«Каждый выбирает по себе…
Каждый выбирает для себя…»
Юрий Левитанский
«И в крепкой, ледяной обиде,
Сухой пургой ослеплены,
Мы видели, уже не видя,
Глаза зеленые весны.»
Илья Эренбург
«Свобода – это возможность выбора варианта поведения.
Выбор неизбежен и обязателен.
Количество доступных вариантов определяет степень свободы.
Таким образом, одинаково невозможны как абсолютная свобода,
так и абсолютная несвобода.
Выбор есть всегда.
И он всегда ограничен.»
Варн Арм,
действительный академик,
профессор философии и истории.
Из лекции.
Фрегор Ардин
СОН СЕДЬМОЙ
…не дай мне, Бог, сойти с ума, уж лучше…
* * *
Аргат
Ведомство Учёта Несамостоятельного Контингента
Центральный накопитель
571 год
Зима
4 декада
И снова храпящая и сопящая тишина ночной казармы или рабской камеры. Он лежит, завернувшись с головой в жёсткое, пахнущее дезинфекцией одеяло, рядом, в таком же коконе, Лутошка, и он чувствует, как малец всхлипывает во сне. Ничего, пацан, это ещё не самое страшное. Камера им досталась хорошая, без блатяг, и не везли их в «сером коршуне» со скованными руками, а ехали в своём фургоне, сменяя друг друга за рулём. Один ведёт, другой лежит на койке-рундуке или сидит рядом, а на рундуке тогда лежит хозяин. Только перед самым Аргатом хозяин сам сел за руль, а им велел идти в фургон и переодеться. Они перелезли в фургон, задёрнув за собой обе занавески, всё сняли с себя и надели рубашки и порты поплоше, заплатанные, зашитые. Лутошка показал ему рукав своей рубашки с красной заплатой, хотел что-то сказать и заплакал.
Гаор осторожно повернулся внутри кокона. Вот и всё, пятый год его рабства и третий по счёту хозяин. Жаловаться ему не на что. У этого, уже бывшего, было не так уж плохо. И даже о своей продаже узнал всё-таки заранее, успел подготовиться. Срочно докрутил браслетики, колечки и мечики и, как и тогда у Сторрама, раздал их подарками на Новый Год. Когда вернулись с проздравления в свою кухню и свалили полученные от хозяев пачки сигарет и кульки с конфетами в общую кучу у ёлки, он и достал свой узелок. Охи, ахи, взвизги… Как и тогда, его хлопали по плечам и спине, целовали и даже тискали, ну, и он в долгу не оставался. А потом гуляли, опять вкусно ели, пили вишнёвку, смородиновку и водку, пели, плясали, мерились силой и ухватками… Только он уже знал, что это в последний раз, что никого из сидящих за столом он больше не увидит. И молчал. Пел, шутил, плясал, дурачился и молчал. Только и хватило его, чтобы подсесть к Джадду и сказать тому.
– Везучий ты, Джадд.
Джадд удивлённо посмотрел на него.
– Я нет понять.
– Жена, сын… все с тобой, люби да любуйся, пока не продали.
Взгляд Джадда стал другим, но тут к нему подбежала и потянула в плясовой круг Милуша. И праздник пошёл своим чередом.
И на следующий день с утра он не пошёл на общие работы, а повёл Лутошку в гараж и снова показывал ему, заставляя повторять, приёмы, позволяющие быстро и без шума отбиться от приставалы или ещё чего. А когда пошли на общий праздник – как и в прошлый год, хозяева уехали по своим делам – он опять смотрел и запоминал. Не будет ведь больше у него такого. Если бы его на местных торгах продали, ещё был бы хоть какой-то, хоть малюсенький шанс попасть к кому-то из капитанских соседей и тогда хоть раз в год повидаться, а из Аргата… увезут на другой конец страны и всё… кранты. А даже в Аргате если… Хозяев всё не было, и он опять в гараже жучил Лутошку. Тот ничего не понимал, но всё делал. Да и бою учиться – это не про вулканы читать.
