Никак нет-с, – отвечал он мне, – я не сочинитель, а стряпчий…
А. С. Пушкин «История села Горюхина».
Эта книга посвящена история города Верхнеудинска с 1930 до конца 1934 года. В 1934 году Верхнеудинск был переименован в Улан-Удэ. Книга составлена по сообщениям газеты «Бурят-Монгольская правда». Почти всегда это прямые цитаты. Я не автор – я составитель.
Ильф и Петров в своих романах «12 стульев» и «Золотой телёнок» очень точно описали СССР конца 1920-х, начала 1930-х годов. Представлены все типичные персонажи (Корейко, голубой воришка Альхен, «бывший» Воробьянинов) и сюжеты (служебные растраты, автопробеги, военные учения в противогазах, домашние столовые) того времени. Но некоторых тем Ильф и Петров вообще не касались: коллективизация, партийная жизнь, преступность и т. д. Точно так же и я многие темы не включил в книгу: уголовная хроника, различные медицинские и санитарные темы, борьба с эпидемиями, история сельских районов Бурятии, национализация соваппарата, реформа бурят-монгольской письменности, политическая история СССР и другие.
Сейчас нам трудно понять некоторые детали романов Ильфа и Петрова. Например, фрагмент «Золотого телёнка»:
У конторы друзья остановились. Из открытой двери неслись молодые львиные голоса вернувшихся из командировки студентов животноводческого техникума, сонное борматанье Фунта и еще какие-то незнакомые басы и баритоны явно агрономического тембра.
– Это состав преступления! – кричали практиканты. – Мы и тогда еще удивлялись. За всю кампанию заготовлено только двенадцать кило несортовых рогов.
Рога, копыта, роговые концы считались экспортным сырьём. На основании решения Совета Труда и Обороны от 14 октября 1929 года заграничные тракторы могли получить колхозы, которые сдают экспортное сырьё на приёмочные пункты специального экспортного фонда. Охотники за «тарелочкой с голубой каёмочкой» выбрали для прикрытия довольно опасную сферу деятельности – сбор экспортного сырья.
При работе над книгой меня в первую очередь интересовали бытовые подробности жизни горожан. М. М. Яншин писал о работе МХАТа: «К. С Станиславский никогда не говорил просто о быте, то есть о том, что в повседневной жизни окружает человека. К. С Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко говорили всегда о „бытии“, то есть о быте, сложившемся веками, впитавшем в себя многое от верований, традиций и привычек народа, они говорили о быте эпохи, всегда противоречивом и всегда выражающем какие-то очень важные, коренные тенденции жизни. Через быт они выражали не только принадлежность действующих в пьесе людей к определённому социальному слою. Быт для них был нужен постольку, поскольку в нём и с его помощью раскрывалось нечто важное в духовном облике людей…»1.
Язык этой книги несколько отличается от современного. Скоростью изменения языка занимается глоттохронология. В 1920-х годах язык газеты довольно заметно отличался от современного русского. В начале 1930-х годов язык практически приблизился к современному. Изредка в объявлениях появлялись старые обороты вроде «Имеющее место быть…». Если в книге встречается странное слово, например, шоффёр, троттуар, теннисёр, то это не моя ошибка, а принятое в то время написание слова. Знаками препинания в то время не злоупотребляли. Пунктуация отличалась от современной.
Даты приводятся в тексте так, как они сообщаются газетой. Современная датировка событий может отличаться от газетной. В заметках писали так: «Москва, 5 (Т)». Это значит, что событие произошло 5-го числа в Москве, или 5-го числа передано информационным агентством ТАСС, или событие произошло в другом месте, а передано из Москвы. Например, новости о конфликте на КВЖД передавались из Токио. Местные новости часто не имеют конкретной датировки. В газете сообщали в виде: «на днях», или «недавно».
