– Хочу быть смотрителем маяка или почтальоном на необитаемом острове.
Ребекка Голди сидела в огромном коричневом кресле из кожзаменителя, держала во рту сигарету и уже несколько раз пощелкала зажигалкой.
Линда Литгоу сидела в таком же большом кресле и подозрительно смотрела на подругу.
– Почему? – спросила Линда.
Ребекка пожала плечами.
– Мне кажется, – задумчиво сказала она, – что у человека, который живет на необитаемом острове, все желания должны сбываться.
Линда улыбнулась.
– Ну, – сказала она, – это еще неизвестно.
– Известно, – сказала Ребекка. – Только на необитаемом острове человек принадлежит самому себе.
– Ты думаешь?
– Да, – кивнула Ребекка, – потому что там не нужно обращать внимание на условности, правила и другие выдумки цивилизации.
Линда задумалась.
– Может, ты и права, – наконец сказала она.
Ребекка тем временем опять щелкнула зажигалкой.
– Кстати об условностях, – улыбнулась Линда. – Сейчас закуришь, и миссис Корнуэл выгонит нас обеих из своей парикмахерской.
– Пусть выгоняет, – сказала Ребекка, – мы с тобой придем посмотреть, кто к ней на работу вместо нас пойдет. За такую-то зарплату.
– Не волнуйся, – сказала Линда, – желающие найдутся, мы же нашлись.
– Ну-у, – протянула Ребекка, – мы с тобой – это исключение. Вспомни, никто больше на объявление так и не откликнулся.
– Свято место пусто не бывает.
– Еще как бывает, – улыбнулась Ребекка, – мы с тобой уже столько времени свободны, а еще ни один ошеломляюще порядочный джентльмен не подъехал к ступеням нашего дома в своем до блеска отмытом кабриолете – провести с нами прекрасный остаток своей жизни.
Линда рассмеялась.
– Ты только полгода свободна, – напомнила она, – тебе грех жаловаться.
– С прошлого Рождества! Ах, действительно только полгода.
– А жених-то какой у тебя был! – сказала Линда. – Какой жених!
– Да! Целый месяц ухаживал!
Девушкам было очень весело. Не такой уж ценный жених, видать, был.
Ребекка опять щелкнула зажигалкой.
– Вот поэтому никто и не идет в мою парикмахерскую, – констатировала миссис Корнуэл, незаметно входя в салон через заднюю дверь, – потому что у меня работники курят.
А ее-то зачем в такую рань сюда принесло, подумали Линда и Ребекка, мы бы на ее месте еще спали и спали.
– Вы бы свою парикмахерскую еще с пяти утра открывали, – сказала Линда, – у вас бы вообще от клиентов отбоя не было.
– Кто рано встает – тому Бог подает, – назидательно сказала миссис Корнуэл.
– Забудьте, – улыбнулась Ребекка, – в наше время такие поговорки неактуальны.
Миссис Корнуэл строго посмотрела на нее.
– В ваше время «Работа не волк, в лес не убежит» актуально? – сказала она.
– Да, что-то в этом роде, – ответила ей Ребекка и непочтительно зевнула в ладонь.
Миссис Корнуэл оскорбленно посмотрела на нее. Если бы эта девушка не напоминала ей одну актрису, она бы ее и близко к своей парикмахерской не подпустила.
Миссис Корнуэл ее, понимаешь ли, только для эстетики на работу и взяла. А то, что Ребекка Голди какие-то там парикмахерские курсы когда-то окончила, это еще курица надвое сказала.
Она по полчаса на голову клиента смотрит, прежде чем ножницы в руки взять. Настоящие парикмахеры так себя не ведут.
Настоящие парикмахеры чуть ли не на пороге парикмахерской встречают всех своих клиентов с ножницами в руках и мечтают каждого второго наголо подстричь. Вот как ведут себя настоящие парикмахеры!
Линда Литгоу, например, так себя и ведет. Побывав у нее в руках, клиенты долго и с недоумением всматриваются в зеркало, старательно натягивают на лоб коротко остриженные челки, но все равно возвращаются.
А у Ребекки Голди клиенты так и остаются с той же длиной волос, с какой пришли в парикмахерскую. Нет, разумеется, все тактично хвалят свои новые прически, и делают вид, что эти прически сильно изменились, и даже опять приходят сюда стричься.
Но только это еще не показатель того, что Ребекка их прилично подстригла. Так что от нее – одна эстетика.
Монтгомери Холден докурил сигарету, выбросил окурок в урну и вошел в парикмахерскую. Три грации, одна из которых была в почтенном возрасте, онемели.
Не ожидали, что в их парикмахерскую явится белокурый двухметровый принц в семь часов утра. Ну ладно, не принц. Так, король в возрасте.
А зачем тогда график работы – с семи утра – на дверях повесили? Чтобы теперь так удивляться? Пока Монтгомери все это обдумывал и вежливо рассматривал помещение, к грации постарше вернулся голос.
– Проходите, пожалуйста, проходите, – стала приветливо улыбаться ему миссис Корнуэл, ненавязчиво подталкивая залетного посетителя к креслу Линды, – мы рады всем своим клиентам!
Миссис Корнуэл непременно нужно было отвести этого клиента от кресла Ребекки Голди. И на это у нее было много причин.
Ей никак нельзя было показать, как ее встревожило появление этого мужчины на пороге парикмахерской, и поэтому она быстро мобилизовалось. Ведь в парикмахерскую вообще-то кто угодно мог в любое время войти, на то она, собственно, и парикмахерская.
Ребекка Голди сидела в своем кресле как примороженная и во все глаза смотрела на посетителя. У нее не было никаких сил сдвинуться с места.
Линда Литгоу проворно вскочила и тоже стала приветливо улыбаться новому клиенту. Как миссис Корнуэл и учила.
– Я буду стричься у той девушки, которая хочет быть смотрителем маяка или почтальоном на необитаемом острове, – сказал мужчина.
– Что? – растерянно оглянулась на Ребекку миссис Корнуэл.
Этого только еще не хватало.
– Что? – сказала Ребекка.
Ее незажженная сигарета неожиданно упала на пол. Ребекка закашлялась. Посетитель пристально смотрел ей в глаза.
– Вы, стало быть, подслушивали? – чуть слышно сказала Ребекка.
– Я докуривал сигарету на крыльце, – улыбнулся ей клиент, – это не возбраняется?
Ребекка молчала.
– Не возбраняется, – растерянно сказала вместо нее миссис Корнуэл.
Какие такие еще смотрители маяка и почтальоны у нее в парикмахерской? Надо бы и всякие разговоры на отвлеченные темы в рабочее время запретить, а то мало ли что из этого выйдет.
