Марта Кетро - Песни о жестокости женщин, мужском вероломстве и общечеловеческой слабости

Среди основных мистических путей, описанных со всем пафосом, – Пути Воина, Мага, Монаха и т. д., – почему-то отсутствует не менее героический способ существования, Путь Девочки.

Как прочие герои служат Духу, Свету или Кровяным Колбаскам, так Девочка истово служит Любви и пророкам её – котикам.

Открывается эта долгая дорога всегда одинаково, первой влюблённостью. В отличие от прочих подвижников, которые постепенно идут к совершенству, девочка сразу начинает свой путь с пикового переживания. Потому что первая любовь похожа на земное воплощение Божественной Любви, она возникает задолго до появления объекта и формирует его из самой мысли, что надо бы кого-то полюбить. Кого? Как? Неизвестно, но надо, потому что без этого вроде как и не живёшь. Под этот мощный порыв подбирается какой-нибудь объект, и новенькое сердце отдаётся ему всецело. Понятное дело, получается плохо, сердце разбивается, пачкая всё вокруг, и девочка обретает базовую уверенность в том, что её любовь никому не нужна. И сама она никому не нужна, и её никогда никто не полюбит. Пока в этом ощущении тоже очень много «идеи» – она столько читала о любовных страданиях, что принимает их с избыточной готовностью. То есть ни счастья, ни горя по большому счёту ещё не было, но кажется, что уже да.

Итак, неполюбленная девочка начинает искать того, кто её примет. В этот период ласковый котик, лезущий на любые свободные колени, становится её тотемным животным. Проще всего, оказывается, получить тепло через секс. Ты человеку – нелепые телодвижения, а он за это с тобой побудет, поухаживает, приласкает и послезавтра опять придёт. Поэтому в партнёрах у неё или голодные мальчики, которые принимают условия, не особо вчитываясь в контракт, либо стареющие дяденьки, осознающие ситуацию в полной мере. Дяденька её лялит и тетёшкает, а она ему даёт милое тело и надежду, что он ещё ого-го. Где-то в процессе девочка может выйти замуж, родить, развестись, но внутри неё ничего не меняется: она знает, что за тепло приходится платить. Нужно просто ждать и терпеть, и когда-нибудь в её жизнь войдёт настоящая великая любовь, которая всё исправит, всему придаст смысл, наполнит и спасёт.

Постепенно девочка наращивает массу и уверенность, которые ошибочно принимает за силу духа. И однажды понимает, что созрела отдавать, – и со всей накопленной тяжестью влюбляется. Тот, на кого обрушилось это сокровище, уже ничего не должен, девочка не ищет больше таких глупостей, как взаимность, – «моей любви хватит нам на двоих, ты только прими и пойми, ля-ля-ля, нерастраченная нежность».

И почему этот подонок опять сбежал, она же ничего не требовала? Знаете ли, не вынес. Многие не справляются с чужой многолетней фрустрацией, истеричностью, несбывшимися надеждами и возложенной ответственностью. Поэтому девочка остаётся в горе и вынуждена наращивать мудрость. Она отвлекается от любви или переносит её на вовремя проклюнувшихся внуков, огород, общественную работу и котиков. Она думает, что у неё есть опыт страсти, а на самом деле только опыт зависимости.

Возникают вопросы, дура ли девочка и как не быть дурой? Первый риторический, а на второй есть ответ. Нужно как можно раньше отвязать половую любовь от смысла жизни. Человек живёт не только тогда, когда от страсти сыплются искры из глаз. И его ценность не определяется тем, сколько людей его захотели. Цели, поставленные за пределами гендера, гораздо важней и дороже.

Но разве девочка не герой и жила зря? Пусть она была счастлива только изредка и «неправильно» – но кто смеет судить чужое счастье. Пусть нечасто и без особой связи с реальностью, но внутри у неё было солнце. Когда расцветала её смешная несовершенная любовь – новенькая или изрядно потрёпанная, когда она просыпалась на каком-то плече и улыбалась кому-то недостойному – тогда она была воином любви, бойцом на бессмысленной войне, светом и котиком. Неважно, сколько глупостей она натворила, важно, что иногда в ней светилась бессмертная любовь, жестоким своим сиянием приравнивающая каждую глупую девочку к герою. Она, как маленькое зеркальце из пудреницы, поймала и отразила небесный луч – этого, может быть, очень мало для счастья, но достаточно, чтобы оправдать целую жизнь.

Каждая девочка с рождения попадает в узенький коридорчик, в котором вместо стен – запреты, регламентирующие её поведение.

Начинается с розовеньких ползунков и кофточек – спрос пока с родителей, но мир уже определил, в какие цвета ей положено одеваться в ближайшие лет десять. Затем игрушки. Девочке следует играть в куклы, готовясь к роли матери, а грузовички лучше оставить мальчикам. Едва утвердившись на ножках, она становится многое должна по единственной причине, «потому что ты девочка»: быть более чистенькой, тихой и кроткой, чем мальчики. Пойдя в школу, она узнает, что её удел – лучше учиться и подавать пример. Если появятся младшие братики и сёстры, заботиться о них по-матерински. В случае любого неуспеха первый упрёк всегда будет «тыжедевочка! тебе нельзя… ты обязана…»

Постепенно она становится девушкой, и «нельзя» ей оказывается ещё больше. Например, девушке запрещено хотеть секса и вообще проявлять инициативу в любовных делах. Ей не стоит заниматься неженской работой, демонстрировать жёсткую деловую хватку, быть требовательной и независимой. Для неё почти закрыта армия и некоторые виды спорта. Не то чтобы современное общество было таким диким и официально всё это проговаривало, но всегда есть общественное мнение, которое устами мам, тётушек и подруг объяснит, как правильно поступать и что будет, если нарушить эти правила. Конечно же, «на тебе никто не женится»! Тем самым ей настойчиво сообщают, что брак – это единственное мерило женского успеха, требования мужчин вполне однозначны, приметы женственности строго определены рамками Домостроя.

Честно говоря, у неё нет особых причин не верить. Разве от неё хотят чего-то плохого? Быть умней, аккуратней, скромней и мягче – это же хорошо?

Проблема только в том, что смешивается общечеловеческое и гендерное. Она должна быть хорошей не ради совершенствования личности, а чтобы стать удобной женой. Это, разумеется, не значит, что надо впадать в подростковый бунт и вести себя дурно. Но следует раз и навсегда понять, что форма половых органов не обязывает вас ни к чему, кроме кое-каких гигиенических подробностей. Всё остальное определяют ваши нравственные принципы, добрая воля и вкус.

Но не надо думать, что в эти рамки нас заключили мужчины, которые там, за пределами границ, резвятся в своё удовольствие.