех искусств, коими, по их мнению, должен был владеть мужчина, следовавший тому, что мы называем сегодня Северной Традицией.
Все потомки и наследники Олега-Одда, о которых пойдёт речь на последующих страницах, как вы сможете убедиться, несопоставимы по масштабу личности со своим предшественником, родителем, предком. Многим из них с рождения был уготован удел княжеский, так что путь их к вершинам земной власти не имеет ничего общего с тем, как к тем высотам взбирался сам Олег, прозванный Вещим.
Некоторые детали нового повествования в общих чертах были нами освещены в упомянутой выше монографии об Олеге Вещем и Орвар-Одде, насколько это позволял и требовал принятый в данной работе формат.
Теперь же я намерен рассмотреть всё в подробностях, причём таких, которые, на мой взгляд, позволят критически мыслящему читателю раз и навсегда избавиться от по целому ряду причин уже устоявшихся, рафинированных, то есть далёких от исторических реалий, образов как княгини Ольги и её внука Владимира, так и правнука – Ярослава.
Вместе с тем хотелось бы вернуть на нивы отечественной истории незаслуженно забытых или даже оболганных деятелей, в числе которых князь Игорь и его брат Асмуд. Уделено внимание хорошо известной и при этом весьма противоречивой фигуре тех далёких веков, чьё имя сейчас некоторыми энтузиастами поднято на щит, скорее всего, из далёких от науки соображений. Речь идёт о князе Святославе Игоревиче.
Как и положено, в предлагаемом исследовании я опираюсь на исторические первоисточники, но строю собственную реконструкцию, по возможности особенно внимательно обращая внимание на те эпизоды, в описаниях которых имеются заметные противоречия и разночтения. Естественно, мы принимаем во внимание труды многочисленных предшественников и ряда современных авторов, однако во всех случаях, где это возможно, предпочтение в первую очередь отдаётся сухим историческим сведениям, лишённым эмоциональной и идеологической окраски. Познакомиться с полными источниками читатель сможет, обратившись к соответствующим спискам литературы.
Вот почему данную книгу ни в коей мере нельзя рассматривать как очередное исчадие жанра «альтернативной истории», скорее наоборот: отдельные летописные трактовки и переосмысления авторами-компиляторами «преданий старины глубокой» и давным-давно минувших дел на поверку оказываются ближе к жанру фэнтези.
Так, скажем, при рассмотрении родословия русских князей гипотеза о Рюрике в связи с отсутствием необходимости в ней не рассматривается, на страницах этой книги это имя упомянуто два или три раза. Хотя не исключено, что и у этого легендарного, даже мифического персонажа было сразу несколько исторических прототипов, начиная от Рорика Ютландского до Рюрика Бодричского и прочих. Если читатель уже успел ознакомиться с нашей предыдущей книгой «Олег Вещий – Орвар-Одд», он мог убедиться, что «краеугольный» спор норманистов и славянофилов мы также обходим стороной, причём безо всякого ущерба для серьёзного, полагаем, исследования.
Я допускаю (а по совести сказать, даже уверен), что представляемые вам в этой книге выкладки небесспорны, но они – по крайней мере! – логичны. Потому очень надеюсь, что они окажутся интересны и читателям.
С уважением,
Сергей Пивоваров
Игорь Старый – так назвал князя митрополит Иларион, современник его правнука Ярослава Владимировича:
«Похвалим же и мы по силе нашеи малыими похвалами великаа и дивнаа сътворьшааго нашего учителя и наставника великааго кагана нашеа земли Володимера вънука старааго Игоря [здесь и далее выделено автором] сына же славнааго Святослава» (БЛДР, т. 1, с. 42).
Эпитет «Старый» потомки обычно прилагали к основателю династии. Он лишний раз подтверждает, что ещё во времена Ярослава Игоря не считали сыном Рюрика. Но почему забыли, что Игорь – сын Олега? Дело, видимо, в том, что в памяти потомков слились воедино Олег Вещий – отец Игоря – и Олег II (см. нашу книгу «Олег Вещий – Орвар Одд. Путь восхождения»). А то, что Игорь не сын Олега II, было хорошо известно.
Распространено мнение, что имя Игорь является славянской передачей скандинавского имени Yngvarr. Однако Yngvarr (произносится «Ингвар») в русской передаче звучало как «Ингварь», в чём нетрудно убедиться, заглянув в летописи. Имена Игорь и Ингварь считались разными и никогда не смешивались.
Чтобы разобраться с происхождением имени, следует понять, как оно произносилось современниками князя. До нас дошли две такие записи. Одна принадлежит Константину Багрянородному: Ιγγωρ – читается «Ингор». Другая – Лиутпранду Кремонскому: Inger – читается «Ингер». Сопоставление этих двух совершенно независимых свидетельств позволяет сделать вывод, что «н» на второй позиции в имени присутствовало, а вот «в» на четвёртой – отсутствовало. Наиболее вероятно, что современники князя произносили его имя как «Ингорь». По-поводу происхождения имени стоит, вероятно, согласиться с А.Г. Кузьминым, сопоставляющим его с кельтским именем Ингер.
При прочтении заглавия, несомненно, возникнет вопрос: а почему слово «сыновья» стоит во множественном числе? Ведь в летописях упоминается только один сын Игоря – Святослав. Однако это не совсем так. Откроем Иоакимовскую летопись, отрывки из которой сохранены В.Н. Татищевым: «Он же (Святослав) толико разсвирипе, яко и единого брата своего Глеба не посчаде, но разными муками томя убиваше» (70, т. 1, с. 111).
На первый взгляд, это единственное упоминание брата Святослава, в ПВЛ о нём не упоминают. Но это только на первый взгляд. В договоре 944 года в ЛЛ и ИЛ в списке послов на пятом месте фигурирует «Улебъ Володиславль», то есть «Улеб, посол Владислава». Однако у Татищева в этом месте стоит «Улебов Владислав», то есть «посол Улеба по имени Владислав». Это несоответствие подробно разбирает С.В. Белецкий, который показывает, что все дошедшие до нас варианты текста договора 944 года содержат неточности (55, с. 16–23). При этом текст договора у Татищева независим от текстов в разных списках ПВЛ. То есть у нас нет оснований предпочитать чтение ПВЛ чтению Татищева.
