Двухмачтовая арабская фуста, подняв треугольные паруса, с рассветом выходила из индийского порта Кочин, держа курс на Басру, что в Персидском заливе. На ее борту кроме небольшого экипажа находились два пассажира – совсем молодые парни лет по шестнадцати, почти мальчишки, которые крепко спали в своем закутке.
Началась эта история давно, больше года назад, и очень далеко от этих мест, в Великом Новгороде, в котором устроили тогда погром опричники царя Ивана Васильевича. Многие новгородцы погибли тогда, некоторые, как и отец одного из мальчишек – Петьки, бежали из родного города.
Бегущих преследовали царские конники, и Петька пистолетным выстрелом сбил с седла одного из них, своего сверстника, служилого астраханского татарина Гардана, который свалился прямо к нему в сани. Добивать раненого – дело богопротивное, поэтому беглецы взяли его с собой, выходили, и ребята постепенно крепко подружились.
Петькин отец, новгородский купец Сафрон, скрывался от царского гнева в Иван-городе, но нашлись доносчики, которые сообщили о нем ливонцам в Нарву, и те, чтобы заставить его шпионить для себя, похитили Петьку и спрятали его. Гардан спас друга, но за ребятами гналась стража, и, спасаясь от беды, они заскочили на борт стоящего у причала ганзейского судна.
А вот уйти оттуда ребятам не удалось, и началась их новая жизнь, полная самых невероятных приключений. Ганзейские, датские, английские, португальские корабли, шторма, пиратские нападения, боцманские оплеухи, голод и жажда, – всего этого им хватило вдосталь. Они чуть не погибли в знойной южноафриканской пустыне, где нашли алмазы, и сейчас еще зашитые в пояса у каждого, а потом на португальском судне оказались в Кочине.
Здесь на их долю тоже хватило приключений. Ребят напоили каким-то одурманивающим зельем и ограбили, не нашли лишь алмазы, но они смогли отомстить обидчику, вернули свое, обобрали его и теперь спали на борту фусты, оплатив дорогу до Басры. Оттуда они собирались с караванами выбраться к южному берегу Черного моря и вернуться домой.
Друзья предавались сну, не ведая, что им готовит будущий день. Даже Гардан вечером не удосужился приглядеться к людям, которые сновали на судне, готовя его к отплытию. А ведь он мог иногда каким-то чудесным образом знать, о чем думают другие, мог и внушить им свои мысли, отвести глаза, заставить видеть то, чего на самом деле и нет. Правда, это получалось у него далеко не всегда, а потом еще сильно и долго болела голова.
Их не разбудил ни предутренний туман, ни небольшая качка, когда океан принял на свою грудь корабль. Солнечные лучи не заглянули в их закуток и не нарушили сон.
Лишь отдалившись от берега, они осознали, что им уготовано. Друзья очнулись, когда их придавили тела дюжих матросов. Гардан рыпнулся было, но тут же получил хороший удар по голове. Парню показалось даже, что он теряет не только обычную физическую силу, но и ту, которая иногда давала ему возможность проникать в мысли других людей. Он сразу стал каким-то иным.
И не успели ребята понять, что к чему, как их руки оказались связанными. Гардан, опомнившись, закричал:
– Капитан, что ты делаешь!? Чем мы провинились перед тобой?
– Молчи, щенок! – ответил капитан. – Ты думаешь, я не догадался, кто вы и откуда у вас такие деньги, сосунки! Вы грабители, и воздай хвалу Аллаху, что я тебя с твоим неверным не сдал властям.
– Ты ничего не знаешь, а судишь нас! – завопил Гардан в ответ.
– А мне и знать ничего не надо. Приобретенное неправедным путем не грех и отнять. Так что сами решайте, подчиняться мне или отправиться в зиндан в ближайшем порту, куда мы заглянем по пути.
– Ты же не знаешь, что нас самих ограбили, и мы вернули лишь то, что нам принадлежало! Развяжи нас!
– Ты еще не ответил на мой вопрос, щенок!
– Какой вопрос?
– Дай-ка ему по шее, Бутрас, а то он запамятовал мои вопросы. – И когда довольный Бутрас отвесил увесистую оплеуху Гардану, капитан продолжил: – Теперь вспомнил, дерьмо собачье?
– Ты так спрашиваешь, будто у нас с другом есть выбор.
– Молодец! Клянусь зубами акулы, молодец! У тебя действительно нет выбора, но мне охота знать твое мнение, хвост шакала!
– Мы на все согласны, лишь бы ты доставил нас до уговоренного порта.
– Опять молодец! Так и договорились, но вы оба будете работать на судне, иначе кормить вас не стану. Понятно тебе, гнилая устрица?
– Понятно, а теперь развязывай, мы ведь все равно в твоей власти.
– Совсем молодец, дерьмо шелудивого пса! Развяжите их, – кивнул он матросам. – Бутрас, а ты присмотри за ними и не давай отлынивать от работы. Пусть зарабатывают себе жратву настоящим трудом.
Когда ребят развязали, Петька пробурчал:
– Опять мы вляпались в историю. Может, так у нас на роду написано?
– Все свершается по воле Аллаха. Поглядим, как оно будет дальше. И не скули раньше времени. Пояса-то у нас остались, а это тоже дар Божий и наше последнее достояние, а может, и спасение.
– Что-то мне так тоскливо на душе от всего этого, Гарданка.
– Терпи и работай, а то получишь, как я давеча. Вон Бутрас уже на нас поглядывает подозрительно. И моли своего Бога, чтобы не дал никому заметить, что ты христианин, а то и до беды недалеко. Постарайся не креститься здесь. В момент за бортом окажешься.
После полудня на горизонте со стороны океана показался парус. Судно держало курс к берегу.
Капитан внимательно вглядывался в его очертания, потом отдал команду прибавить парусов и держать мористее.
– Что-то наш капитан забеспокоился, – шепнул Гардан, вглядываясь в далекий парус.
– Видать, и здесь есть любители побаловать, а?
– А где их нет? Они повсюду.
– Эй, свиные рыла, – раздался грубый окрик Бутраса, – чего мешкаете? По зубам захотели? За работу, быстро!
Прошел час, и ничего не изменилось. Вроде ничего опасного не намечалось, но парус приблизился настолько, что корабль был теперь хорошо виден. Он находился уже за кормой фусты и продолжал идти своим курсом. Восточный ветер сильно накренял его и трепал вымпел на флагштоке, не давая разглядеть ничего, что указывало бы на принадлежность корабля. Это была такая же фуста, но немного больше размером, с двумя мачтами и косыми парусами коричневого цвета.
– Ничего интересного, – молвил Гардан, заметив, что капитан перестал всматриваться в проходящее за кормой судно. – Видать, купец спешит в порт.
Но уже через полчаса Петька толкнул друга в бок:
– Гляди-ка, Гарданка, а судно-то уже не удаляется. Мы идем вровень с ним.
– Ну и что с того?
– С чего бы это оно?
– Видать, ветер изменился, а вместе с ним и курс. Капитанам лучше об этом знать. Работай себе.
– А мне кажется, что это неспроста. Всего миля до судна, а это уже опасно, если это разбойник.
