Одноручный меч имеет преимущество перед рапирой.
Меч и кинжал имеют преимущество перед рапирой и кинжалом.
Меч и тарч имеют преимущество перед мечом и кинжалом или рапирой и кинжалом.
Меч и баклер имеют преимущество перед мечом и тарчем, мечом и кинжалом или рапирой и кинжалом.
Двуручный меч имеет преимущество перед мечом и тарчем, мечом и баклером, мечом и кинжалом или рапирой и кинжалом.
Боевой топор, алебарда, черный билл или подобное им оружие по весу, применяемое в охране или бою, равны в бою и обладают преимуществом перед двуручным мечом, мечом и баклером, мечом и тарчем, мечом и кинжалом или рапирой и кинжалом.
Короткий шест или полупика, лесной билл, протазан или глефа, или другое подобное им оружие идеальной длины имеет преимущество перед боевым топором, алебардой, черным биллом, двуручным мечом, мечом и тарчем. А также против двух мечей и кинжалов или двух рапир и кинжалов с перчатками.
Длинный шест, мавританская пика или дротик, или другое подобное оружие длиннее идеальной длины обладает преимуществом перед любым другим оружием, коротким шестом, валлийским крюком (Welch hook), протазаном, или глефой, или другим подобным оружием, хотя слишком слабы для двух мечей и кинжалов, или двух мечей и баклеров, или двух рапир и кинжалов с перчатками, потому что они слишком длинные для того, чтобы колоть, бить и поворачиваться быстро. И по причине большой дистанции боец, вооруженный мечом и кинжалом, будет оставаться позади противника с таким оружием.
Дж. Сильвер. «Парадоксы защиты» (1599)
Не каждый из тех, кто безгранично верит в свои силы, в конце концов побеждает, но тот, кто в них не верит, не побеждает никогда.
«Книга Света»
Курьер из Канцелярии мрака прибыл в 23.58, посмотрел на часы и сконфузился. Ему было поручено выйти из стены с первым ударом часов, но вышла накладка. Произошла та же история, что с реальной, а не со сказочной Золушкой, которая лишилась платья за четверть часа до полуночи из-за неточности карманных часов феи. Отчасти это и послужило причиной скандальной влюбленности молодого принца и его скоропалительной женитьбы.
Чимоданов, игравшийся с недавно подаренным ему «Кольтом Вайт-Игл», машинально пальнул в курьера, но тотчас извинился и кинулся поднимать гильзу.
– Дай сюда цацку! Не стреляй в приемной, чайник! Тебе мама не говорила, что такое рикошет? – буркнула Улита, решительно выдирая у него из пальцев оружие.
Посланец Тартара зевнул и затянул дырку в груди, что оказалось несложным, так как курьер был джинн. Незнакомый и бородатый. Обрюзгший и сонный, с раздувшимся бугристым носом. Такой нос – визитная карточка хронических алкоголиков и джиннов, которые долго пребывали в заточении в плохо вымытой стеклотаре.
Гюльнара немедленно принялась кокетливо виться вокруг в надежде что-нибудь разнюхать. Джинн мрачно посмотрел сквозь нее, открыл рот и продемонстрировал обрубок языка. Гюльнара отшатнулась. До этого момента она была убеждена, что не существует магии, способной изуродовать джинна. Немой гонец сунул Арею желтый свиток, с досадой покосился на часы, натужно приготовившиеся бить, и исчез без вспышки.
– Подчеркиваю: этот тип мне не понравился! Какой-то неряха! – заявил Чимоданов, считавший своим долгом высказываться по любому поводу.
– Зато ты ряха! Свитер какой классный! – сказала Ната.
Чимоданов не понял иронии и зарумянился от удовольствия. Он не замечал, что Ната уже час старательно отворачивается, чтобы не видеть его свитера – белого, покрытого громадными, в ладонь, маками. Со стороны, к тому же если обладать не очень острым зрением, маки были похожи на расчесанные язвы, особенно противные из-за черных точек в середине. Последнее время у Петруччо совсем развинтилось чувство меры. Он то красил волосы в зеленый цвет, то вставлял в ухо огромную серьгу, то сам шилом и цыганской иглой шил себе жилетки. Жилетки, надо признать, получались удачные и стильные, а вот серьга Арею не понравилась, и он, метнув нож, пригвоздил ее к стене вместе с пищащим Чимодановым.
Пока Петруччо гордился свитером, Арей осмотрел печать и кинжалом вскрыл ее. Дафна неосознанно вцепилась в загривок Депресняку. У нее появилось скверное предчувствие, связанное с пергаментом.
Свиток оказался от Лигула и начинался со слов «Дорогой Арей!». Шрам, рассекавший лицо мечника, побагровел. На нем ясно проступили синие прожилки. Прожилки находились там, где Арей когда-то сам зашивал себя толстой нитью.
– Хотелось бы узнать, в какой конкретно валюте я «дорогой»? – процедил он.
«Дорогой Арей!
Убежден, ты счастлив будешь узнать, что егерям удалось загнать яроса в Круглом Провале. Я думал убить его сам, но решил не быть эгоистом. В сущности, именно наш эгоизм – причина того, что стражи мрака до сих пор не контролируют всего мироздания.
Приезжай на охоту и захвати с собой всех своих учеников, не забыв, разумеется, Буслаева. Не стоит лишать молодежь радостей битвы. Нам, скромным, утонувшим в бумажках писакам, интересно будет посмотреть, чему ты их научил.
Жду вас на рассвете. Сожалею, если в эту ночь вам не удастся выспаться.
Ваш Лигул.
P.S. Просто для ясности. Отказ не принимается ни в какой форме. Твои ученики должны быть завтра в Тартаре, даже если все они сейчас лежат на смертном одре. Им почти шестнадцать, и, стало быть, время для первого серьезного испытания наступило. А вот Дафну не бери. Не стоит показывать светлой Тартар. Должны же у мрака существовать маленькие семейные тайны?»
Арей молча скомкал свиток и отшвырнул его. Улита осторожно подошла, просительно взглянула на шефа и, подняв свиток, прочитала вслух.
– Ярос – это то, о чем я напряженно думаю? – спросила она.
Озабоченный кивок мечника подтвердил, что Улита могла бы думать менее напряженно.
– Ярос – это кто? – спросил Меф.
Арей пнул стул, посмевший загородить ему дорогу.
– Зверушка, относящаяся к роду низших даймониумов. Постоянно обитает в холодных впадинах Тартара. Есть крылья, но в зачаточном состоянии. Прыгучая, живучая. Я не назвал бы яроса глубоким и самобытным мыслителем, но как разорвать врага он соображает. Битва с яросом – обязательная часть ритуала посвящения молодого стража.
– Ярос один, а нас против него будет четверо? – уточнил Чимоданов, страдая от хронического арифметического зуда.
Он был как немецкий лейтенант, который в письме к невесте любит посчитать карандашиком, сколько весят в сумме все солдаты его роты, сколько килограммов крупы они съедают за ужином и сколько на каждого в среднем приходится бинтов, патронов и пулеметных лент. Правда, последние цифирки он старательно замазюкивает.
– Не исключено, что для массовки выставят кого-то еще из молодых стражей.
