Железнодорожная станция Пески
Cемнадцатого июля 1859 года был утверждён устав Общества Саратовской железной дороги, целью которого было соединение железной дорогой Москвы и Саратова. Предприятие оказалось крайне дорогостоящим; общество вынуждено было ходатайствовать перед правительством «о дозволении ограничиться постройкой дороги от Москвы до Рязани». Прошение было удовлетворено: 8 января 1863 года был утвержден устав новой организации – «Общества Московско-Рязанской железной дороги» с основным капиталом в 15 миллионов рублей; действовать Обществу было разрешено исключительно на участке Москва – Рязань.
I отделение тогда еще Саратовской железной дороги начали строить весной 1860 года под руководством старшего инженера Жаклина, которого в 1861-ом сменил подполковник Бергель, инженер путей сообщения. Движение поездов между Москвой и Коломной было открыто 20 июля 1862 года.
Чаславский Василий Иванович в своей книге «Хлебная торговля в Центральном районе России» (1873) отмечал: «К сожалению, в отчётах и делах правления Московско-Рязанской железной дороги нет подробных цифр об отправке и привозе товаров по станциям и по родам товаров за первые годы эксплуатации дороги; именно – за 1862 г. нет цифр вывоза хлеба со станций коломенской группы… Мы полагаем… что в 1863 и 1864 г. ст. Пески отправляла не менее 150000 пудов хлеба в год, так как в последующие затем года она отправляла 150—300 тысяч пудов хлеба». >1
По состоянию на 1 января 1867 года на станции Пески (III класса) Московско-Рязанской железной дороги имелся «пассажирский дом» III разряда – вокзал с залом ожидания. >2 Со станции в упомянутом году было отправлено 220368 пудов пшеницы и пшеничной муки, 71188 пудов солода и отрубей, 225470 пудов камня, 110400 пудов дров и лесных материалов. >3
Исходя из сводок Министерства путей сообщения, в 1866 году со станции Пески отправилось 7374 пассажира, в 1867-ом – 7932. По сравнению с городскими станциями это, конечно, не так много: для сравнения, со станций Коломна и Ново-Коломна (современные Голутвин и Коломна соответственно) в 1867-ом году пассажиров отправилось 26845 и 33309. Тем не менее, в среднем в указанном году покидало Пески около 20 человек в день. Отправление товаров выразилось в следующих цифрах: в 1866 году – 304358 пудов, в 1867-ом – 377241 пуд (в то время как со станций Коломна и Ново-Коломна в 1867 году было отправлено 3872240 и 1032169 пудов груза соответственно). >4
Сразу встает вопрос о достоверности данных сведений. Если мы сложим цифры об отправке грузов из «Сборника сведений о железных дорогах в России» за 1867 год, приведенные первыми, то получим 71188 +225470 +110400 = 407058 пудов. Почему же тогда аналогичный «Сборник…» за 1868 год называет другую цифру – 377241? И какая из них является правильной? Ответа на данный вопрос у автора нет.
С открытием железной дороги у населения прибавилось соответствующих хлопот. Так, например, 26 января 1867 года Гражданский кассационный департамент рассматривал дело крестьянина Федора Ершова. «Купец Дмитрий Соловьев и торгующий крестьянин Федор [Афанасьевич] Ершов заключили 22 мая 1865 г. домашний договор, по которому Соловьев, из лесной его дачи, в Коломенском уезде, продал Ершову дрова, сколько их в той даче окажется, швырковые [расколотые на поленья. – Прим.] и товарные, по 3 р. 50 к. за сажень, с доставкой их на станцию Пески, Саратовской железной дороги, и с укладкой, комлями [комель – нижняя толстая часть бревна. – Прим.] в обе стороны, мерой по 13 четвертей. Соловьев обязался первые 200 сажень поставить в счёт задатка; остальные Ершов обязался принимать по 50-ти сажень немедленно по извещении о поставке их в условленном месте и при самом приёме платить сполна условленные деньги…»
Дмитрий Соловьев (продавец) и Федор Ершов (покупатель) заключили договор и подписали его; на договоре «сделаны Ершовым надписи об уплате задаточных денег» в размере 1000 рублей и о получении 30 сентября 1865 года 200 сажень дров. Далее Соловьев, действуя через своего поверенного, мещанина Касьянова, обратился в Московский окружной суд с заявлением, что Ершов, получив извещение о заготовлении дров на станции Пески, не принимал их своевременно, а потом и вовсе отказался как от дров, так и от платы за оные; при этом Ершов вывез со станции и свои материалы, и те, за которые не расплатился.
6 ноября 1865 года осмотр дров произвёл становой пристав Коломенского полицейского управления «при Соловьеве и Ершове, с посторонними людьми». Осмотр показал, что дрова не были выложены должным образом, означенным в договоре, на что Касьянов, поверенный Соловьева, ответил: «Швырковые дрова покачнулись от сотрясения из-за близости железной дороги, а товарные настоящим образом ещё не выложены». Ершов же объяснил свои поступки следующим образом: да, письма о поставке дров получил; не явился, так как служители Ершова оповестили его о том, что дрова заготовлены были не в полном объёме.
11 ноября Коломенское полицейское управление вынесло вердикт: раз Ершов нарушил договор, то это вправе сделать и Соловьев. В итоге злополучные дрова были проданы в другие руки. Между тем Московское губернское правление отменило решение Коломенского полицейского управления. Начался суд.
Ершов доказывал, что 20 сажень дров он увёз не самовольно, а заплатив за них 250 рублей по расписке, выданной Касьянову, и 70 рублей без расписки. Также у Ершова вызывал возмущение факт, что 1780 саженей дров были проданы третьему лицу по 5 руб. 85 коп. серебром; сам же Ершов по договору приобретал их у Соловьева за 2 руб. 55 коп. Из заявления Ершова следовало, что Соловьев «получил излишку… которые должен уплатить вместе с возвращением задаточных денег, всего 5133 руб. серебром».
В дальнейшие прения мы вдаваться не станем. Скажем лишь, что в итоге Московский окружной суд постановил: «Во взаимных требованиях тяжущихся об убытках, ни той, ни другой стороной не доказанных, отказать, признав Ершова имеющим право получить с Соловьева 524 руб., излишне назначенные им за дрова, которые… Ершову переданы не были».
