В доме царил небывалый праздник. Золотая свадьба или пятидесятилетний юбилей со дня женитьбы, как вам больше нравится. Приехали Линдси и Грейс со своими мужьями и прелестными внуками. Не обделили своим присутствием и наши старые друзья Джеффри с Рафаэль. Кажется, ничего не изменилось в них за все эти годы, кроме телесной оболочки. Она искусно, как профессиональный пильщик, крошила задеревенелые мозги моего бедного друга.
–Дорогой, не увлекайся так жирной пищей, помни о своём уровне холестерина, – эта женщина могла испортить вкус даже самой изысканной еды, – И вообще, мне кажется, ты уже достаточно выпил.
Мы с женой тихонько посмеиваемся. Каким же образом при всех противоречиях смогли они удержать свой плот на плаву? Наверно, таким же, что и мы. В гостиной пахнет цветами и пряной индейкой, Сара так и не смогла придумать ничего новенького и обошлась традиционным блюдом. Они весело болтают, вспоминая курьезы нашей семейной жизни. Например, как однажды мы с Сарой были ограблены в Аризоне, но примкнув к группе хиппи, все же вернулись домой… Да, это были славные беспечные деньки нашей молодости.
– А помните как мы познакомились с вашим отцом?, – морщинистое лицо Сары сразу начинало светиться, когда она в очередной раз вспоминала эту историю. Но есть такие истории, которые мы хотели бы забыть, вырезать из памяти, будто их и не было. Однако, она всегда будет хранить их до конца вашей смерти. Уж поверьте…
Конечно, я не всегда был дряхлым стариком с больной спиной и скверным зрением. Когда-то мне было двадцать семь. Представьте высокого брюнета со стальным взглядом и буквально, пышущего здоровьем. Неплохо, да? «Совсем замечательно!» – подумаете вы, когда узнаете, что в эти годы я был обладателем не только незаурядной внешности и развитой мускулатуры, но и шикарного коттеджа, в котором сейчас живет Линдси со своим благоверным. Я был баловнем судьбы, если хотите. У меня было все для того, чтобы как следует прокутить молодость. Собственный дом, образование в одном из лучших медицинских вузов в Торонто, престижная работа медицинским криминалистом а Брамптоне. Разумеется, все это не только благодаря моей харизме и острому уму. Отец, будучи руководителем одной нефтегазовой компании с приличным доходом, смог устроить мне безоблачное будущее. Что же касается матери… Миссис Раш покинула нас, когда я был двенадцатилетним мальчиком. В том возрасте, когда плакать уже было стыдно, но еще хотелось. Причиной смерти был рак легких. Болезнь день за днем пожирала ее медленно и мучительно. Я был не настолько взрослым, чтобы в полной мере осознавать, что значит умирать заживо, чувствовать как клетка за клеткой уходит жизнь, а вместе с ней надежда на будущее, которого больше нет. Я видел, как мать корчилась от боли, сдерживая слезы, как отец почти каждый вечер пил виски, чтобы заглушить свою. Когда она умерла, вместе со скорбью мы все испытали и чувство облегчения, глядя на безмятежное лицо покойной.
Возможно, этот факт повлиял на выбор будущей специализации. Но, в процессе обучения я несколько изменил профиль деятельности и стал медиком-криминалистом. Не то что бы мне очень нравилось копаться в кишках мертвых, в этой профессии меня привлекла загадка. Ну, вы понимаете, от чего, когда и как скончался несчастный. К тому же ответственность во много раз меньше, чем, например, у хирурга, мертвого ведь уже не убить. Может немного цинично, но все же каждый новый труп представлялся вызовом, брошенным моей компетенции. В общем, как странно бы это не звучало, мне нравилась моя работа.
