Владимир Малышев - Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель

Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель
Название: Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель
Автор:
Жанры: Музеи и коллекции | Архитектура | Памятники истории и культуры | Путеводители
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель"

Петербург – самый необыкновенный город на Земле. Загадочный и странный, великий и прекрасный. Именно о нем эта книга. Эта книга и о том, что известно не многим: о тайнах Северной Пальмиры.

Она рассказывает не только о городе, его дворцах и памятниках, музеях и парках – но и о людях, о великой истории, многие важнейшие страницы которой нам неизвестны до сих пор. Книга о незаслуженно забытых героях, о тайных сторонах жизни тех, кто давно известен – и о тех петербуржцах, кто умер в изгнании, но сделал очень много для славы города на Неве и для всей России.

Словом, если вы, совершая прогулку по Петербургу, хотите узнать обо всех этих загадках, о том, каким был этот великий город, выслушать увлекательный рассказ о нем и его знаменитых обитателях, о его славной истории – путеводитель перед вами!

Бесплатно читать онлайн Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель


ВВЕДЕНИЕ

Петербург – самый необыкновенный город на Земле. Гении русской литературы все как один изображали его полным тайн и загадок.

«Мне сто раз среди этого тумана, – признавался Федор Достоевский, – задавалась странная и навязчивая греза: а что как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизкий город, поднимется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото». А некоторые писали о нем прямо-таки жуткие вещи. «Петербург, – заявлял, например, известный своим мистицизмом Дмитрий Мережковский, – исполинская могила, наполненная человеческими костями. И кажется иногда в желтом тумане, что мертвецы встают и говорят нам, живым: «Вы нынче умрете!». Не лучшего мнения был о столице Петра и великий польский поэт Адам Мицкевич, долгое время живший в Петербурге:

Вогнать велел он в недра плавунов
Сто тысяч бревен – целый лес дубовый, —
Втоптал тела ста тысяч мужиков,
И стала кровь столицы той основой.

А Николай Гумилев? И он туда же: словно предсказывая свое, такое же печальное, будущее, мрачно писал:

Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят: «Зеленная», – знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.

Желчная Зинаида Гиппиус зловеще предрекала:

Нет! Ты утонешь в тине черной,
Проклятый город, Божий враг! И червь болотный, червь упорный
Изъест твой каменный костяк!

А записной юморист и остряк Саша Черный в Петербурге тосковал, поднимал воротник и ежился от холода и сырости:

Время года неизвестно.
Мгла клубится пеленой.
С неба падает отвесно
Мелкий бисер водяной.
Фонари горят как бельма,
Липкий смрад навис кругом,
За рубашку ветер-шельма
Лезет острым холодком.

Даже солнечный оптимист Пушкин, с изумлением глядя на бронзовый памятник основателю города, прозванный с его легкой руки «медным», поражался: «Какая дума на челе? Какая сила в нем сокрыта?».

Конечно, есть на Земле и другие таинственные и загадочные города. В Риме, например, всяческих тайн тоже хоть отбавляй. Разные там Калигулы, Нероны и Юлии Цезари натворили дел. Однако климат в Италии другой: под ярким солнцем и на фоне вечнозеленых пиний все выглядит куда как веселее и бодрее. Какая там мистика, когда прямо на улицах зреют апельсины, а рядом – теплое море! А вот если над городом непроницаемой пеленой нависли свинцовые тучи, когда в узких переулках и днем сумрачно, когда сырой туман клубится над черными каналами, а ледяной холод пронизывает до костей, да еще если вдруг подует свирепый ветер с залива, а Нева вдруг вспучится и хлынет на гранитные набережные, – вот тогда раздолье для тоски и мистических настроений! Б-р-р-р! Холодно и страшно!