Гаор невольно улыбнулся воспоминанию…
…В существование моря Лутошка с трудом, но поверил после объяснений, что берега у моря есть, просто с одного берега другого не видно. А вот вулкан – огнедышащая гора, гора с огнём внутри и выливающейся лавой – в это Лутошка поверить не мог. Вот домовой, банник, кикиморы – девки болотные – это понятно, коли сам не видел, то другие, и матка про это сказывала, а вулканы… да мало ли что голозадые выдумают, так и верить всему, что ли ча? И оскорблённый недоверием к учебнику Гард решил устроить Лутошке наглядное пособие из старых покрышек, песка и земли за гаражом. А чтоб резина горела, послал Лутошку за бензином или соляркой. Он лежал под легковушкой, что-то у него не ладилось и, когда Лутошка проныл, что надоть ненадолго и недалеко, послал мальца по-фронтовому, а что этот дурак прихватил с собой маленькую канистру с бензином, не заметил. Да и в голову ему прийти не могло, что пацаны такое устроят. На счастье Лутошки, да и Гарда, он успел прибежать на запах горящей резины первым. И когда туда влетел хозяин, он уже добивал пламя, Гард растерянно что-то лепетал, а Лутошка успел удрать. Потому что хозяин с ходу всё просёк и начал раздачу положенного. Сам он тоже огрёб по морде за то, что не следит за мальчишками. Получили все. Даже Красава, и за то же, что и он. Что коли сын дурак, так следи за ним. Он про себя посоветовал хозяину применить это к себе. Но вот Лутошка как не попал под горячую руку, так и с концами. У мальчишки хватило ума прятаться до ужина и приползти в кухню, когда Красава, а за ней уже и остальные стали беспокоиться, не рванул ли дурачок от страха в бега. И куда ж он денется, ведь напорется на патруль, и тогда не порка, а смерть. Красава даже выть начала. Тут малец и объявился, и Красава кинулась его обнимать и кормить, будто он и впрямь из-за смертной черты вернулся. И нашёл же малец, где прятаться. В сарайчике у Джадда. Джадд же со всеми на дым и крики прибежал. Так что дневной переполох закончился вечерним смехом…
…Хорошо, когда есть и такие воспоминания. А то ведь совсем погано, когда и вспомнить нечего. Нет, жил он эти полтора года неплохо, а что дальше будет? Что будет, то и будет. Загад не бывает богат. Сидели они все в первый день четвёртой декады, а по-нашенски в первый день сеченя за ужином, отдыхая от праздника, когда вошёл в кухню хозяин, и он понял: вот и оно, не передумал. Хозяин оглядел их и распорядился:
– Рыжий, приготовь фургон.
Он привычно вскочил.
– Да, хозяин.
– Завтра с утра поедете со мной оба, и ты, и Лутошка. В Аргат.
Остальные ещё не поняли и смотрели с интересом. Но следующая фраза поставила всё на свои места.
– Большуха, дашь им каждому рубашку и штаны, какие похуже.
– Да, хозяин, – ответила сразу побледневшая Большуха.
Охнув, схватилась обеими руками за рот Красава. Замолчали остальные.
– Прямо в этом и поедут? – сурово спросила Нянька.
Хозяин усмехнулся.
– Боишься, поморозятся? Нет, поедут в обычном, а перед отстойником переоденутся.
Еще раз оглядел всех и вышел…
…И опять же, сказал накануне, дал им возможность собраться и проститься. Не как у Сторрама, когда его прямо с работы выдернули. И в дороге… выпускал на оправку и не торопил, кормил досыта и горячим из термоса, ночевали в фургоне каждый в своём спальном мешке с тёплым вкладышем. И самое главное – не лез с разговорами. То ли понимал, что им уже не до него, то ли… да хрен с ним, бывший он уже, капитан Ридург Коррант. И последние метки до Аргата они ехали в фургоне, Лутошка испуганно жался к нему, как новобранец под бомбёжкой.
