Задача автора – не только вдохновлять, но и волновать, и говорить о том, чего его возможная аудитория предпочла бы не слышать. Международная политика тоже нередко представляется в свете наихудших сценариев. Так что мой пессимизм и скептицизм могут быть вполне уместны. Ибо политики нового века будут проверяться не благополучными событиями на мировой арене, которым станут аплодировать гуманисты, а тяжелейшими испытаниями нового времени.
Впрочем, любая дискуссия нового века должна начинаться со старого.
Философия не менее увлекательна для дилетанта, чем для специалиста, и я надеюсь, что смогу передать свой энтузиазм по поводу тех философов, труды которых изучал. Мой выбор, разумеется, не бесспорен. Хорошо слышу голос читателя: «Если он пишет о Макиавелли, то почему не о Ницше; если Кант, то где Локк?» Поскольку в центре моего внимания международная политика, я выбрал несколько философов и писателей, которые, на мой взгляд, наиболее соответствуют моей теме и интересны в связи с ней.
Я уделяю особое внимание темным сторонам каждого события не потому, что будущее обязательно станет хуже, а потому, что все это всегда способствует кризисам в международной политике.
Глава 1. «Современного» мира не существует
По мере того как крутыми волнами станут накатывать будущие кризисы, американским лидерам придется понять, что в мире нет таких понятий, как «модерн» или «постмодерн»; наш мир – лишь продолжение «древности». И этот мир, несмотря на всего его новшества, очень хорошо могли бы понять выдающиеся китайские, греческие и римские философы и смогли бы в нем ориентироваться.
Глава 2. «Война на реке» Черчилля
Первая крупная историческая книга Черчилля, опубликованная в 1899 г., когда ему было 25 лет, обнаруживает корни его мышления и источник его величия, что позволило ему вести Англию против Гитлера во Второй мировой войне. Битва при Омдурмане стала одной из последних в своем роде накануне эпохи индустриальных войн: это был ряд кавалерийских атак широким фронтом. В последней принял участие и молодой Черчилль. «Война на реке» показывает древний мир внутри современного. Именно оттуда мы начнем наше путешествие, чтобы взять из прошлого то, что поможет нам встретить во всеоружии настоящее.
Глава 3. «Пуническая война» Ливия
«Война с Ганнибалом» Ливия представляет канонические символы патриотической добродетели и дает неоценимые уроки для нашего собственного времени. Ливий, типичный аутсайдер, предлагает неподвластные времени прозрения относительно природы человеческих страстей и мотиваций и показывает, что мужество в борьбе с врагами должно, безусловно, опираться на гордость за наше прошлое и его достижения. «Не обращай внимания, – пишет Ливий, – если твою осторожность назовут робостью, твою мудрость – медлительностью, твое командование – слабым; пусть лучше мудрый враг опасается тебя, чем глупые друзья хвалят».
Глава 4. Сунь-цзы и Фукидид
Вероятно, нет философских трактатов, в которых знания и опыт изложены в более концентрированной форме, чем в «Искусстве войны» Сунь-цзы. Если моральные принципы Черчилля сосредоточены в его расчетливости, Ливия – в патриотизме, то моральный принцип Сунь-цзы – честь воина. Доблестный полководец – тот, «кто наступает без мысли о завоевании личной славы и отступает несмотря на определенное наказание». «Пелопоннесская война» Фукидида вводит в политический дискурс понятие прагматизма. Его замечание о том, что мысль о собственной выгоде порождает усилия, а усилия – возможность выбора, делает написанную 2400 лет назад историю оружием против фатализма.
Глава 5. Добродетели Макиавелли
Для Макиавелли политика определяется не ее совершенством, а достигнутым результатом. Если она не эффективна, она не может быть добродетельна. Современные лидеры должны учиться у Макиавелли добиваться результатов, руководствуясь концепцией его добродетелей. «Поскольку каждый должен исходить из существующего положения вещей, – пишет Макиавелли, – он может действовать только с тем, что есть под рукой». Умудренный собственным опытом государственного деятеля, Макиавелли верит в языческую добродетель – безжалостную и прагматичную, но не безнравственную. «Все вооруженные пророки побеждали, – пишет он, – а невооруженные погибали».
Глава 6. Судьба и вмешательство
Когда война, злодеяние или другая опасность становятся предсказуемы? С учетом взглядов Макиавелли в этой главе рассматривается детерминизм – учение, согласно которому события предопределяются историческими, культурными, экономическими и прочими предшествующими явлениями. В ней говорится о способности «предвидения беды», о которой писал Макиавелли: слишком ограниченное применение уроков прошлого для будущего опасно.
Глава 7. Великие возмутители: Гоббс и Мальтус
Гоббс, испытавший на себе политические волнения своего времени, пришел к убеждению, что если тщеславие и чрезмерная самоуверенность ослепляют человека, то страх способен помочь ему видеть ясно и поступать нравственно. «Сумма добродетелей, – пишет Гоббс, – заключается в том, чтобы быть дружелюбным с теми, кто хочет быть дружелюбным, и грозным с теми, кто не хочет». По мнению Гоббса, альтруизм неестественен, человек жаден, и борьба всех против всех – естественное состояние человечества. Вопрос свободы становится актуален только после того, как установлен порядок. Томас Мальтус, первый философ, обративший пристальное внимание на политические последствия истощения почвы, голода, болезней и качества жизни бедных слоев населения, предопределил самую главную политическую проблему первой половины XXI в.
Глава 8. Холокост, реализм и Кант
Новая эпоха защиты прав человека, о наступлении которой заявляют политики и журналисты, не является ни чем-то совершенно новым, ни совершенно реальным. Поскольку мир полон жестокости, нравственные уроки холокоста – «символического злодеяния» – будет трудно применить к нашему удовлетворению. Философ Иммануил Кант сделал целью своей жизни определение универсальных законов. Тема Канта – чистая целостность, нравственность абстрактной справедливости и намерений, а не последствий. Задача, стоящая перед реализмом, – соединить грубую тактику с долгосрочными кантианскими целями в сложных и оригинальных обстоятельствах.
