Тем, кто ищет свет в кромешной темноте
Список ныне живущих, упоминаемых в книге богов высшего мира:
Гор – бог неба и солнца, сын Исиды и Осириса, отец Амсета, Хапи, Кебехсенуфа.
Кебехсенуф – третий сын Гора, защитник Гора.
Иунит – богиня любви.
Онурис – бог охоты.
Птах – бог правды.
Список ныне живущих, упоминаемых в книге богов низшего мира:
Акер – бог земли, страж врат Иалу и покровитель умерших.
Аментет – богиня Запада, плодородия и покровительница умерших.
Амсет (Габриэль) – второй сын Гора, защитник Гора, хранитель пламени Дуата.
Анубис – бог смерти, страж весов.
Бастет – богиня жизни, защитница Ра, создательница хранителей и покровительница умерших в Иалу.
Маат – богиня правды, дочь Сета.
Мафдет – богиня, покровительница умерших в Иалу, жена Исдеса.
Исдес – бог иллюзий, покровитель умерших в Иалу, муж Мафдет.
Сатет – богиня, дочь Анукет и Амсета.
Список погибших, но упоминаемых в книге богов высшего и нижнего мира:
Сет – бог ярости, песчаных бурь и хаоса, брат Осириса, отец Маат.
Осирис – бог возрождения, после победы в войне с Сетом – правитель Дуата, судья душ усопших, брат Сета, муж Исиды, отец Гора.
Исида – богиня плодородия, жена Осириса, мать Гора.
Анукет – богиня-покровительница умерших.
Хранители богов:
Мираксес – хранительница Маат.
Дориан – хранитель Амсета.
Вивиан – хранительница Амсета.
Шесему – хранитель Бастет.
В книге присутствует отхождение от общепринятой мифологии. Некоторые мифы о египетских богах переосмыслены, некоторые – полностью изменены.
Мне казалось, что бесконечный мрак длился целые столетия. Бестелесная, лишённая тревог и скорби, подобно сгустку слабой, но постепенно усиливающейся энергии, я существовала в пространстве. Меня не было ни в мире живых, ни в мире мёртвых. Я была между материями, сочилась сквозь время.
Когда-то я уже была в подобном месте, и очень скоро в подтверждение этой догадки пришли первые видения – словно тьма нашёптывала сказку, используя тени.
Всё началось во мраке. Здесь, в бесконечности, неподвластной восприятию богов и людей, формировалась энергия. Нун, сотворивший себя отец богов, был первым, кто вышел из Тьмы, разделившись на множество стихий и граней сущего, создав первых богов и первую твердь, выступившую из-под вод Океана. После в небе воссияло Солнце. Его свет рассеял тьму первоначального Хаоса, и девять богов – Осирис, Сет, Исида, Нефтида, Атум, Шу, Птах, Геб и Нут – сотворили более примитивную жизнь на Земле и под ней: мир людей и Царство вечной ночи, куда смертные уходили после кончины, чтобы расплатиться за грехи или получить награду за праведные поступки[1].
Какое-то время боги жили в мире и согласии. За помощь и покровительство люди несли им дары: свои души. Создав новую жизнь, боги пожертвовали частью силы, и каждый оборот Луны вокруг Земли нуждались в восполнении утраченного.
Как и люди, которые были созданы по их же подобию, боги были склонны к печали, зависти, похоти, любви, ненасытности и жажде власти.
Между Сетом и Осирисом вспыхнула война. Она длилась тысячелетия и, как любила рассказывать Бастет, никогда бы так и не закончилась, если бы в порядок бытия вновь не вмешался Источник. Он подарил миру двух истинных богов, чьей миссией стало восстановление порядка и равновесия между враждующими богами.
Осирису источник даровал сына Гора, а Сету – меня, Маат, богиню разума и первую истинную богиню.
Голос. Солнце. Шелест песка. То особенно тёплые, то до дрожи прохладные порывы сильного ветра. Касание. Невесомое, нежное касание женской ладони.
– Пейте, госпожа, – шелестела пустыня.
Обессиленная горем и ужасом, я приоткрывала онемевшие губы, чтобы позволить прохладным каплям смочить иссохший язык.
– Спите, госпожа, вам нужны силы.
Нет. Не нужны. Я хотела лишиться всех сил, что ещё поддерживали жизнь внутри тела. Я хотела, чтобы забвение поглотило меня, как поглотило Алекса. Я жаждала смерти, но вместо этого, содрогаясь всем телом в лихорадке, потерялась в лабиринтах собственных воспоминаний.
Нижний Египет, 1960 год до н. э.
Сет долго скрывал сам факт моего рождения. Я была слишком мала и толком не понимала, что происходило между ним и Осирисом, а потому ни о чём не спрашивала.
Он не был любящим и чутким отцом. Несколько десятилетий, даже толком не зная, кем являлась, я просидела в четырёх стенах – как уже потом выяснилось, в мире людей, в высшем мире. Я просто плыла по течению, не ведая о существовании людей и богов. В моём маленьком мирке была лишь одна молчаливая прислужница, которая быстро убедила меня, что жизнь, которой я живу, единственно возможная. Я буквально не подозревала о том, что где-то существовал кто-то, кроме неё, меня и отца. Меня не интересовала бескрайняя пустыня, в центре которой стоял наш домик. Иногда я выходила на порог и, подолгу глядя в никуда, зарывалась босыми ступнями в горячий песок.
К тому моменту, когда Гор, родившийся в ту же секунду, что и я, достиг полной зрелости и развил свои силы, моё тело сохраняло облик пятилетнего ребёнка. Я даже не знала, что спустя сорок лет должна была хоть немного вытянуться.
Каждый вечер пред сном прислужница заплетала мои волосы, негромко пела на незнакомом языке, а потом, пока я засыпала, терпеливо ждала у двери. В наших отношениях не было нежности, но я в ней и не нуждалась. Я не догадывалась, что могло быть иначе, но одной ночью меня разбудило чьё-то прикосновение. Прислужница касалась меня редко, но в тот первый раз меня просто гладили, и от этого стало так приятно, что на ногах и руках зашевелились волосы.
Необычной красоты молодая женщина в длинных бесформенных одеяниях, сотканных из света и серебра, продолжала перебирать мои волосы, а когда увидела, что всё это время за ней наблюдали, вскрикнула от неожиданности и чуть кубарем не слетела с постели.
– Ты меня напугала, – прошептала она. Я продолжала на неё таращиться. – Мати.
Я молчала, потому что не умела вести разговоры.
Немного растерянная и смущённая, она аккуратно вернулась в прежнее положение и снова положила руку на мой лоб.
– Милая, ты умеешь говорить?
– Да, – не моргая, ответила я.
– Тушканчик, меня зовут Бастет.
Сирия, 662 год н. э.
Звук закрывающихся ставен сменился завыванием ветра. Люди попрятались по домам и затихли. Лишь песок шуршал под моими ногами. Он закручивался вокруг нас, трепал полы чёрной мантии, и после выжившие в этой деревне ещё долго разносили легенду о самой смерти, что пришла к ним посреди ночи.
Мы надвигались на деревню, словно цунами. Мы были голодны, но никто из здешних не планировал добровольную капитуляцию. Ислам пришёл на эти земли, и вера в нас ослабла. Маат, богиня разума и истинная богиня, стала всего лишь легендой.