Впрочем, о «мистике» Петербурга стали повально рассуждать только в конце XIX – начале XX веков, когда особо проницательные уже предчувствовали грядущие грозные потрясения. А до этого здешние поэты сочиняли о нем вполне бодрые, жизнеутверждающие, как сказали бы в советские времена, стихи. Придворный пиит Василий Тредиаковский, например, описывал новую столицу так:

Приятный брег! Любезная страна!
Где свой Нева поток стремит к пучине.
О! прежде дебрь, се коль населена!
Мы град в тебе престольный видим ныне.
Немало зрю в округе я доброт:
Реки твоей струи легки и чисты;
Студен воздух, но здрав его есть род:
Осушены почти уж блата мшисты.

Не отставал от него и Петр Вяземский:

Блещут свежестью сапфирной
Небо, воздух и Нева,
И, купаясь в влаге мирной,
Зеленеют острова.

Некоторые исследователи вообще считают, что плохой климат, его вредность для человека и бедность местных почв – один из мифов Петербурга. «Достаточно посмотреть на огромные дубы и липы в этом городе, чтобы удостовериться в обратном», – пишет, например, профессор Андрей Буровский в своей книге-исследовании «Санкт-Петербург как географический феномен». «Всем, склонным рассуждать о плохом климате в Петербурге, – продолжает он, – душевно советую, – пойдите, посмотрите на деревья в 30 метров высоты, шумящие сейчас в Ботаническом саду, на его роскошную растительность. А потом рассуждайте о бедных почвах и скверном климате».

Но дело, конечно, не только в рассуждениях о климате. Все у нас было не так как у людей. Построили Петербург не там, где положено строить города, а на болоте. Не сами жители выбрали для себя это место для обитания, а повинуясь непреклонной воле лишь одного человека. Именно в нашем городе вспыхнул самый страшный в истории человечества бунт, заливший кровью всю Россию и изменивший облик планеты. Ни один город никогда не переживал такой жестокой осады и нигде при этом не погибло так много людей. Даже имя свое наш город менял четыре раза: сначала Санкт-Петербург, потом – Петроград, затем – Ленинград и, наконец, снова – Петербург. Такого тоже нигде и никогда не было. Кстати, называли наш город еще и по-другому. Николай Тургенев, например, в своих дневника именовал его «Финополис», намекая на финские болота. А уже упомянутая Гиппиус вообще прозвала Петербург «Чертоградом».

Имелись ученые, которые под этот поэтический мрак подводили научную базу. Так, академик Виктор Топоров считает, что метафизичность Петербурга может быть обозначена как фабрика смерти. Он подсчитал, что, оказывается, не только в наши дни, а и раньше смертность в городе превышала рождаемость. Так, в 1872, вполне благополучном году, в Петербурге родилось 20 тысяч человек, а умерло – 29 тысяч. А прирост населения обеспечивался, как и сегодня, за счет приезжих. При этом Петербург всегда был перенаселен – еще до появления советских коммунальных квартир. Так, в 1910 году на один дом в Петербурге приходилось в среднем 70 человек, а в Лондоне – 8, в Париже – 35. Мало было в Петербурге женщин – всего 30 процентов от общей численности населения. При царях он был на первом месте в России по алкоголизму, заболеваниям чахоткой и самоубийствам. Даже, по сведениям все того же Топорова, первые хулиганы в России появились тоже именно в Петербурге. А в простом народе, «за фабричной заставой», ценились вовсе не изящные Блок или Жуковский, а рифмоплеты, сочинявшие вроде:

И – распрекрасная столица,
Славный город Питинбрюх!
Шел по Невскому першпекту.
Сам с перчаткой рассуждал…

Впрочем, многое другое, что принято говорить о Петербурге, – тоже не более чем миф. Целый рой историков, особенно в советские времена, назойливо твердил: «Петербург построен на костях! При его строительстве погибли десятки тысяч рабочих!» А другие говорили чуть ли не о сотнях тысяч. На самом же деле ничего подобного не было. Современные исследователи проанализировали документы и пришли к выводу, что смертность в период с 1703 по 1717 годы не превышала средние данные по России, и ни о каких десятках, а тем более сотнях тысяч умерших во время строительства петровского «парадиза» и речи быть не может.


