Сыновьям моим посвящаю
Здравствуй, милый мой дружок.
Обопрись о локоток,
Тебе сказку расскажу,
Всё, как было, покажу.
Сказка эта непростая,
Волшебством своим играя,
Учит молодцев намёком,
Точно жизнь своим уроком.
Расскажу я о Емеле —
Самом главном в этом деле,
О волшебной Щуке – деве,
О царе страны – Куделе,
О царевне, о народе
И о саде – огороде.
Ты же слушай и внимай,
Только рот не разевай.
В стародавни времена
Царств повсюду было – тьма.
Что ни волость иль обитель —
Царь там главный управитель.
Что укажет он перстом —
Выполнять изволь потом.
Да не мешкай, не зевай,
А то сразу – нагоняй
Иль другу земную кару.
Скоры были на расправу
Стародавние цари…,
Да, к тому ж, не глухари:
Всюду уши их, глаза —
Сделать, иль сказать, нельзя
Супротив царёвой воли.
Хуже нету такой доли…
Цари войска содержали —
Береглися от печали.
И шалили: друг у друга,
Коль мала своя округа,
Отнимали, что придётся…
Если очень уж неймётся,
То и царство забирали,
Иль границы расширяли.
От того народ страдал,
Лишь на бога уповал…
И просил, чтоб Он помог,
От лихого уберёг.
Так из года в год и жили.
И хоть меж собой тужили,
Жизнь своё везде брала:
От столиц и до села
Все пахали, промышляли…
Закрома не пустовали.
Понемногу торговали,
Что для дела – там меняли.
Деток много наживали,
Чтобы было кому дале
Жизнь на Свете продолжать,
Старость, немощь поддержать.
В общем люди не плошали:
На царей не уповали,
Каждый делал свой запас,
Чтоб в лихое время спас.
Вот в одном из этих царств,
Православных государств,
Недалече от лесов,
Средь ухоженных лугов,
На бугре у речки струйной,
В половодье, аки, буйной,
В деревеньке небольшой
Жил Козьма – мужик лихой.
Замуж взял себе жену
По любви и по уму.
Дарью – тихую девицу,
Когда ездил в Град – Cтолицу.
Жили весело и дружно,
Помогали кому нужно.
Он охотой промышлял,
В Град меха всё поставлял.
Дарья ж землю страсть любила.
Всё сажала и растила
Сад немалый, огород.
И с округи весь народ
Приходил смотреть на чудо,
Когда всё цвело покуда,
А потом росло и зрело.
Непривычный вид имело
И размером и красой.
Ну, а вкус – прям неземной
И у овоща и фрукты.
Эти Дарьины продукты
Знали люди и ценили.
И отведать приходили,
А кто мог, тот покупал.
А не мог – задаром брал.
Дарья жадной не была,
Как и муж её Козьма.
Хлебосольством, добротой
Славен дом их был простой.
Так с добром они и жили…
Много деток народили:
Шесть красавиц – дочерей,
Как дубки – шесть сыновей.
Все добры, с умом и статны,
Веселы в отца, опрятны…
Время мчится – не унять,
Стали детки подрастать…
Вышли замуж, аль женились,
Понемногу отделились.
Своей жизнью стали жить
И детей своих растить.
Мать с отцом не забывали,
При случае навещали.
Козьма с Дарьей заскучали,
Пребывали всё в печали…
А потом тишком решили.
И… ещё сынка родили:
«Будет, мол, ужо, на старость
В доме нашем светла радость».
А малец и прямо светел.
Видно Бог его приметил.
Вихри – кудри точно солнце,
Что глядит в его оконце;
Лик курнос и конопат,
Точно пламенем объят.
И глаза смешливы сини,
Не найти таких в помине.
Остальное – в отца, мать,
Тут уж точно не отнять.
Стан-то матери родной,
Нрав весёлый и лихой,
Шустрый, как его отец.
Любознателен малец
И умён не по годам —
Дар-то Дарье был тот дан…
Все дивились: «На кого ж
Сей малец был боле схож?»
Но ответа не нашли,
К Мудрецу гурьбой пошли.
Тот со смехом отвечал:
«Что малец уж очень мал.
Пройдёт время, малый срок.
Из мальца-то будет прок.
Бог его всем наградил
И судьбу определил».
Мать с отцом смеются тоже:
« На судьбу грешить негоже.
Старца все зовут – Омеля,
Окрестим сынка – Емеля!»