Книга разделена на главы, каждая из которых соответствует одному году. Главы разделены на разделы: иностранные и советские новости, адреса, слова, кино, театр, фамилии, статистика. В 1930 и 1931 годах советских новостей в газете было очень мало. Много писали о коллективизации, видах на урожай, работе кооперативов. Иностранные новости, зачастую, очень напоминают современные. Новости могут показаться тенденциозными – газета была партийным органом.
Точный адрес в газете указывался редко. Город был маленький, и все знали – где находится клуб строителей или гортеатр. Нумерация домов не всегда совпадала с современной. Некоторые улицы и площади уже не существуют.
Фамилии людей практически всегда печатались без инициалов. Если однофамильцы оказывались в одном списке, то в скобках указывалось место работы: Ильин (НКВД) и Ильин (СНК). Очень редко можно встретить полное написание имени и отчества. Правильность написания фамилий не проверялась. В одном номере газеты могли написать Бондалетов, а в другом – Бандалетов.
Первая мировая и гражданская войны вызвали массовые перемещения людей. В Верхнеудинске жили бывшие: политссыльные, уголовные ссыльные, военнопленные, беженцы, иностранные граждане. В 1930-е годы началось крупное индустриальное строительство. В город приезжали новые жители: врачи, учителя, техники и инженеры, актёры, крестьяне, беспризорники.
Большая Советская энциклопедия сообщает, что «Современный город, особенно крупный, представляет собой сложный строительно-инженерный комплекс, систему инженерных сооружений и коммуникаций (водопровод, канализация, сеть тепло- и газопроводов, кабелей и наземных линий электропередач, устройства городского транспорта и т. п.),…» Водопровод в Верхнеудинске начали строить в конце 1934 года. То есть, Верхнеудинск можно считать современным городом с середины 1930-х годов.
Краткое содержание предыдущей книги «История Верхнеудинска 1923—1929».
В 1920-е годы Верхнеудинск состоял из старого исторического центра, предместий Зауда и Поселье, дачного посёлка Верхняя Берёзовка. Военные части располагались в Нижней Берёзовке и Комушке. Новое жильё хибарочного типа строилось за линией железной дороги, по берегу Селенги и на Вшивой горке. Многие жили в землянках – в газете их называли «живущие в огородах». Главными работодателями был стеклозавод (бывший Кобылкина) и железнодорожное депо – в них работало примерно по 300 человек. Крупнейшими плательщиками в бюджет города были: городская электростанция, скотобойня, переправа через Селенгу. Основные культурные события происходили в Межсоюзном клубе (Дворец Труда, бывшее Общественное собрание) и в клубе стеклоделательного завода (на Удинской улице). Главной площадью города была Площадь Революции. На площади проводились митинги и парады, в начале 1920-х играли в футбол. Самыми популярными видами спорта были футбол и городки. Город выглядел примерно так же, как Мелководск в фильме «Волга-Волга» – паромная переправа, старые колёсные пароходы, пыльные улицы, бочки водовозов, кустарная промышленность. По улицам ходили совслужащие, клопферисты, чирочники, пимокаты, дровокаты, мыловары, свободные художники, безработные, беспризорники; все были членами кооперативов и профсоюзов, и участвовали в самодеятельности. В кинотеатрах шли, в основном, американские фильмы начала 1920-х годов. Здание городской электростанции стояло на Набережной (Уды), там же располагались дровяные склады. Торговля шла на Центральном базаре (там, где сейчас находится ЦУМ), Зелёном базаре (Колхозный, потом Центральный рынок); городская барахолка находилась на Малой Набережной (ул. им. Шмидта). Рабочий сад (рядом с железнодорожным вокзалом) открылся 1 июня 1924 года. Другого парка в городе не было. К вокзалу ходили по Иркутской улице (ул. им. Ранжурова). Пожарная каланча была на доме ул. Ленина 13. На каланче висел старый разбитый колокол, в который дежурный пожарный отбивал часы или пожарную тревогу.
