Наталья Юлина - По зову Подземного Гуся. Захочется вдруг читать

Один Албан превзошел других албанов и заболел Балладой.

Баллада приходила и уходила, Албан мучился её непостоянством, но бодрился, булкой заедал блин, клином вышибал клин, не заклиниваясь на том, что не может того, чего не может. Так протекала река албанного превосходства.

Вот Баллада лежит на его постели и делает вид, что дремлет. Албан вскочил, подхватил трусы и был таков. Так он остался без Баллады и без одежды. Зато цел.

Однажды Албан был баллистически счастлив 1,5 часа. Когда на следующий день он пытался найти дорогу к счастью, её не оказалось. Так быстро зарастают тропы в нашей голове.

Другой раз Албан пошёл в лес, съел красную ягоду и умер. Хорошо, бежала мимо сытая лиса. Она лизнула лицо Албана, и он ожил от смрадного дыхания. Так лиса стала подругой Албана, а он перестал есть ягоды. Зато пил кофе по-албански 241 раз в день, не считая ночи. Опять заболел Балладой и вдобавок кофейной лихорадкой.

Тут с ним и случилось, что впал он в ничтожество. Ничтожество просыпалось рано, раньше, чем Албан, и сразу принималось за дело, готовило ему мелкие неприятности. Неприятности выстраивались по росту и получали порядковые номера, потом, вооружившись незабываемыми приметами для вечной жизни, окружали спящего и ждали его пробуждения.

Однажды поджелудочная железа что-то выкинула. Албан терпел, терпел, потом не выдержал, пошёл на кухню и напился воды. Всё прошло, но остался привкус во рту.

Когда он проснулся, оказалось, что поджелудочная железа ничего не выкидывала, а кот пописал на его постель. Албан долго решал, кого выкинуть, матрас или кота. Остановился на обоих. Поцеловал кота в губы, перекрестил его и попросил прощения. Потом быстрым движением выкинул его с 12-го этажа. Матрас последовал.

Когда Албан проснулся ещё раз, во рту было плохо, а кот сидел рядом и умывался,.

Зато матраса под ним не чувствовалось. Вспомнилось, что накануне произошёл обмен: матрас – самогон. Тогда Албан выскользнул из-под одеяла и бросился в кухню. Бутыль, огромная как огнетушитель, стояла на месте, но мутная жидкость едва прикрывала дно. Ничтожные проделки, вспомнил Албан.

Никакая баллада не хотела разделить с ним его ничтожество, и только лиса смрадным дыханием могла, хоть на время, разогнать злые чары. Такая верная подруга, мало оценённая впавшим в ничтожество Албаном, работала не за страх, а за совесть. Однажды она появилась неожиданно в тот момент, когда Албан совсем погряз в неприятностях. Лиса своим длинным носом втянула воздух и не нарочно проглотила ничтожную долю домашнего ничтожества. Раненый мелкий тиран обиженно покинул Албана. Так злые чары развеяла преданная любовь.

И тогда Албан вразвалочку прошёл путь наверх и стал президентом. И Баллада, и лиса жили по-прежнему внизу. Остался Албан один с безнадежно вечным солнцем и надёжной охраной. И тут Баллада на цыпочках прокралась к президенту, но он оказался таким другим, что она его не узнала. Вошла, сразу начала без умолку говорить пустое, потому что по дороге к нему с ней позанималась охрана. Президент и сам часто такое говорил, посмотрел на неё, не узнал и рассердился, что всяких б охрана пропускает.

Теперь Баллада, Албан и лиса каждый сам по себе. Лиса думала, думала и решила навестить президента.

Кралась она, кралась, но охрана унюхала, схватила лису и своему начальнику шапку преподнесла. Увидел президент свою подругу на голове министра охраны, заплакал и ушёл из президентов. Стал прежним Албаном.

Лису похоронил в лесу, а Балладу он с трудом, но исправил, и стали они жить вместе.

Однажды входит к Албану высокий, свежий Сонет и спрашивает: « У вас спичек нет?» Албан как раз в это время чиркал спичкой. От удивления спичка отскочила и попала гостю на фрак. Сонет вспыхнул и сгорел дотла. Только кучка пепла осталась. Вбежала Баллада и начала рыдать над пеплом. Сначала слезами мёртвыми, потом живыми, но Сонет так и не восстал из пепла. Остолбенел Албан, но Баллада объяснила, что душа её всегда Сонет. Да, к тому же она с ней, то есть с ним, поссорилась, и теперь некому за неё на том свете походатайствовать. Албан оправдывался, что он не нарочно.