Глава 1. Охотник и княжна
Звонкий удар тетивы, глухой удар стрелы, попавшей в цель, треск веток и тяжелый удар оземь сбитого глухаря. Когда Радим подбежал к добыче, глухарь уже перестал трепыхаться. Но первым делом мальчик позаботился о стреле. Выдернул ее из птицы и с радостью убедился: целехонька. Широкий плоский наконечник-срез так же крепко сидит в легком, собранном из двух половинок древке. Даже перья на хвостовике не повреждены.
– Добрый выстрел! – отец встал рядом, наклонясь, подхватил за лапы убитую птицу. – С тридцати шагов – наповал. И дичина добрая! На четверть пуда потянет!
Потом глянул сквозь листву на солнце и скомандовал:
– Нагулялись. Возвращаемся.
На поясе у отца уже висела низка из двух птиц – тетерки и цапли.
Радим, понятно, спорить не стал, хотя прошли они всего ничего. Волох, лесной бог, подарил им богатую добычу. На остаток дороги этого хватит. Они, считай, почти дома. До Плескова[1] – два дня пути.
Широкая спина отца в простой серой рубахе с обережной[2] вышивкой по рукавам и вороту – уже в пятидесяти шагах. Шаг у отца длинный, быстрый. Поспеть за ним нелегко. Да еще охотничьим бесшумным шагом. Но Радим – умеет. Под его ногой, обутой в шитый из мягкой кожи поршень, ни один сучок не хрустнет.
А вот и лагерь. Люд шумит, возы стоят не кругом, а как придется, дым от костров не в кронах прячется, а прямо в небо уходит. Даже дозоров не выставили. Сразу видно, что дом уже близко.
Большой у них обоз. Двадцать восемь возов торговых и еще три – боярских. Плесковского князя Вардига. Дочь его Ольга из Киева домой возвращается. В Киев, понятно, Ольга не одна ездила – с отцом. Но князь на волоке остался, с кораблями, а дочь с попутным обозом поскорей домой отправил.
С Ольгой же отправились холопка и два настоящих воина-дружинника.
Радим всю дорогу возле дружинников крутился: любовался и завидовал.
Большая это сила – два дружинника. Да еще и не простых, а варяга. Такие вдвоем с семью купеческими охранниками шутя управятся.
Заветная мечта Радима – вступить в княжью дружину. Да только непросто это, ой непросто! Из всех нужных умений у мальчика было только два: красться бесшумно да из лука бить метко. Это охотничьи умения, не воинские, хотя и для боя сгодятся.
С копьем да топором Радим тоже управляться умел, но по-охотничьи, не в поединке и не в воинском строю. Не возьмут Радима в дружину попросту. Он – сын охотника, а не воина. У воинов свои сыновья. Тех с пяти зим воинскому делу учить начинают. А чужих в дружину принимают редко. Иногда пришлых – умелых воинов. Или из ополчения лучших, кто в бою храбрость особую покажет.
Но князь плесковский вот уже много лет ополчения не созывал, дружиной обходился. А созвал бы нынче – все равно Радим годами не вышел для ополченца.
– Ого! – повар принял у Радима глухаря, взвесил на руке. – Хороша птица! Добрый охотник у тебя вырос, Первей!
– А то! – отец хлопнул Радима по плечу. – Беги, сын, княжна тебя зовет.
Для Ольги на дневках шатра не ставили: стелили наземь ковер булгарский. Однако княжна на нем не засиживалась. Шустрая, быстрая, как ласка. То здесь, то там. И всё ей интересно, и со всеми, не чинясь, поговорит.
С Радимом Ольга и вовсе подружилась, годами они близки – Радим на год старше всего, а что она – княжна, а он – сын охотника, так в дороге это не важно. В походе князь и смерд из одного котла едят, под одним небом спят, одних и тех же комаров кормят.
– Радимка! Иди сюда!
Ольга взобралась на камень, что на берегу ручья, – не там, откуда они воду брали, а немного в стороне. И как только пробралась через осоку!
Радим тут же понял, как: вон тропинка звериная в камышах, к водопою.
Выбравшись на топкий берег, Радим невольно залюбовался – красива княжна! Рубаха красная, яркая, толстая русая коса переплетена лентами, унизанными крошечными серебряными монетками. Серебро блестит на груди и на поясе с пряжкой-соколом, мягкие сапожки расшиты стеклянным бисером. Личико княжны нежное, румяное. Холопка всю дорогу следила-оберегала госпожу от солнца, чтоб не потемнела белая кожа. Нежна и тонка Ольга, но взгляд умный, твердый. Княжна, сразу видать.
– Смотри, что нашла, – Ольга показала на сырой песок. – Чей след?
– Лиса, – ответил Радим. – Свежий. А это – след косули. Старый, вчерашний.
– Вот эта ямка?
– А ты приглядись – видишь, она раздвоенная?
– А это что за вмятина глубокая рядом?
– Это от сапога. Видать, из варягов твоих кто-то наследил.
Ольга восхищенно покачала головой:
– Как ты это делаешь?
– Просто смотрю, – пожал плечами мальчик. – Отец говорит: «Будь внимателен – ничего не упустишь». Вот ты на песок не наступала, а я все равно понял бы, что ты тут побывала.
– Как? – с любопытством спросила Ольга. – Я на камушке стояла, моих следов здесь нет.
– А вот как, – и показал на что-то почти невидимое, прозрачную искорку в песке.
Ольга пригляделась и увидела крошечную прозрачную бисеринку – должно быть, оторвалась от вышитого сапожка.
– Какой глазастый! – восхищенно заметила княжна. – А меня так научишь?
– Могу. Но зачем тебе? – с сомнением спросил Радим.
Именитые не высматривают следы на влажной земле и у водопоев. Они охотятся с соколами, устраивают конные облавы. Им охота – не хлеб насущный, а развлечение. А надобно знатным что-то на земле прочитать – позовут следопыта.
– Хочу понимать все знаки, сколько их есть на свете, – сказала Ольга не без вызова. – Знаешь, как досадно, когда что-то написано, а прочитать не можешь? Другие могут, а ты нет. Обидно!
Княжна сорвала с березы сухую ветку и нарисовала на песке три черты домиком.
– Вот что это? – спросила она.
– Не знаю, – признался Радим.
– Это ромейский знак «альфа». Я все ромейские знаки знаю, – похвасталась она.
Радим пренебрежительно поглядел на чужеземный знак на песке.
– Ромейские руны… Слыхал. Не трать время, – посоветовал он, – пустые они.
– Почему это? – удивилась Ольга.
– В них нет силы. Варяг Сивард рассказывал: был у него раб из ромейских жрецов. Все что-то бормотал по-своему да руны на обрывке кожи чертил. А потом взял да и помер. Не очень-то руны ему помогли!
Радим хмыкнул, подумал немного и добавил:
– Зато уж кто силен в рунах, так это нурманские да ваши – варяжские – колдуны и ведьмы! Видела, у Сиварда весь щит тайными знаками расписан? Он давеча хвастался: одна руна силу и крепость дает, другая меткость, третья в бою защитит.
– Не защитит, – насмешливо возразила Ольга. – Уж не знаю, кто Сиварду щит расписывал, только дурень этот начертал «эйваз», руну защиты, неумело да кособоко. И получилась у него совсем другая руна – «град», знак погибели и разрушения. Не думаю, что такая руна щиту поможет. Да и хозяину тоже.
Радим глянул на Ольгу уважительно и даже с опаской – как на чародейку.
