Сэм, долговязый, не склонный к полноте, немного сутулый молодой человек, в круглых очках, придающих глазам удивленное выражение и делающих его слегка похожим на сову, встретил своего школьного приятеля, Мартина, в кафе, куда сам случайно забежал перекусить, – в выходной день он не обедал дома. Они не виделись уже много лет и оба были приятно удивлены.
– Глазам своим не верю, старина Сэм! Привет, рад тебя видеть. Солидный стал, еще пару лет – и не узнал бы. Ну, рассказывай, как живешь, что делаешь?
Мартин, рыжий, весь покрытый веснушками, самый веселый, напористый и шумный в их классе, улыбался и поблескивал озорными глазами. Сразу захватив инициативу и не дожидаясь ответа Сэма, Мартин начал сам излагать основные вехи своей насыщенной и пестрой жизни, как всегда торопясь, как будто боялся, что его неожиданно остановят. Положение было такого, что к тридцати годам он не закончил никакого высшего учебного заведения, хотя и пробовал, был дважды женат, но неудачно, испытывал свои способности в разных областях, однажды даже основал свое собственное дело, но прогорел начисто. В настоящее время, после краткосрочных курсов по маркетингу занимается торговлей, то есть, проще говоря, агент по продажам в большой фирме, жизнью доволен, хотя, вне всякого сомнения, могло быть и лучше. Конспективно, но рельефно обрисовав, как ему казалось, главное, Мартин наконец замолчал и вопросительно посмотрел на Сэма; мол, твоя очередь.
– Ну что тебе сказать, – вяло и неуверенно начал Сэм, он терпеть не мог самоотчета, по сути скрытого, неявного подведения итогов даже перед очевидно доброжелательным, но все же посторонним человеком. Чего добился, чего не добился, с невольно повисающим в воздухе немым вопросом: «Почему?», что совсем не хотелось никому объяснять. – У меня, в общем, все нормально. Защитил докторскую диссертацию по физике. Работаю в солидной компании, занимаюсь исследовательской работой. Все хорошо, – стараясь говорить бодро и оживленно, закончил Сэм.
– Ну, это не удивительно, ты же всегда был способным в этих чертовых точных науках, а как насчет личной жизни? – тут же нашел прореху в нарисованной идиллии Мартин. – Ведь сокрытие информации в процессе следствия – это важная отягощающая улика. Почему не говоришь о жене и детях? – смешно вращая глазами, продолжил он, посмеиваясь и играя бровями. – От школьного друга секретов нет и быть не может.
«Совершенно не изменился, – невольно подумал Сэм, – все такой же симпатичный шалопай, что был в школе. Повзрослел только внешне».
– Нет у меня жены и, соответственно, детей тоже нет, – смущенно улыбаясь, будто оправдываясь за некий не вполне благовидный проступок, ответил он. – Не получилось как-то, времени не было, учеба, понимаешь, не до того…
– Ну, это ты брось, – тут же перебил его Мартин, – эти сказки ты своим родителям рассказывай, может, они поверят. Да, столько лет прошло. Все-таки чертовски рад тебя видеть, – расчувствовался Мартин и от избытка чувств даже похлопал Сэма по плечу. – Кстати, ты случайно не зазнался, не считаешь себя научным гением, а всех вокруг кретинами? – вдруг озабоченно вымолвил он и впервые посмотрел на Сэма серьезно.
– Ты что с ума сошел? – воскликнул Сэм с возмущением, слегка оторопев от резкого перехода. – Как тебе такая чушь в голову могла прийти?
– Тогда продолжаем разговор, а то я подумал… Впрочем, сейчас это уже не важно. Так на чем мы остановились? На жене твоей, которой у тебя нет и никогда не было. Отговорками меня не корми, скажи лучше честно: «Не хочу жениться», и я тебе на это отвечу, что ты тысячу раз прав, нет в этом ничего хорошего. Как честный экспериментатор, я проверял это на себе, и даже не один раз, а дважды. Все происходит по одному сценарию. Ну, первый раз на это кино, конечно, интересно смотреть, да и участвовать тоже. Захватывает, за живое берет, но потом все повторяется, впечатление такое, что смотришь тот же фильм: хоть партнерша другая, однако те же мизансцены разыгрываются, текст тот же произносится, ну, плюс-минус ее темперамент. Одна это с трепетом говорит, а другая более рассудочно. По сути, приходится наблюдать полную взаимозаменяемость объекта своих эмоций, как писали в старину классики романтизма, – «единственной и неповторимой». Чувствуешь себя при этом полным идиотом, ведь и на твоем месте мог находиться любой другой. Когда начинаешь это глубоко понимать, становится совсем не по себе. Как будто участвуешь в некой безумной кинопробе, причем ясно осознаешь, что претендентов на твою роль много, но наличие другого героя-любовника совершенно не меняет расстановку акцентов в общей картине изображаемых любовно-семейных отношений. Жуть. Ведь женитьба – это, в сущности, игра случая, хотя допускаю, что мне просто исключительно не повезло, другие ведь живут, и вроде ничего, терпят, смирились, наверное, играют свои роли как будто всерьез, в образ вжились, даже волнуются и ревнуют по-настоящему.
Сэм отвык от необузданного темперамента своего бывшего друга, от прыжков и кульбитов, смешных выкрутасов в его рассуждениях, которые, несмотря на все гримасы, обязательно сопровождавшие его монологи, все же не выглядели как откровенная глупость или пошлость. Некоторый абсурд в изложении, его постоянное стремление все преувеличивать, доводить до нелепости несомненно серьезные для него самого предметы и темы обсуждений, заключали в себя какую-то странную логику, даже неявно зашитую грусть. Кроме того, слушать его было интересно.
– Но это еще полбеды, – продолжал раскрасневшийся Мартин, все более распаляясь и входя в азарт свободной импровизации. – Ты не единственный мужчина на этом свете, это бесспорный факт, и его приходится принимать достойно, без самобичевания. Главное другое, когда представляешь себе разброс интересов – портретную галерею всех, кто был до тебя, а заодно, для полноты картины, всех, кто будет параллельно тебе и, вполне естественно, после тебя, всех ее любовников и случайных попутчиков, обидно становится по-настоящему. В этой баскетбольной, а может, и футбольной команде, это кому как повезет, такие субъекты встречаются, что поверить невозможно. Как она могла с подобными типами общаться интимно, прижиматься, в глаза заглядывать любовно? Я бы такому даже руки б не подал. Ответ прост, как сама жизнь. Могла, и все этим сказано, поэтому тут же напрашивается вывод, имеющий прямое отношение к практической жизни. Не нужно при знакомстве с девушкой выяснять особенности ее характера, вкусы, привычки, из какой она семьи, все это ископаемые глупости, никак не помогающие процессу идентификации, так сказать, не высвечивающие главную компоненту в твоей избраннице, а нужно, чтоб она сама наглядно предоставила тебе, например в виде фотоальбома, полную галерею всех своих мужчин, желательно с краткой аннотацией на каждого. Каков патент! Отдаю бесплатно. Причем естественные с ее стороны отговорки и увертки, что она, мол, не может предоставить фотографий тех, которые будут только потом, что она их еще сама не знает, во внимание принимать никак не следует, это обычные женские штучки, свидетельствующие только о нежелании откровенно поведать о своем вкусе, избирательности и разборчивости. Женщины вообще крайне себе на уме и невероятно изобретательны по части дымовых завес над своим прошлым и особенно над будущем, что имеет уже непосредственное к тебе отношение, ведь тебе там с ней жить.
