Кристина уже три месяца находилась в больнице. Улучшения были, но лечащий врач не уставал повторять, что психиатрическое отделение для взрослых – не место для несовершеннолетней девочки. Его слова становились все холодней и раздраженней. Он настаивал, что Кристину необходимо наблюдать у детского психолога. Пользы будет больше. Но, чтобы записаться на прием к детскому психологу, надо было ехать в Нижний Новгород, а это час езды на машине, а на автобусе – все два, потому что он останавливается у каждого столба. Машины в семье не было, а она в этом случае являлась необходимостью. А также нужны были деньги и основания.
Основания особенно важны. И о них хотелось забыть раз и навсегда. Как только всплывали основания, Наташа начинала строить планы побега. Мечты накрывали ее с головой, она погружалась в них, пытаясь спрятаться от того кошмара, в котором оказалась их семья. Когда выпишут Кристину, Наташа обязательно соберет вещи и уедет жить в Ригу. Ей всегда нравился этот город, хотя она там ни разу не была. Видела фотографии в рекламных роликах и прекрасные атмосферные видео прогулок по старым улочкам и обзоров разных ресторанов и кафе. Это вдохновляло, обещая надежду на лучшее. Она мечтала, как станет заходить в кафе и завтракать по утрам. Устроится на работу официанткой или кассиром в магазине, а может, почтальоном или оператором сотовой связи. Хотелось стать другой, беззаботной и счастливой. Забыть свою личность, измениться. Уже несколько лет проблемы множились и нарастали как снежный ком. Разобраться в них Наташа не могла. Старалась внушить себе, что и не должна в них разбираться. Пусть это делает мама или папа. Хотя с папой стало сложно, он определенно стремился к новой жизни, стал совершенно чужим, незнакомым. Отрастил бороду, перестал улыбаться, а в глазах появился суровый антарктический лед. А ведь еще тринадцать лет назад, когда Наташа училась в школе, в семье было благополучно и счастливо. Отец брал ее на рыбалку и учил ездить на тракторе. Наташа читала ему вслух стихи Есенина и готовила горячий чай из мелиссы и листьев смородины. Они с мамой сажали в саду цветы, ухаживали за яблонями и грушами, разводили кур и пололи овощи в огороде. А дома всегда пахло мятой и ванилью. Мама по выходным пекла сладкие пироги, а Наташа с сестрой готовила обед и мыла полы. Тогда было счастье, которое никто из них не замечал. Теперь все изменилось.
Наташа испытала сильные впечатления, неожиданно погрузившись в воспоминания о том, когда в ее жизни все было по-другому. Жизнь в деревне казалась приятной, но скучной. Хотелось атмосферы большого города и приключений. Показать и испытать себя. После школы она собиралась поступить в ВУЗ и стать архитектором. Мечтала устроиться на судостроительное предприятие и проектировать танкеры и сухогрузы. В этом виделся смысл, сердце наполнялось радостью, романтикой. Она научилась идеально точить простые карандаши. Покупала большие блокноты с толстыми белыми листами, линейки, треугольники, лекала. Складывала все это богатство в письменный стол и трепетно вздыхала от предвкушения в скором времени начать учиться.
Ничего не получилось. Мечты не перешли порог воплощения в реальность. Наташа даже не подала документы в ВУЗ, который давно выбрала. Это был самый ужасный и трагический момент, который расколол ее душу. Да, в то время это выглядело трагедией. У Наташи до сих пор стоял перед глазами конверт с копиями документов, которые она так и не отправила. У родителей не было денег. Они не смогли бы выучить младшую дочку, потому что все свои накопления вложили в городскую квартиру, в которой поселилась Наташа. Тогда это казалось правильно. Лучше иметь собственное жилье, чем диплом архитектора, который неизвестно пригодится или нет. Мало ли молодых людей с высшим образованием работают в «Пятерочке», «Спортмастере» или «Красном Белом». Рисковать не стоило. В то время уже произошел раскол их солнечного благополучия. Мама стала испуганной и нервной, решительно изменив мнение не в пользу высшего образования. Папа не собирался вмешиваться. Он был подавлен и погружен в свои мысли. Поддержки ждать неоткуда. Обстановка в доме расстраивала, причиняя неприятные хлопоты. Но тогда еще никто из них не понимал, в каком тупике скоро они окажутся.
Наташа устроилась работать в туристическую фирму, но ее совершенно не влекла эта деятельность. Добровольное самоотречение от мечты стать архитектором причиняло боль, разочаровывало. Но работа приносила деньги, а значит, можно было претендовать на независимость и свободу. Странное время, когда Наташа чувствовала себя бесполезной. Ей не нравились маленькое душное помещение, лакированный стол, гудящий компьютер и окно, которое нельзя было открывать. Не нравилось, что необходимо ярко краситься, делать маникюр и высоко зачесывать волосы. Не нравилось, что зарплата слишком мала по сравнению с теми, кто приходил заказывать туры. Вспыхивала черная зависть к тем, кто мог себе позволить путевку на море, или в Париж, или в Индию. Она ненавидела эти томные взгляды, улыбки от предвкушения, тягучие слова, из которых складывались глупые вопросы. А какая сейчас температура в море? Не ожидаются ли дожди? А где можно купить качественные, но недорогие вещи в Париже? А на каком языке разговаривают в Индии? Наташа улыбалась, готовая заскрежетать зубами от ярости. Что-то отвечала, понимая, что эти ответы никому не нужны. Вопросы главнее ответов. Протест виделся во всем. Раздражение кипело внутри, как лава вулкана. Перед глазами мелькали лица придирчивых учительниц, которые постоянно вывозили своих сопливых, наглых, диких детей на экскурсии. От Наташи они требовали отчет обо всех мелочах, даже интересовались маркой чайных пакетиков, предоставленных в автобусе. Она улыбалась, но тихо раздражалась и ненавидела. Ей не нравилось работать с семейными парами чуть за сорок, которые пытались выбрать отпускной тур. Выгадывали каждую копейку, придирались, торговались, даже повышали голос. Она улыбалась. В ее профессию входило улыбаться.
Сейчас все изменилось. Из-за болезни Кристины с работы пришлось уйти. Слишком много косых взглядов. Даже приезжали журналисты из Нижнего Новгорода, пытались поговорить со всеми, кого встречали на улице. Будто кто-то что-то знал!
Сегодня прекрасный майский день. Наташа приехала в больницу на автобусе, чтобы в очередной раз поговорить с врачом, обсуждая ситуацию с девочкой. У нее уже раскалывалась голова, потому что она ненавидела эти встречи и бесконечные разговоры. Ненавидела, что приходилось улыбаться, изворачиваться и лгать.
С дороги нельзя увидеть одноэтажное здание психиатрической больницы. Оно полностью утопает в кустах сирени и дикого шиповника. Подъехать в эту сторону непросто, надо знать, в какой поворот свернуть, а затем километр проехать по узкой разбитой дороге, где куски асфальта смешались с грязью и сорняками. Только теперь возможно разглядеть старое длинное здание, построенное в пятидесятых годах прошлого века. Случайный человек может подумать, что этот старый, развалившийся барак совершенно брошенный. Место, где чувствуешь себя жутко, потому что ощущаешь, что ты тут не один, но при этом не видишь никого. Двери наглухо закрыты, маленькие грязные окна зарешечены. Парковки нет, но где-то в стороне притаилась старенькая «Лада» доктора Величутина, единственного психиатра в этом городе. Местные не ходят в эту сторону. Сразу за больницей окончательно обрываются все следы цивилизации. Интернета нет, плохая мобильная связь, рядом помойка, овраг и колючие кусты.