С этой книгой читают
Два «Философских парохода» доставили в Германию более 160 человек – профессоров, преподавателей, врачей, инженеров, цвет нации. Высылали еще и поездами, пароходами из Одессы и Севастополя.О них эта книга. Это – сборник увлекательных историй о людях, самых невероятных биографий, которых объединяет одно, – почти все они родились или жили в Петербурге и горячо любили Родину, хотя и умерли далеко от нее. Один из великих изгнанников – философ Иван Иль
В Петербурге жили удивительные люди с самыми необыкновенными биографиями, о которых сегодня многие не знают вообще или знают очень плохо.Перед вами книга портретных очерков, рассказывающих о ярких и непростых судьбах знаменитых россиян, петербуржцев по рождению и тех, чей жизненный путь был неразрывно связан с городом на Неве.Автор собрал малоизвестные, в порой недоступные широкой аудитории факты из жизни своих героев – ученых, художников, изобре
Петербург – самый необыкновенный город на земле. Гении русской литературы – все, как один, изображали его полным тайн и загадок.И в то же время, все сегодня признают: другого такого красивого города нет нигде в мире. В любом переулке, что ни дом, то – дворец. Что ни дворец, то – музей. Что ни памятник, то – шедевр. И именно тут жили и творили величайшие гении литературы, живописи, музыки, правили гордые и мощные императоры, небрежно отвечавшие до
Умышленным, самым фантастическим городом на земле, как известно, называл Санкт-Петербург Федор Достоевский. И многие другие литераторы, пожалуй, только и делали, что писали о роковых «тайнах Петербурга» и его загадках. Но еще более удивительным в его истории было то, что особенно велика была в этом городе под хмурым северным небом концентрация гениев литературы. Это и Пушкин, и Гоголь, и Грибоедов, и Достоевский, и Блок, и Лесков, и Мандельштам,
Гений создал оружие массового уничтожения. – Вот это здорово! – восхитился один. – Злодей! – возразил другой.
Туркменское изобразительное искусство берёт свои истоки с глубокой древности. Древние архитектурные памятники в Анау, Геоктепе, Мургабе, сооруженные зодчими прошлых веков и в наши дни, поражающие целостностью и гармоничностью, свидетельствуют о высочайшей культуре высокоразвитых цивилизаций.Для живописи характерны чёткость и ясность образного строя, острота форм, локальность цвета. Монументальность органично сочетается с присущей туркменскому иск
Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвеч
Сборник посвящен музею как пространству взаимодействия с прошлым. Современные музеи выполняют традиционную для просвещенческого проекта образовательную функцию, предоставляя возможности для познания того или иного фрагмента прошлого. При этом музеи все больше заботятся о соучастии зрителей, активизируя различные аспекты их опыта. Музеи работают с материальностью, телесностью, изображениями, звуками и запахами, становятся местом для театральных по
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
Маг Торвик продолжает копытить по удивительному миру игровой вселенной Пангея. Выполняя квест полученный от короля Артура по сбору всех 12 Рыцарей Круглого стола, заводит его игровая судьба в земли суровых Орков. Сумеет ли он избежать липких объятий Гибельной Серости? А уйти из хищных лап Белой Смерти? Поживем – увидим! Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.
Метеорит, упавший в Запретных землях, пробудил древние силы, веками дремавшие в давно забытых усыпальницах королей прошлого. И теперь темная энергия медленно накрывает континент, обращая в обезумевших чудовищ всех, с кем соприкоснется. Те, кому повезло уцелеть, спешат туда, куда еще не успела дотянуться черная вуаль. Под защиту могущественных магов, которых веками истребляли. Где еще, говорят, Боги слышат тех, кто к ним взывает. В Цитадель Бурь.