Небо…
Какое оно, оказывается…
Синее? Голубое? Бездонное?..
Слова скакали, крутились невнятным пёстрым хороводом и отчаянно не подходили. Отсеивались пустой шелухой, совсем не применимой к тому, что она наблюдала. Разве это вообще возможно – описать небо?.. Да ещё такое…
Она видела два слоя облаков – одни величественные, словно скалы, почти неподвижные, искрящиеся молчаливой ледяной белизной. Другой слой, тонкий, рваный и прозрачный, словно паутина, висел ниже и скользил быстро-быстро, создавая иллюзию текучести, временности, преходящести. И над всем этим властвовала синь. Простой и глубокий Абсолют.
Ей вдруг подумалось, что если б она не грохнулась вот так, на пустом месте, то никогда бы не обратила внимания на это великолепие. Просто не заметила в пустой повседневности суеты и одолевающих её унылых мыслей…
Глаза вдруг защипало.
Вот так иногда, сквозь мельтешение и бестолковость жизни пробивается к нам Бог…
«Днём наступающим взойду зарёю»… вспомнились вдруг строки.
Стало грустно и немного стыдно.
И в то же время неугомонный ум всё задавался нехитрым вопросом: вот лежит на асфальте женщина, прилично одетая и явно не пьяная, и что вот так никто не подойдёт, не поинтересуется хотя бы, что с ней случилось?.. Конечно, влажная владивостокская жара разогнала горожан по квартирам и морским пляжам, но всё же, всё же!.. Так же не может быть, что совсем никого?..
Никого. Тишина и чуть слышный шёпот листьев.
Да что за люди такие бездушные, бесчувственные в этом городе жи…
– Девушка! Девушка, что с вами? Вы можете двигаться?
Послышался быстрый топот и сбивчивое дыхание, и начавший было разгоняться поезд привычно-мрачных мыслей остановился с почти слышным скрежетом. Кажется, даже звон прошёл по ушибленной голове.
Кто-то склонился над ней, схватил нервно и сильно за руку, бестолково растирая пальцы. Тёмная всклокоченная шевелюра заслонила бездонную синеву.
И вдруг накатило раздражение. Так было хорошо просто полежать на земле и поглядеть в небеса!
Н-да-а, Нина Савельевна, какая вы у нас логичная особа, оказывается… Ну-ка, давайте-ка, возьмите себя в руки и перестаньте страдать ерундой! Человек пытается вам помочь! А вы сами только что изволили предавать анафеме бездушных эгоистов, населяющих этот распрекрасный город!
Нина вздохнула и крепко зажмурилась. Действительно, пора бы уже прийти в себя.
– У меня всё в порядке, спасибо, – пробормотала она и неловко попыталась сесть.
Вроде нигде не больно… просто тело слегка занемело от испуга и неожиданности падения. Толстая коса смягчила удар головы.
Чьи-то крепкие руки осторожно поддержали её. Она, наконец, повернула голову и сфокусировала взгляд на человеке, присевшем на корточках рядом. И сердце невольно пропустило удар.
Молодой мужчина, даже, скорее, парень, тревожно всматривался в её лицо большими глазами цвета горького шоколада. А при виде густых изогнутых ресниц скорчилась бы от зависти любая топ-модель. Чёрные, шелковистые, довольно длинно отпущенные волосы непокорно торчали во все стороны. Высокие скулы, дерзкий разлёт бровей, чувственный полный рот, матово-смуглая кожа. Сильный нос с чуть заметной горбинкой, щёки и подбородок, отливающие лёгкой синевой.
Хорош, невольно восхитилась Нина. Картинка, а не мужик. Она быстро отвела глаза, переведя взгляд на ноги. Как банально. Она поскользнулась на самой обычной банановой кожуре. Ремешок одной сандалии, не выдержав резкого рывка, лопнул, и перед ней замаячила перспектива проделать оставшийся до квартиры путь, подволакивая ногу. Н-да, достойное завершение и так-то не слишком приятного утра. Хотя закадычная подруга Анька не преминула бы съехидничать – мол, что излучаешь, то и получаешь…
– Позвольте помочь вам, – мягко сказал парень, когда она сделала попытку встать, и, не дожидаясь согласия, поставил её на ноги. Деликатными, почти незаметными касаниями отряхнул ей спину. – Вы даже не испачкались, – улыбнувшись, заметил он.
Улыбка сделала его совершенно неотразимым, Нине даже захотелось зажмуриться.
Добрый, подумала она, славный и добрый парень. И красивый.
Даже как-то чересчур…
– Спасибо, – наконец, улыбнулась она через силу. – Спасибо, вы уже достаточно помогли. Я… всё нормально, спасибо, – в третий раз сказала она, не зная, как теперь повежливее от него отвязаться.
Заметил он порванную босоножку? Если она сделает шаг…
– Ремешок порвался, – немедленно, словно откликнувшись на её мысли, отозвался парень, наклонился и рассмотрел пострадавшую обувку.
– Ничего страшного, – уже суше сказала Нина, вставила ногу поглубже и сделала неуверенный шаг. – Потихоньку дойду, мне недалеко.
Это была ложь. Она специально сегодня не поехала на автобусе, решила пройтись после ночного дежурства. Продемонстрировать всему миру, опять же, новые клетчатые брючки-капри, так изумительно сочетавшиеся с нежно-лимонным топом и такого же цвета шёлковой лентой в косе. Та ещё модница… Когда-то даже хотела стать модельером…
Вот и продемонстрировала.
– Я на машине, – сказал молодой человек. – Она тут, недалеко. Давайте я вас подброшу. Или, если нужно, отвезу в больницу. Это всего пару кварталов отсюда.
Нина невольно засмеялась:
– Вообще-то я только что оттуда.
И когда парень недоумённо поднял брови, добавила неохотно:
– Я там работаю.
– А-а, – протянул тот. – Ну, это дела не меняет. Куда скажете, туда и отвезу.
И снова протянул ей руку.
Чего я ломаюсь? – подумала она со смутным недоумением. Это же самый простой и очевидный выход. А паренёк просто хорошо воспитан, хоть и юн. На маньяка не похож вроде… Хотя кто их знает, маньяков?..
– Ну что ж, мой добрый ангел, – улыбнулась она чуть иронически и осторожно вложила ладонь в его руку. – Я-то точно знаю, что я вам не навязывалась. Так что если вы без толку потратите своё время…
Он засмеялся, и от его грудного, глубокого смеха где-то в позвоночнике образовался приятный холодок. Ого, пискнула торопливая мысль и тут же трусливо нырнула вглубь. Ого-го!
– Вы знаете, у меня такое ощущение, что я, наоборот, наконец-то с толком потрачу своё время,– ответил «добрый ангел» и повёл её, осторожно поддерживая под локоть, вниз по улице. Порванная босоножка звонко щёлкала по пятке.
