– Ты думаешь, если у тебя появился кто-то другой, и ты с ним уже переспала, то переспав со мной после него, ты изменяешь своему новому? Великое заблуждение. Изменяешь ты мне с ним, а не ему со мной, так как я был раньше в твоих объятиях. К тому же я твой муж, пусть и бывший. И занимаясь со мной любовью после него, ему ты никак не изменяешь, он-то второй после меня. Вот если ты найдешь третьего, с кем еще не спала, тогда изменишь второму…
Ты всё же хочешь меня и мучаешь нас думая, что изменишь своему нынешнему другу. Ты себя сдерживаешь напрасно, а он – твой новый уехал, а ты снова хочешь меня и просто мучаешься глупостью, которую я тебе и пытаюсь разъяснить и развеять недоразумения в твоей голове.
Когда он вернётся? Через неделю, через две? А этим нужно, как минимум, заниматься два раза в неделю, если хочешь быть здоровой. Подумай и приезжай.
Ты почему ничего не отвечаешь, не возражаешь мне? Или в наушниках сидишь и меня не слушаешь? Что там у тебя за шум странный?
– Слушаю я тебя и всё понимаю. Да, ты прав, как всегда и во всём! А шум от машинки. Я вчера купила новую стиральную машину. Теперь сижу и смотрю, как бельё в ней крутится. Экран же есть, правда круглый, движение есть, звук есть – это же, как телевизор новейшего поколения. Лучше чем 3D. Можно прямо открыть и пощупать всё внутри…
– Точно рехнулась! Я тут месяц без ласки, а она щупать бельё мокрое собирается. Почему бы не приехать и не пощупать кое-что более интересное и полезное для здоровья обоих?
– Может быть, приеду, еще не знаю. Лучше расскажи, как ты мне изменял дорогой, теперь-то можно?
– Никогда тебе я не изменял и сейчас не изменяю. Были загулы, но измены никогда!
– Тогда про загулы свои давай поведай, мой «телевизор» с круглым экраном информации не даёт, вот ты и дополни его и закрой заодно пробелы в моём знании о тебе.
– Можно и про загулы. Для разминки о тех, что были до тебя еще.
– Конечно! Так я даже лучше пойму твою проходимую душу в развитии, от зачатия до созревания.
– Проходимцем я никогда не был. Заходимцем был, заезжамцем был, отдамцем разным дамцам в санаториях был. Но проходимцем нет! Так с чего же начать?
– Начни уже! Не то бельё постирается и весь ожидаемый эффект пропадёт.
– Поехал я первый раз в жизни в санаторий, располагавшийся в предгорьях недалеко от Ашхабада. Санаторий назывался «Копетдаг». Номера на два человека, бассейн, великолепная кухня. Время мы там убивали в игре в водное поло, в путешествиях по горам и игре в карты. Соседом по номеру у меня был майор МВД. Увидел он меня выходящим из душа в номере и говорит: «Парень, сколько тебе лет?» Отвечаю как есть, что двадцать два. «Тогда тебе совет дам, как старший по званию и возрасту. Брей под мышками волос. И рубашки не будут вонять и красивее так, и гигиеничнее», – добавил он. Так с тех пор и блюду гигиену.
– Это и вся твоя история?
– Прямо – таки. Это только начало. Потом нас повези на экскурсию в Бахарденское подземное озеро. В горе было отверстие в рост маленького человека, за ним крутая лестница с перилами и спуском вниз с двумя поворотами, уходящая прямо в воду. А там, освященная прожекторами пещера и озеро с запахом серы и температурой воды тридцать шесть градусов по Цельсию. Заходить в воду было жутковато, но вода держала на плаву сама. И если специально хотелось нырнуть, она выталкивала наружу. Короче говоря, мы поплыли. Озеро имело поворот, куда не достает уже свет, и там реально было не по себе. Женщины, как самые смелые, нас и заманили и стали сразу приставать. Ухватившись руками за кромку свисающей породы, а ногами обвив мужчин, каждая своего, кого хотела, они стонали, и такое впечатление складывалось, что эти женщины тут в пещере не впервые так мужчин завоёвывают. Меня тоже поймала одна черноглазая особа лет сорока с пышной грудью, и к груди этой ногами притянула так, что своим носом я в эти «арбузы» и уперся. По сторонам огляделся, а там полным ходом мужики «работают», только стоны нарастают и смех эхом по пещере разносится. Женщины, как пьяные себя ведут. Толи сероводород на них такое действие оказывает, толи сама атмосфера пещеры, как из фильма ужасов. Только вижу, что они в экстаз впадают и глаза горят у них не естественно, как у вампиров. Моя меня не отпускает, хотя я драпануть собирался, впилась поцелуем и языком там по моему языку двигает. Лифчик сняла с себя, а когда я даже не заметил, и соски мне в рот тычет, «соси мол, мне так нравиться». И силы в ней, чувствую, прибывают, потому что сдавливает она меня сильнее и сильнее, и сама подмахивает в воде бёдрами так, что меня на поверхность выбрасывает. Плавки наши на голову себе одела, и проявился у нее опасный такой смех, не естественный. Мне даже на мгновение привиделось, что это дракон какой-то со дна поднялся и мной потешается, а потом, наигравшись, сожрёт меня и не подавиться. Еще раз огляделся я, а они – другие женщины, так же своих мужчин насилуют и одновременно, как-то синхронно подмахивают, как будь – то договорились. И закончили они это насилие разом и ноги разжали, только потом уже плавки вернули. Я случайно на потолок пещеры глянул, когда глаза к темноте обвыклись, а там летучие мыши висят и их там тьма-тьмущая. До подъемной лестницы доплыл с мировым рекордом по плаванию. Жаль, что не было кому время засекать.
Я от этой «вампирши» потом, как от огня бегал, пока она не увидела меня с восемнадцатилетней туркменочкой, тогда только и отстала.
– Что за туркменочка? Ты, смотрю, время даром не терял.
– Она, как сказочный персонаж, появилась на второй неделе заезда в санаторий. Жаль только, что не раньше. Помню, мы доиграли тайм в водное поло, я вылез из бассейна, она подала мне полотенце со словами: «Можно за вами поухаживать?». «Кто же откажется от помощи такой красотки», – ответил я. Она взяла назад полотенец и стала меня обтирать им, да так ласково и так уважительно, что я почувствовал себя персидским принцем. Ее тело источало аромат девственности, оно было стройным, смуглым и манящим. Мы быстро подружились и не расставались до самого моего отъезда домой.
– Это и всё? Ты с ней не спал?
– Спал. В обеденное время, каждый день. Мой сосед, майор нас оставлял в номере. А сам где-то проводил время с ее тетей. Но я ее – шахиню мою, не трогал. Мы голые целовались, обнимались, прижавшись друг к другу, спали, но до вольностей дело не дошло. Это была любовь чистая и прекрасная. Если бы она дала, я не отказался бы, но девушка была строгого воспитания. И так она много чего нарушила по их законам. Я даже у ее родителей в гостях, в Ашхабаде был и договаривался о свадьбе, но на калыме не сошлись.
