Солнце пекло просто невыносимо. Она уже не была столь уверена, что им удастся добраться до заветного города. Да и вообще в его существовании. Воды почти не осталось, в горле пересохло, но это еще ничего. Главное – это Арти. Девчушка уже давно не приходила в себя. И только прерывистое, сбивчивое и слабое дыхание, порой едва ощутимо скользящее по шерстке путницы, давало понять, что лежащая на ее узкой и хрупкой девичьей спине малышка все еще жива. Арти… Если бы не она, не выбрались бы они из охваченного пламенем пожаров города, не шли бы сейчас они через барханы к горизонту, к заветному заливу из маминых сказок. Если бы не Арти, лежать бы ей сейчас, истыканной стрелами или растерзанной псами, в каком-нибудь переулке Деринронда. Или, что еще хуже, быть брошенной обратно в шахты, а потом и в клетку.
Если бы не Арти…
– Р… Р-р-а..а..
– Арти!
Путница остановилась и спешно, но осторожно опустила девочку со спины. Перехватив обессиленное тельце, она уложила его себе на колени, предварительно подстелив плащ поверх раскаленного песка. Скинув капюшон, защищавший ее голову от палящего солнца, она взглянула в голубые, небесного оттенка глаза сестры. Мамины глаза.
– Арти, держись! Прошу тебя! Сейчас, я дам тебе воды.
– Р-а-а…
Сухие, обескровленные губы Арти едва двигались. Девочка протянула обессилившую руку, чтобы прикоснуться к укрывшей ее сестре, но ее движение резко оборвалось, а личико скривилось от боли.
– Тише! Тише! Ты должна держаться, слышишь? Ты же так хотела увидеть город у залива! Помнишь, мама говорила, что там всем рады. Помнишь? И нам будут рады, и мы будем совсем-совсем свободны. У нас будет свой дом, большой-большой, как ты хотела. И будем жить в нем ты и я. И еды там будет столько, сколько захочешь! И сладкие фрукты, и прохладная вода! Я приведу нас туда. Ты только держись, держись, ладно?
Хвостик девочки слегка дернулся. Из бурдюка с водой путница выцедила последние капли, попытавшись напоить ими сестру. Дело совсем плохо. Она почувствовала, что шерсть на ее руке, поддерживающей спинку девочки, намокает. Раны опять открылись. Зря она вытащила те стрелы. Дядя Сангар говорил ведь…
– Р-а… Р-а-апс…
– Арти? Арти!
Голова девочки обессиленно завалилась на бок. Взгляд голубых глаз устремился куда-то вдаль, к горизонту. Туда, где должен был находиться заветный город.
– Нет, нет, нет! Арти! Арти!!
Путница слегка встряхнула маленькое, израненное и обессилившее тельце сестры. Остекленевшие глаза все так же, не моргая, смотрели в даль. Она припала своим ухом к ее груди – тишина.
– Арти… нет… Арти!
На уголках ярко оранжевых глаз путницы проступили слезы. Прижав сестру к себе, она, тихо всхлипывая, неустанно повторяла ее имя. Отчаяние, которое ждало так долго, наконец настигло свою жертву. Рапс, оскалившись, взревела, вложив в этот рев всю оставшуюся ярость и боль. Тяжело дыша, она несколько раз переводила взгляд с горизонта на лежащее на ее руках безжизненное тельце сестры. Может, пойти вслед за ней? Быстро выхватив свой волшебный кинжал и приставив его обеими руками к горлу, она замешкалась, переведя взгляд на Арти, а затем все же опустила оружие.
– Если ты еще что-то можешь… Если ты способен на это…
Лезвие клинка, украшенное едва светящимися синеватыми рунами, играло бликами, отражая лучи нависшего, казалось, прямо над путницей солнца.
– Сделай это. Возьми что хочешь. Верни мне Арти. Слышишь? Слышишь?? Ты слышишь?!
Рапс перешла на крик, держа кинжал на вытянутых руках. Ничего не происходило.
– Зачем… Почему я? Почему я жива, а она нет?! Верни, верни мне ее!!
Горло резко заболело, она зашлась кашлем, не отпуская кинжал.
– Я молю всех богов, и старых, и новых… Если вы слышите меня…
Говорить и дышать становилось все труднее, грудь как будто чем-то пережало, взгляд затуманился. Она наконец почувствовала обжигающий воздух пустыни в своих легких.
– Если вы слышите меня… верните… мне… Арти…
– Рапсамаш! – громогласный голос надсмотрщика гулким эхом разнесся по сводам тоннеля, – Рапсамаш Ба Мора Аммадитра! Быстро хватай свои причиндалы и окажи помощь на третьем уровне! Остальные – приготовьтесь сдавать инструменты!
Только что вернувшаяся со своей группой из шахты, опершаяся на тележку девушка встрепенулась. Ее черные, большие даже по меркам тауларов уши встревоженно дернулись.
– Но… я только вернулась оттуда…, – усталыми и грустными глазами она взглянула на стоящего неподалеку высокого, но очень худого сородича. Почти безрезультатно отряхивающий пыль со своей густой, бурой шерсти, шахтер снисходительно посмотрел на девушку.
– Потерпи еще немного, Рапс, скоро для тебя это закончится. А пока – поторопись, кабы не всыпал он тебе ненароком…
Вздохнув, девушка взяла свою котомку с примитивными медикаментами и тряпками-бинтами из тележки и поспешила обратно вглубь тоннеля.
На третьем уровне, как всегда, царил полумрак. Не то чтобы это мешало самой Рапс, но вот надсмотрщики из-за этого не любили сюда соваться. Что стряслось в этот раз?
– Наконец-то! Не хотелось бы попортить товар прямо перед его продажей. Чего так долго? Там твоему дядьке резко поплохело. Поди погляди, что с ним. А то скажу его прям тут живьем закопать. Одним меньше. А вы еще наплодитесь, как кошки, да? Ха-ха! – надсмотрщик Кавир встретил ее с характерной ему язвительностью. Плотный и грубый кожаный доспех закрывал все его полноватое, грузное тело, до самого подбородка, пряча его короткую, но широкую шею. Ох, как же Рапс хотела бы впиться своими клыками в эту шею!
– Давай, топай уже! – рявкнул надсмотрщик и демонстративно похлопал рукой по висящему у него на поясе свернутому кнуту. Девушка знала, что, не будь она ценным товаром, этот кнут уже свистел бы в воздухе, направляясь прямиком к ее спине. Она устремилась дальше в тоннель, откуда едва слышно доносились звуки кирок. Малочисленные факелы и еще более редкие масляные лампы играли с ее тенью, пока она шла все дальше, минуя казавшиеся бесконечными темные ответвления шахты. Наконец, она увидела его – дядя Сангар, или, если называть его имя полностью – Сангартрассаг, сидел, прислонившись спиной к стене тоннеля, и выставив вперед ногу. Шерсть, покрывающая его бедро, была вся измазана в крови. Рапс перешла на бег.
– Дядя Сангар! Что такое? Что случилось? Обвал? – она остановилась прямо у него, еще на ходу вытащив из сумки относительно чистые бинты.
– Подожди, Рапс! Что я говорил? Прежде – осмотри рану! А потом уже – действуй! – голос дяди звучал бодро. Сколько девушка его помнила – он всегда был таким, даже в самых темных тоннелях он никогда не унывал, и всегда служил надежной опорой своим сородичам. А самое главное – жене своего почившего брата, маме Рапс.
