У юбок больше побед, чем у френчей и эполет.
Испанская пословица
Утро, Лисагор
Белые туфли с кокетливым бантиком на заднике задорно стучали по ледяному настилу, охватившего городскую мостовую. На миловидном округлом лице с острым подбородком живо блестели светло-зеленые глаза. Баронесса Ровена торопилась. И торопилась как никогда.
Хрусь!
Очередная льдинка беспомощно хрустнула под остриём каблука.
Свежий лед смотрел на летние туфельки с вопросительным изумлением, а вот туфли задирали носы и цокали гордо, не смущаясь ни на нитку. Хвост русых волос, заплетенный в причудливую косу, лежал на плече белой меховой шубки, и озабоченно помахивал в такт шагам. Шубка была накинута на плечи исключительно из-за любви к моде. Драконы не мерзнут.
Целью Ровены был аккуратный белый дом с серой крышей, розовой трубой и кокетливой вывеской «У Люсинды». В том доме работала портниха, у которой, судя по срочной весточке от подруги подруги, внезапно появилось то, что за чем Ровена давно вела охоту — фадийская симеола, невероятная редкая ткань, предмет вожделения и охоты всех высокородных.
Баронессе пришлось идти пешком — в пределах города летать разрешалось не всюду. Размах крыльев у драконорожденных широк: один неверный мах — и чья-то слабая крыша унесется вон, а уж запустить в небо зазевавшегося пешехода вовсе не стоит труда. Поэтому взлет и посадка обращенных ящеров проводились строго на предназначенных площадках. В пределах небольшого Ниблуна таких площадок было две. Обычно на них играли дети, с визгом разбегаясь при виде огромных крыльев очередного дракона.
Ровена кивнула встречной знакомой своего круга, на полном ходу делая большие глаза, которые подкрепила извинительным жестом. Худощавая брюнетка в ответ приветственно махнула платочком. Взмах был намеренным — платок был из симеолы, а брюнетка точно знала, что у Ровены такого нет. Приветливо скрежетнув зубами, Ровена ускорилась до предела.
И ругнулась.
«Ты этот платочек при мне еще постесняешься доставать, палка пучеглазая!»
Баронесса планировала как минимум симеольный шарф. А лучше, сразу платье. О том, сколько придется заплатить Ровена не думала — цена не имела значения. Платье точно сразит всех наповал и поднимет ее — Ровену — на недосягаемую высоту.
Мечты отдавали сладким вкусом. До розовой трубы оставалось меньше половины улицы.
Внезапно начавшаяся зима превратила городскую улицу в каток, а прохожих — в участников соревнований по катанию. Краем глаза Ровена заметила, как нелепо взмахнул руками и едва удержался на ногах пожилой лавочник с целой стопкой яичных коробок. Лицо его при этом так испуганно перекосило, что девушка невольно хихикнула. Она была совсем юна по драконьим меркам: всего-то восемь десятков лет, даже из-под родительской опеки еще не вышла.
«Какие же разини эти низкородные...» — снисходительно подумала Ровена, испытывая гордость за то, что не такая. Она миновала клумбы в деревянных кадках, припорошенные снегом. Из снега торчали жалкие палки, еще несколько месяцев назад бывшие цветами. Тут-то и случилось.
Нога драконессы предательски соскользнула с места: подвели модные летние туфельки на тонкой подошве; такие изящные, что девушка никак не могла с ними расстаться. Точеный шаг сменился на произвольное скольжение.
— А-а!
Она как раз проходила мимо магазина перчаток. На лице низкородной торговки, протирающей витрину, мелькнула улыбка с той особенной женской злорадинкой, которая возникает, когда спотыкается та, кто привлекательнее и успешнее. Ровена пошатнулась, покосилась, взмахивая руками, от неожиданности низко вскрикнула, и... ее удержали.
Чья-то сильная рука уверенно и бесцеремонно подхватила ее за выраженную талию.
— Держу, — утвердительно произнес незнакомый Ровене мужской голос.
Мгновенно скривившись, она обернулась, ощущая как загораются щеки. Не от смущения, совсем нет. От стыда, недовольства собой и злости, что ее неудачное, некрасивое движение и неженственный крик кто-то посмел заметить и усмехнуться.
Ей казалось ужасной мысль, что высокородная леди вскрикнула басом и чуть прилюдно не упала, как какой-то... яичный лавочник!
«Вот было бы разговоров, если бы я еще и рухнула на лед, как подрубленная сосулька. Я! Высокородная дочь дипломата из первого эшелона!»
А вдруг ее еще и подхватил лавочник?!
Мысль привела в ужас. Ровена тут же отступила, суетливо подтягивая повыше и так идеально сидящие перчатки.
— Благодарю, — как можно холоднее сообщила она, поспешно отстраняясь от обладателя бесцеремонной руки. Оглянувшись, увидела, как на нее прямо смотрят теплые карие глаза с узким зрачком.
О!
Гнев баронессы тут же сменил полярность на милость. За мгновение пробежав взглядом по качественной темно-синей ткани камзола с современным воротником-стоечкой, она сделала вывод, что удержавший ее прохожий, как минимум ей ровня, а то и выше — слишком хорош камзол, дорога ткань. В глаза девушки бросилась замысловатая длинная коса темных волос, украшенная драгоценными булавками. И самое главное, в ухе открыто блестела алмазная восьмиконечная звезда — знак древней ветки. Привлекательный темноволосый Дракон в расцвете сил и явно породистый — не из тех, кто собирает крохи, а из тех, кто вонзает клыки в главное блюдо одним из первых.
— Благодарю... — гораздо теплее сказала Ровена, начиная застенчиво улыбаться. — Вы меня спасли...
Она намеренно помедлила, позволяя «спасителю» представиться.
— Герцог Алойзиус, — подсказал мужчина с полуулыбкой. Он сдержанно улыбался.
«Герцог!»
Дуги верхних губ у герцога были плавные, так красиво и капризно изогнутые, что мгновенно внушали мысли о том, как должно быть вкусно целуют они — в губы, и не только... Оценивающий взгляд на мужчину — и щеки девушки очаровательно порозовели. Алойзиус спокойно поклонился.
«День прожитый без перспективного знакомства — потерянный день», — любил приговаривать отец Ровены, высокопоставленный лисагорский дипломат. Следуя советам отца, амбициозная баронесса копила знакомства со всем старанием. Знакомство с представителем древней ветки было для драконессы из средней ветки удачей, ради которой симеола может подождать... Как минимум минут десять.
Неопытной в отношениях Ровена не была, уже несколько десятилетий регулярно оттачивая искусство флирта. Она давно знала, что мужчинам нравится, когда за ними повторяют — с восторгом и придыханием. Особенно, если повторяют имена. Практика показала, что надо произносить их так, как произносят имя бога. Не больше и не меньше.
— Алойзиус... — томно повторила Ровена, временно перефокусируя охотничий азарт на дополнительную цель.
«Бог Алойзиус. Тебе ведь нравится быть богом, да?» — она следила за его лицом.