Конечно, при знакомстве с девушками я старался не упоминать про детали. Представьте, как бы те визжали и крутили припудренным носиком, узнав, чем я занимаюсь. Но, как бы я не увлекался криминальными сводками и расследованиями, в тот понедельник мне было точно не до них. Вчера мы с Джефри сильно перебрали с текилой в одном из тех уютных баров, которыми усеян Брамптон. Его, беднягу, в очередной раз бросила Рафаэль, и я как настоящий друг был обязан оказать ему поддержку. Всегда говорил ему: «Джеф, да будь ты построже с этими сучками! Держать волосы, пока она блюет, покупать прокладки, спрашивать как она хочет, чтобы ее трахнули.. Пойми, старик, это все для слабаков. Пошли ее к черту и она твоя». Но он так не мог. Скромный, интеллигентный Джеф.… Иногда, я просто поражался его мягкотелости. Такое чувство, что он готов свой член наизнанку вывернуть, только, чтобы его пассия была счастлива. Да, кстати о членах. Он был начальником урологического отделения в клинике Святого Эндрю. Только представьте, целыми днями разглядывать чужие достоинства. Теперь, вы понимаете, что мой род деятельности это еще цветочки.
Что ж, вернемся к понедельнику, который заставил оторвать меня свой зад от теплой, уютной постельки. Я не любил завтракать дома, так как нужно было готовить самому. Вы спросите, почему такой состоятельный человек, как я, не завел себе кухарку. Все очень просто. Видеть постороннюю физиономию с утра я ненавидел больше, чем перспективу самому варить кофе и жарить яйца с беконом. По этой же причине я не приводил девушек в свой дом. Терпеть не мог, когда с утра одна из этих сучек надевала мою наглаженную рубашку и требовала завтрак в постель, как будто я ей по гроб жизни обязан за то, что она скакала на мне прошлой ночью, да, причем еще, так себе.
Как обычно, я решил позавтракать в «Р и Р» на Семидесятой Пригородной. Сэндвичи с тунцом здесь делают умопомрачительные. Как постоянного клиента, меня обслуживают очень быстро, поэтому на работу я приехал вовремя. Оставив новенького туарега на стоянке, я вяло шел к дверям своего кабинета. Голова трещала, будто ее пилят пополам. Срочно нужен еще кофе.
– Моника, сделай мне двойной американо!, – бросил я своей секретарше, которая всякий раз при виде меня старалась поправить выбившийся локон или невзначай расстегнуть верхнюю пуговицу на блузке. Идиотка! Неужели она рассчитывала меня соблазнить? Со знаменитой тезкой ее объединял разве что темный цвет волос, остальное явно не под стать голливудским вершинам.
– Ваш кофе, мистер Раш, – с невинной улыбочкой Моника поставила кружку передо мной, наклоняясь так, что еще чуть-чуть и ее грудь выпадет на стол. «Надо будет отодрать ее разочек, чтобы не ходила здесь как расфуфыренный павлин» – прикинул я. Не подумайте, что я всегда был так жесток к женщинам, я просто разучился им доверять. Банально, но первая любовь оставила глубокий след в моей душе. Это произошло в колледже. Ее звали Эвелин. Классическая блондинка с голубыми глазами и пышным бюстом покорила меня в одночасье. Будучи тогда безнадежным романтиком, я и не подозревал, что она использовала меня как безлимитную золотую карту, и к тому же регулярно спала с капитаном местной команды по футболу. Я все узнал благодаря элементарной женской болтливости, которая не знает границ. Как-то раз, подняв трубку параллельного телефона у нее дома, чтобы узнать с кем она разговаривает, я стал свидетелем красочных подробностей, описывающих похождения Эвелин. В тот вечер я еле удержался, чтобы не врезать по ее притворному кукольному личику и не удержался от того, чтобы возненавидеть женщин ещё больше. Теперь они для меня делились на два типа. Одни раскрепощенные львицы, представляющие, что сошли с обложки «Плейбоя», строят из себя «секси», которой любой по зубам. Другие же примеряют образ интеллектуалки-скромницы. Первые кроме как на секс больше ни на что не годятся, вторые настолько занудны, что и секса с ними не хочется.
