© Мария Николаевна Козимирова, 2018
ISBN 978-5-4490-3848-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В.Г.РАСПУТИН В КУЛТУКЕ
Почти родной, свойский, сибирский… да и бывал тут, да и знаком… как не отметить дня рождения. Ну и что, что тому два года, как по земле не ходит.За то книги его разлетелись по миру и не дают покоя, будоражат людей, заставляют их задуматься о судьбе земли, о её бедах, о её боли! Кричит земля о себе, о людях, языком книг В. Г. Распутина
Много в заметке не скажешь… но я попробую
Приехали в Култук во время. Эта вездесущая Роза Петровна встретила нас, как дорогих гостей. Обняла, расцеловала, в зал проводила.Как на дне рождения столы накрыты, выставка Распутинских книг организована, зал украшен гербами Лупынина Николая. Светло, чисто хорошо… Только дом старый, неудобный
Ну да нам в нём не жить, хотя можно было властям и подумать о нём как об очаге культуры.
Роза Петровна оратор ещё тот. Рассказала о жизни и трудах Валентина Григорьевича, представила его книги… и пошло поехало…
Память подсказывала и гости вспоминали, говорили о его работах, о жизни! Вспоминали, кто что читал, рассказывали отрывки, стихи читали. Саша Болдырев спел пару песен под гитару. По этому же поводу год экологии обсудили.
Прав был, и есть в своих книгах В. Распутин, прекрасный и скромный, из сибирского села человек, который душой болел за свою малую и большую Родину.
Прочтя хотя бы одну из его книг, понимаешь, как ценна и дорога человеку земля, то место, где ты родился, и как надо любить и беречь ту отчизну, которая зовётся Россией!
Култук.
ВОТ БЫВАЛО
Лету конец. Огороды убраны, но скотину ещё выгоняют на, куда попало. Чё-нибудь да подберёт. Да и кто гоняет? Буржуй наш Иван Ильич, по простому Ванюха… -У Ванюхи теперь не дом, а дворец с постройками и угодьями. Да… обстроился крепко. Ну да леший с ним, с тем богатеем, не об нём речь. Так это, к слову пришлось…
Сидим это мы трое на лавочке у бывшего правления сельсовета. Вечереет. Само собой на закате-то тишина, только колокольчик взбрякиват на шее одной из коров, когда она голову подымет… ждёт зараза, когда её в стайку позовут. Сидим мы тут… Яша безногий (с войны пришёл без ноги) Трофим Егорыч, и я стало быть, Иван, только Тимофеич… и все кличут меня Ваньша. -Чё- то поддувать в поясницу стало. Терпим, неохота по душным избёнкам расходиться. Шубёшки под зад подтягивам. Так то ишшо тепло… но всё же поддуват. Нас всего то в деревне осталось три мужика… да и какие мы теперича мужики? Деды мы старые, пеньки одни. У Яши-то сын калека, с ним живёт… вдвоём горе мыкают
– Баба-то евойная… Дарья… рано померла, Царство ей небесное… справная бабёнка была, да надсадилась на работе, и парнишку уродцем родила… вот и не пожилось красавице Дарье Иннокентьевне. Певунья в девках-то была… даа… тихий вздох.
Давно уж живут одне. Да и кому они нужны?
Трофим бородищу отпустил уже давно… но я помню его безбородым… мы же с ём годки. Помню, как он гарцевал на колхозной кобыле перед окнами Василиски
Кобылу то он втихушку свёл с колхозной конюшни, а сторож спохватился, и прибёг к Василисиной избе.
Сторож Афонька за узду кобылу тянет к себе, а Трофим про любовь начал было кричать Васёнке… та хохочет… из окошка наперевес высунулась… а тут Афонька с матами… кого слушать?
Ох и посмеялись мы тогда над Трофимом. Всё ж поманежила же в ту пору шустрая Василиса красавца Трофима… ох и поубивался он об ей. Хотел было с горя по наущенью таких же удалых дружков Лёньки да Фролки ворота дёгтем мазануть, да Бог отвёл от беды… не быть бы тогда Трофиму женату…
Нету давно и Васеньки… как Трофим называл её. Но всё же обуздал норовистую… даа…
Мы со своей старухой и не разговариваем почти. Она всё на печке. -Хворая она шибко, Аксинья-то моя. Да и по ребятам тоскует…
А они по нам …нет, не тоскуют… живут по городам своим. Чё им тосковать? У них свои дети. Но мы со старухой не брошены… нет. Чё правда, то правда. По временам приезжают
Сидим, вспоминам былое, рассуждам про политику… телевизер есть у Яши. По зимним длинным дням в телевизер глядим. Старый правда, через раз показыват… да нам и так ладно, глаза-то ничё уж не видят.
Сидим! Замолкли чё-то… -Даа… вздыхает кто ни будь…
Жись-то прожита тяжёлая, а вспоминается легко. Вот опять… Трофим вспомнил…
– А какой у нас ребята вытрезвитель был! (смеётся в бороду)
Ни одна баба не догадалась поди, где мы отходили после выпивки. -Да чё уж… Яша подхихикиват… помню конечно. -Как же, не догадалась… не те у нас бабы были… догадливы. Чё бы это твоя Аксинья в бане тебя кипятком ошпарила и ты ревел как бык колхозный, когда в бабских трусах пришёл в баню то? – Дак вот, не досмотрел, штаны-то второпях натягивал. Да и один только раз к Маруське-цыганке сходил, вот те крест!
Посмеялись… -А помнишь Яша как мы выпили самогонку в стайке у твоей Лушки, когда она ногу поранила?
Мычит корова… а она ишшо и стельная была… тяжёлая …шла с выгона да запнись, и повреди ногу. Было с ней мороки…
Еле в стайку заташшили. Сено-то сгребли с кормушки, чтоб ей подослать, да и увидели в кормушке-то четверть самогона.
Дарья его к Новому году припасла. Какой Новый год без хорошей выпивки?
Мы этой самогонкой тряпку смочили, и к ноге коровьей намотали, где ушиб. Тут же и чашку нашли вытерли её от грязи, выпили помаленьку
Закусить нечем… Лушка стоит, замолчала, видно ушиб перестал болеть, от самогонки согрелась нога… а может удивилась как мы её подоили. А чё тут… кака наука? Вымя полное, молоко само бежит. Выпили из горла, сколь кто смог, закусили молоком… выпили
Закусили… пошло… Корова подоена, четверть почти пуста… -Ах вы гады, пропойцы несчастные… где только взялись на мою голову?
– Как вы остолопы корову- то не напоили…? А где язви вас молоко-то?
Вылакали гады…
Только и помню этот крик Дарьи… ох-ох-хо… грехи наши тяжкие! -Вот смерды —то!
Опять вспомнилось… смешно…
Уж смеркаться начало, тени длинные потянулись, солнце вот-вот свалится за озерко, что за деревней
На тот момент вспомнилась мне было не к месту одна картина…
– Давно это было… но уже после войны. У меня уже трое ребят было. Шли мы с другом Данилой с машинной станции, вот в такое же время. Ремонтировали там «Ниву», комбайн наш единственный. Не забывается та картина. В такой же сумерешный вечер шли, да и встретить бы нам не надо было …а вот встретили. Стоит телега запряженная и груженная кулями с картошкой. Овоще хранилище рядом, кругом никого
А голод был после войны похлеще военного. Поборы были дикие… всё отдавали ради победы. Ладно, терпели… как говорят на Руси… Бог терпел, и нам велел! Победа брат… она дороже всего.
Да соблазнился я скинуть куль картошки на плечо, Данила мне подсобил.
