Инна Мегеллати - Почему ты не спишь?

© Мегеллати Инна, 2022

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2022

Рисунки: Мегеллати И. В.

Автор фото на обложке: OmidArmin

Сколько весит счастье?

Какая у него плотность и температура?

Или если я раскрою ладонь, то оно просыплется сквозь пальцы?

Даже не знаю, где искать ответ…

Но когда я вспоминал твои стеснительность и кроткую улыбку, моя душа наполнялась светом…

Мегеллати Инна Владимировна

Это моя первая книга, и я очень надеюсь, что не последняя, и ваша критика, уважаемый читатель, будет для меня в дальнейшем лишь стимулом для того, чтобы снова начать писать.

Всё познаётся только в сравнении, это всё более отчётливо понимаешь с возрастом. Привычное мы ощущаем уже безвкусно и иногда приторно, но привычное для нас с вами может оказаться бесконечно желаемым для кого-то другого. Даже более, чем желаемым и желанным, чем-то из области мечтаний. В суете дней, бесконечных дел и личных устремлений, часто устанавливая собственные границы и рамки, которые есть только в нашей голове, мы не замечаем тех и не слышим о тех, кто живёт в границах с колючей проволокой, с блокпостами, где голос военных часто слышен по утрам вместо «Доброго утра» и мирного шума улиц. Испытывая страх и переживания от повседневных простых событий, мы сравниваем их с эмоциями тех, кто живёт в бесконечном реальном страхе, страхе за свою семью и близких, в страхе, который длится не пять минут, не час и даже не неделю. Я хочу рассказать вам о тех, кто взрослеет за считаные дни, я хочу рассказать вам о том, что нет ничего страшнее войны… Читайте не слова в моей книге. Прошу вас, закройте глаза и прочувствуйте каждое слово, чтобы вы ощутили то, что ощущаю я, и поверьте: если ваше утро не такое, как в этой книге, то вы бесконечно счастливый человек…

Самая высшая из всех доступных человеку радостей – радость людей, которые спасли других людей.

«Живые и мёртвые». Константин Симонов

Введите в поисковой строке слово «детство»… С чем у вас ассоциируется это существительное? Да, правильно, игры, друзья, веселье, смех, беззаботность, сказка, воздушные шары, подарки, дружба, футбол, праздник, мама, папа, семья… Обычно именно это и случается с детьми… Обычно, но только не в этот раз и не со мной…

Всё познаётся в сравнении, иначе никак. Я посмотрел на часы и ужаснулся: почти час дня, и мама, наверное, уже давно ждёт на обед… Мама ждёт, а значит, надо было отменить все свои дела и даже больше, чем все, и прямиком бежать домой… В моём городе жарко, жарко почти всегда, и улицы пыльной змейкой петляют между домов моего района… Да, кстати, меня зовут Наиль, и я живу в Газе. Я бежал так быстро, что пыль столбом поднималась от моих стареньких сандалий, доставшихся от старшего двоюродного брата, а циферблат часов отражал лучи, и солнце, будто поторапливая меня, бежало где-то впереди. Ветер теребил мою красную рубашку и то и дело раздувал её, как парус. Запах тмина и кориандра висел в воздухе, этот пряный запах моей родины. Если я закрою глаза, уверен, что среди миллионов мест на планете узнаю свой дом именно по запаху.

Не знаю, как я не заметил кусок арматуры, торчавший на краю бордюра… Поцарапался и ещё вдобавок ко всему упал. Коленки предательски стали болеть, и штаны из хлопка пропитались кровью за две секунды… Но я не чувствовал боли. В моей стране к боли особое отношение. В моей стране не бывает больно, по крайней мере нельзя это показывать. Я встал, отряхнулся, проверил, целы ли часы, так как это подарок отца, и побежал дальше.

Было так жарко, что струйки пота щекотно ползли по спине и впитывались в пояс штанов. Я слышал, как бьётся моё сердце. Смешно, но мне казалось, что этот стук слышен всем вокруг, а не только мне. Секунда на часах – и ей взамен два удара почти в равные промежутки времени. Мне кажется, я был быстрее ветра. Уже через пять минут из-за угла показался наш маленький дом. Мама никогда не сердилась на меня и никогда не ругала, так как не было причины, да и расстроить её было самым страшным для меня, поэтому я тщательно исправлял свои детские проступки так, чтобы они были не настолько грандиозными и заметными. Помню, как однажды, подравшись с соседским мальчишкой, я увидел, как мамины глаза наполнились грустью и страхом. Да, именно так. Страхом из-за того, что больно мне и противнику, и грустью, что я не смог решить конфликт без кулаков. Но вот именно смесь этих чувств я так надолго запомнил, и это при всём при том, что взгляд означает больше, чем тысячи слов.

Ну вот я и дома. Окна на втором этаже наши. Там стояли горшки с мамиными цветами, не помню их названия, яркие, розовые. Кажется, что только они не боялись солнца. Всегда такие красивые, они подыгрывали на ветру и радовали всю нашу семью. Кстати, у нас большая дружная семья: мама, отец, младшие сестра Аиша и брат Халим и я.

Сегодня был особенный обед: вечером отец уезжал на заработки в Израиль. Там он работал плотником на мебельной фабрике. Я всегда оставался за главного, когда уезжал отец. Представляете? За главного. Это особенная степень доверия, когда я такой прямо взрослый-взрослый, и так много дел у меня сразу появляется: помогать маме с покупкой продуктов, укладывать сестрёнку и брата спать, читать им на ночь сказку и будить по утрам, следить за их послушанием и среди всего этого успевать играть с соседскими мальчишками в футбол. Просто никакого свободного времени. Мама с детства мне всегда говорила, что скучать может только ленивый, а я должен жить так, чтобы каждую минуту кипела кровь, использовать время со смыслом и без праздности и лени. Я старался как мог.

Жили мы не очень богато, хотя, наверное, по меркам многих даже бедно.

Мне довольно сложно об этом судить: я ничего не видел лучше, чем мой дом, ничего и никогда. Вам придётся просто увидеть мой мир моими глазами и представить, что других вариантов этой картинки в вашей голове нет и быть не может. Или она где-то в будущем, но изначально её нет. Старенькие стены давно не красили, но отец всегда старался поддерживать дом в состоянии, пригодном для жизни, а мама поддерживала порядок. На полу ковёр, его подрал наш кот Джафар. Спро́сите, почему такая кличка. Джафар переводится как «ручеёк», а значит шустрый, юркий, ловкий. Серый, пушистый, он всегда получал грозное слово от мамы, потому что постоянно норовил что-нибудь украсть или точил когти обо всё, что оказывалось в поле его зрения, особенно спинка кресла и диван, обитый той же тканью.

Жёлтая клетка на стене с такой же жёлтой канарейкой, миска Джафара, игрушки младших брата и сестры, на шкафу цветные платки мамы. Когда провожали папу, она всегда надевала зелёный хиджаб. Наверное, поэтому зелёный цвет был для меня незримым символом надежды, надежды на лучшее с примесью тревоги. Отец всегда говорил, что надо доверять только Богу и ничего не бояться: когда доверяешь, тогда не страшно. Но, видимо, я ещё не дорос до такого уровня, когда ничего не страшно, но очень надеюсь, что со мной когда-нибудь это случится.