Главный биоинженер Центрального Императорского госпиталя сидел в своем кабинете и изучал истории болезней внеплановых пациентов. Это были рутинные кейсы: замена печени спившегося космотехника, регенерация правой ноги стюардессы, непонятно как попавшей под пригородный поезд, восстановление зрения у строителя, потерявшего оба глаза на строительном объекте. За прошедшую неделю было всего три внеплановых пациента. Министерство Зашиты Тел не зря ело свой хлеб.
Инженер сочувственно вздохнул – этим бедолагам не повезло – после полного излечения их ожидало суровое наказание за небрежное отношение к своим телам. Их биологический возраст будет увеличен на пару лет.
Как и когда возникло Министерство Защиты Тел никто не мог вспомнить. Скорее всего, оно переродилось из Министерства Охраны Здоровья. В те незапамятные времена успехи биоинженерии привели к тому, что медицина научилась излечивать любые болезни, регенерировать или заменять на новые все внутренние органы и кости человеческого тела.
Ныне же каждый подданный был обязан ежегодно проходить процедуру омоложения своего тела. Уклонение наказывалось принудительным омоложением и лечением в психиатрической клинике с применением электрошока и лоботомии для рецидивистов.
Как ни странно, такие психи всё еще встречались, в основном это были Староверы – последователи древних религий, искорененных в наше время. Староверы жили давно вышедшими из моды семьями и, хотя в этих семьях не могло быть малолетних или новорожденных детей, они пытались сохранить старинные традиции отношений родителей и детей.
Инженер искренне не понимал этих людей. Как можно было добровольно отказываться от такого блага – вечной молодости? Что могло быть прекрасней полноценной жизни с постоянно молодым телом, не знающим ни болезней, ни старости? Не тратя своего драгоценного времени на воспитание детей, не расходуя нервы и силы на семейные склоки.
Зуммер автоматического секретаря отвлек его от философских размышлений: «Старший следователь Министерства Защиты Тел», -произнес приятный женский голос, докладывая о неожиданном визите. Инженер потянулся к кнопке открывания двери, но не успел – дверь открылась сама, и в кабинет быстрым шагом вошел худощавый мужчина в черном костюме. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не тонкая полоска губ с такими же тонкими усиками. На вид ему было 21 год. Профессиональный глаз не подвел Инженера: на левом лацкане пиджака поблескивал платиновый значок с цифрой 21 и надписью над ней: «Вечно». Этот значок говорил об исключительно высоком социальном статусе нежданного гостя. Все подданные Его Императорского Величества находились в биологическом возрасте от 20 до 40 лет, и только сам Император обладал 19-ти летним телом.
Следователь высокомерно смерил взглядом, вышедшего из-за стола Инженера, пренебрежительно скривил губы, взглянув на золотой значок с цифрой 25 на белом комбинезоне Инженера и, проигнорировав протянутую ему руку, сел в одно из кресел, стоявших у огромного окна.
– Я к вам по важному делу! – произнес Следователь высоким голосом, жестом приглашая Инженера присесть в соседнее кресло. Инженер сел и, подавив в себе неприязнь к этому высокомерному субъекту, вежливо произнес:
– Чем могу помочь?
– Речь пойдет об одном из ваших пациентов – Серебряном Герцоге.
Инженер удивленно посмотрел на Следователя. Пилот высшего дивизиона Императорских гонок Серебряный Герцог находился в специальной палате интенсивной регенерации. Его тело, точнее та небольшая часть, которую удалось найти на месте аварии, была доставлена в Императорский госпиталь две недели назад. Сейчас процедура восстановления подходила к концу, и пациент должен был прийти в сознание со дня на день.
– У нас имеются серьезные основания предполагать, что авария, случившаяся с Серебряным Герцогом, была не несчастным случаем, а попыткой самоубийства!
– Не может быть! – вырвалось у Инженера.
– Может, может… – тихо произнес Следователь и внимательно посмотрел на собеседника. – Более того, мы подозреваем, что эта авария была покушением на массовое убийство.
Инженер вспомнил кадры этой ужасной аварии: реактивный болид Серебряного Герцога вышел на финишную прямую, оторвавшись от соперников на несколько корпусов, и первым пересек финишную черту. Но вместо того, чтобы затормозить болид на огромной скорости врезался в прозрачную стену, отделяющую зрительские трибуны от гоночной трассы. К счастью, стеклянная броня выдержала этот страшный удар, но трещины, разбежавшиеся во все стороны, говорили о том, что еще немного, и болид пробил бы защиту, и тогда размеры трагедии могли бы быть катастрофическими.
– Но зачем ему это? Ведь он кумир миллионов! Слава, деньги, самые знатные и красивые женщины! Все у его ног… Зачем ему убивать себя и тем более невинных людей?
– Именно это и предстоит выяснить Вам! Мы не можем обвинить столь известную личность в самых тяжких преступлениях без каких-либо доказательств…
– Но позвольте! – возмущенно воскликнул Инженер, – я не буду этого делать!
– Будете, будете… – процедил сквозь зубы Следователь, вежливо улыбаясь.
– Вы же любите свою работу? И, надеюсь, Вам дорого ваше положение в обществе? – Следователь выразительно посмотрел на значок на груди Инженера.
– Я не справлюсь, у меня не получится!
– Получится, получится… – ласково проворковал Следователь, – Вы, как никто другой, должны понимать последствия массового убийства в результате взрыва реактивного болида на трибуне полной зрителей.
Следователь давно ушел, а Инженер продолжал неподвижно сидеть в кресле, глядя перед собой. Его мозг лихорадочно работал, ставя перед ним один вопрос за другим. На эти вопросы он не мог ответить. Но один поразил его больше всего: «Почему они так боятся массовой гибели людей?» – ведь хоть и крайне редко, но такое бывает. В таких случаях тела погибших или фрагменты тел развозятся по госпиталям и больницам. Помещаются в регенерационные камеры, и через две – три недели все опять живы и здоровы, а в качестве компенсации пострадавшим уменьшают биологический возраст на один год. Так почему же? И тут страшная догадка пронзила его: по-видимому, их беспокоило количество потенциальных жертв. Точное количество регенерационных камер в империи не было известно даже ему. А что произойдет, если количество жертв превысит количество камер? Тогда, по инструкции, тела или фрагменты тел погибших должны быть подвергнуты глубокой заморозке и помещены в камеру не позднее девяти суток со дня смерти. Стоп! Девять суток. А что произойдет, если камеры всё еще будут заняты? Они умрут по-настоящему? Без возможности регенерации? От таких мыслей мурашки побежали по спине Инженера…
