Ранней осенью 1922 года по берегу священного лапландского Сейдозера, в одном из самых труднодоступных уголков Кольского полуострова, пробирался отряд обессиленных людей. Скоро вечер – надо спешить. И вдруг вдали в скользящих лучах солнца проступила гора. На ее отлогом каменистом склоне отчетливо выделялась гигантская – до 100 м – фигура человека с крестообразно раскинутыми руками (рис. 1). Так Александр Барченко увидел то, к чему, быть может, стремился всю свою жизнь. Перед ним был несомненный след, оставленный той древнейшей и давно исчезнувшей с лица земли цивилизации, которую античные авторы именовали гиперборейской: слово указывало на ее местонахождение – за Бореем – Северным ветром, или просто – на Севере.
Рис. 1. Фотография гигантского наскального изображения в районе Сейдозера (Кольский п-ов)
Казалось, все силы земли и неба ополчились против горстки смельчаков, задумавших выведать одну из самых сокровенных тайн истории. Проводники-саамы (лопари) с ужасом и мольбой отговаривали их от намеченного маршрута. На обратном пути налетевший вихрь едва не потопил лодку. Физически ощущалось враждебное противодействие каких-то неведомых природных сил. Но вожатый продолжал двигаться к избранной цели, как Амундсен к своему полюсу.
Из дневника участника экспедиции Александра Кондиайна – ученого-астрофизика, близкого друга Барченко, впоследствии разделившего его печальную судьбу:
«10/IX. „Старики“. На белом, как бы расчищенном фоне ‹…› выделяется гигантская фигура, напоминающая темными своими контурами человека. Мотовская губа поразительно, грандиозно красива. Надо себе представить узкий коридор версты 2–3 шириной, ограниченный справа и слева гигантскими отвесными скалами до 1 версты высоты. Перешеек между этими горами, которыми ограничивается губа, порос чудесным лесом – елью, роскошной елью, стройной, высокой до 5–6 саж., густой, типа таежной ели.
Кругом горы. Осень разукрасила склоны вперемешку кущами берез, осин, ольх. Вдали ‹…› раскинуты ущелья, среди которых находится Сейдозеро. В одном из ущелий мы увидели загадочную вещь. Рядом со снегом, там и сям пятнами лежавшим на склонах ущелья, виднелась желтовато-белая колонна, вроде гигантской свечи, а рядом с ней кубический камень. На другой стороне горы виднеется гигантская пещера на высоте саж. 200, а рядом нечто вроде склепа. ‹…›
Вечером, после короткого отдыха, идем на Сейдозеро. К сожалению, мы пришли туда после захода солнца. Ущелья уже были закрыты синей мглой. Очертания „Старика“ смутно выделялись на белом плафоне горы. К озеру через Тайболу ведет роскошная тропа. Вернее, широкая проезжая дорога, кажется даже, что она мощеная. В конце дороги находится небольшое возвышение. Все говорит за то, что в глубокую древность роща эта была заповедной и возвышение в конце дороги служило как бы алтарем-жертвенником перед „Стариком“».
Александр Васильевич Барченко (1881–1938) – одна из трагических и загадочных личностей ХХ века. Носитель Великой Тайны, он, судя по всему, навсегда унес ее в мир иной. Попытки оставить хоть какую-то информацию для потомков предпринимались. Даже удалось убедить палачей отсрочить исполнение смертного приговора. Ему дали карандаш и увесистую стопку бумаги, чтобы смертник обстоятельно изложил все, что знал. А расстреляли на другой день после завершения исповеди. Рукопись немедленно упрятали, да так, что с тех пор ее почти никто не видел. Даже легенду сочинили: дескать, пропало все, когда в трагическом 41-м немцы подошли к Москве и пришлось сжечь архивы НКВД. Верится не очень – больно уж велика была засекреченная тайна!
Теперь можно лишь догадываться, что было в той пропавшей рукописи. Но догадаться в общих чертах можно! О многом Барченко написал еще в своих дореволюционных романах: пещеры в Гималаях и на Русском Севере, подземные хранилища глубочайших тайн мировой цивилизации, замурованные отшельники и т. п. (Беллетристика Барченко была частично переиздана в 1991 году в издательстве «Современник» его наследниками – сыном и внуком. Им обоим выражаю искреннюю признательность за предоставление фактического материала из семейного архива. – В.Д.) Описано все в полуфантастических романах Барченко так, как будто автор все видел своими глазами. Впрочем, кто его знает: видел или нет. Ведь сохранилось в протоколах допроса на Лубянке глухое признание: в пору дореволюционных скитаний довелось ему посетить не одну из заморских стран якобы с коммерческими целями. А после революции организовал экспедицию на Кольский полуостров в поисках следов прародины человечества. И нашел-таки, проложив маршрут таким образом, как будто точно знал, где и что следует искать.
В этом Универсальном Знании как раз вся-то и суть. Ибо Знание сие тайное, сокровенное, эзотерическое, как говорили в старину, да к тому же еще и древнее. Таким же знанием владел и Николай Рерих, когда вместе с женой и сыновьями готовил экспедицию на Алтай, в Тибет и Гималаи. Собственно, искал Рерих в Центральной Азии то же самое, что и Барченко в Русской Лапландии. И руководствовались они, судя по всему, одним и тем же источником, восходящим к масонским, а еще ранее – к тамплиерским архивам, в свою очередь уходящим своими корнями в древнейшую эпоху. Даже личные контакты между ними, скорее всего, были: в 1926 году в Москве, когда Рерих привозил Послание махатм советскому правительству (еще один из таинственных эпизодов истории, но уже связанный с семьей Рерих). Барченко убедился лишний раз в своих предположениях, когда неожиданно столкнулся с русским отшельником из глухих костромских лесов – хранителем древнего тайного знания. Тот сам под видом юродивого пробрался в Москву, отыскал Барченко и поведал ученому о вещах невероятных (этот факт стал известен и Рериху). Полученную информацию впоследствии предполагалось обсудить с известнейшим бурятским этнографом Цыбиковым, первым россиянином, еще в начале века проникшим в Тибет под видом ламы-паломника. Переписка Барченко с Цыбиковым чудом сохранилась в Государственном архиве в Улан-Удэ.
Из письма А.В. Барченко проф. Г.Ц. Цыбикову 24 марта 1927 года.
‹…› Это убеждение мое (об Универсальном Знании. – В.Д.) нашло себе подтверждение, когда я встретился с русскими, тайно хранившими в Костромской губернии Традицию