Так и сделали они.
И крестины те прошли,
Точно свадьба удалая,
Всю округу зажигая.
Веселилися три дни,
Расходились как могли…
А потом всё гомонили,
От хмельного отходили.
Дальше жизнь своё диктует.
Мать с дитятей всё воркует,
Он за нею по пятам,
Уж глаголит по слогам.
А отец всё промышляет.
Их не часто навещает,
Но с гостинцами спешит,
Их целует, тормошит.
Счастье в доме и тепло.
Быстро время утекло…
Вот отец, ужо, и мать
Стали быстро уставать.
Дни уж дома коротали
И в том не было печали.
А Емеля вырос статным,
Некрасивым, но опрятным.
Развесёлый и лихой,
А смекалистый какой!
Всё в сарае мастерит,
А глядеть-то не велит.
Дома чинит всё подряд —
Будь то крыша иль ушат.
Мать-то в нём души не чает,
А Емеля всё вздыхает:
« Инструмент бы мне и лес —
Сделал б хату до небес».
Лето, осень иль весна —
От работы кутерьма.
Поспевай лишь, не ленись,
Семь потов сойдёт – трудись.
Так с рассвета до заката
Пробегали дни когда-то
В поле пахотном, лугах,
Огороде иль садах,
Да в лесах, тогда дремучих,
Бурных водах – дюже злючих…
И Емеля не сидел,
Как и все, в трудах потел:
Вместе с матерью в саду,
В огороде иль в лесу…
Тут Козьма был одинок.
Не в него пошёл сынок,
Не заставишь промышлять —
Зверя, птицу добывать.
Он их сызмальства жалеет,
Убивать, ужо, робеет.
Плачет, если их поранит.
Лечит их, с отцом буянит.
Не охота – лишь морока…
Возвращались раньше срока.
Козьма с Дарьей совещались…
И… с охотой – распрощались.
Промышлять Козьма ходил,
Как на то хватало сил.
А Емелю уж не брал,
Только всё тайком вздыхал…
Вот страда опять прошла.
Осень тёплая ушла.
Запуржило, замело,
И с зимою принесло
Для Емели благодать —
Сласть любил на печке спать.
В тишине, в тепле мечтает…
И во снах своих летает
Точно сказочный герой,
Той былинною порой.
И о чём он там мечтал…?
Только дни и ночи спал.
Подвывала ему вьюга,
Снов прелестная подруга.
Так он зиму коротал…
Но по дому помогал:
Снег расчистит аж до речки,
Поразмяв бока от печки;
Дров нарубит, нанесёт,
Песни весело поёт.
Прорубь сделает как надо —
Девкам здешним то отрада.
( Раньше воду с речки брали
И хворобой не страдали).
То для бани воду носит,
Если мать его попросит.
Два ведра и коромысло,
Песни звонкие с посвистом,
Залихвасткие поёт,
Подбоченися идёт.
Девки зыркают глазами,
Тихо подпевают сами.
Не одна вздыхает тяжко —
Замуж хочет уж, бедняжка…
А Емеле хоть бы что:
«Он? Жениться? Ни за что!»
Мать с отцом уже не раз
С ним о том заводят сказ.
Но Емеля лишь смеётся,
А в «силки» – то не даётся:
«Вот в снежки-то благодать…
Можно с девками играть.
Много их, а ты один —
Сам себе и господин!..»
Вот, однажды, будит мать:
«Надобно тебе вставать,
Рождество, чай, на носу.
Я ж водицы не снесу.
Ты заполни наши бочки,
Баньку мы истопим к ночке,
Чтоб попарить стары кости.
А с утра – к дитяткам в гости.
Обещались уж давно…
Не ходить совсем – грешно.
Батя баньку с утра ладит…».
А сама Емелю гладит
И любовью своей греет,
И от счастья тихо млеет.
Тут Емеля потянулся,
Улыбнулся и … проснулся.
Мать обнял, поцеловал,
Шапку лихо надевал,
Полушубок старый свой
И, любуюся собой,
Вышел. Песни начал петь,
Да и вёдрами греметь.
С горки к речке вмиг скатился
И… в сугробе очутился.
Отряхнулся, рассмеялся,
Да и к проруби помчался.
Наледь сбил с неё ночную,
Пока тонку, чуть седую.
Над водицей пар пахнул.
Вёдра полны зачерпнул,
К коромыслу их приставил,
