рождественская сказка
моей дочери посвящается
1
Невероятно широкое, бескрайнее небо застилали мириады звезд. Казалось, им не хватает места на небосводе, и они, устремившись с насиженных веками высот, грациозно и степенно падают на землю, застревая в верхушках сосен, а я, сам того не осознавая, наблюдаю первый в истории Земли рождественский звездопад. И можно загадать миллион желаний. Да нет, больше… Пока чудо, застеснявшись невольных зрителей, не скрылось с человеческих глаз. Чтобы такого не случилось, я закрыл глаза. И сразу рациональный мозг нашел лазейку, связав чудеса логикой. Ведь это снег, падая мерцающей пыльцой, серебрится в лунном свете. Но красота ведь, право слово! Ничего чудеснее медленно падающего на тебя неба, я еще не встречал. Хотя, вероятно, просто не замечал, как всегда, закрывая глаза.
А между тем, это изобилие искрящихся галактик, усыпающих мелким бисером землю – всего в трех километрах от города. Совсем рядом – лишь глаза открой! Боясь упустить увиденное чудо, я открыл глаза и тут же, ком шелковистого, покалывающего холодком снега угодил мне в лоб.
– Застыл – получи снаряд! – раздвигая в стороны падающие звезды, словно из полузабытой, часто грезившейся ночами сказки, появилась она. Светлые, в тон застилающего поляну снега, слегка подкрученные самой природой, ее локоны выбились из-под малиновой шапки. Голубые глаза с вкраплением зеленоватых льдинок, искрились весельем в лунном свете опускающейся ночи. Малиновое пальто наполовину покрыто падающем снегом и брошенными мною снежками. Она подбежала, немного запыхавшись, и вопросительно посмотрела не меня. Порыв ветра забросил выбившуюся полу ее шарфика мне на плечо, и я почувствовал легкий аромат духов. Может быть, так пахли подснежники, найденные среди зимы сказочной девочкой.
И пусть слишком рациональное сознание уберегло меня от миллиона желаний, одно я все же загадал. А снежная пыльца все падала и падала, отражая звезды в лунном свете.
2
Дронго закрыл глаза. Несметное количество ярко светящихся мониторов вмиг погасло, будто упало куда-то вниз мелкими, переливающимися в свете Солнц, искрами. Секундная передышка. Главное, не забыть, что секунда Тут, длится слишком долго Там. А, если точнее, два часа тридцать шесть минут. У архангела была хорошая работа. Если не считать этот пред- и посленовогодний ажиотаж, испокон веков сопровождающийся совершенно не нужным увеличением штата. Да еще эти крылья. С ними ужасно неудобно сидеть в мягком, как лебединый пух, кресле. Но это – воля Шефа. Раз Батя сказал – обстановка, максимально приближенная к Пониманию Земному – значит, так тому и быть. И опять парадокс! Как можно максимально приблизиться к Пониманию, и, при этом, не стать Чрезмерно Сопереживающим, аз есьм, Необъективным, по отношению к людям. Тонкая грань. А ведь именно на этом основании был лишен проклятых крыльев и выброшен на Землю предшественник Дронго. Сопереживание… Отношение. Проклятие! Ну откуда Дронго может знать, насколько мягок лебединый пух! НЕ ХОЧУ! Всего лишь какие-то две с небольшим тысячи земных лет он руководит Епархией Чудес и Несбыточных Желаний. Даже разобраться во всем не успел. И на тебе. Лебединый пух… Нужно помочь (даже если без одобрения Бати) мальчику мечтающему вернуть родителей… отцу, просящему за тяжелобольную дочурку. НЕ ХОЧУ НА КРЕСТ!!! Проклятье!
