ЗАКРЫТЬ ГРЕШТАЛЬТ.
Далеко-далеко, на берегу тёплого моря, в большой каменной пещере живёт белоснежный дракон. Берег, на котором расположена пещера дракона, покрыт светлым песком вперемешку с мелким ракушечником. То тут, то там из песка и воды выглядывают острые камни, напоминающие огромные драконьи зубы. Недалеко от пещеры зеленеет густой лес, из которого доносится оживлённый птичий щебет. В прозрачных морских волнах у берега плавают зеленые пряди водорослей, которые пощипывают вездесущие и вечно голодные рыбьи мальки. Из расщелины камня в сторону моря неторопливо, бочком деловито ползёт краб.
Если мы тихонько заглянем в драконье жилище, то увидим обширный, с высокими потолками каменный грот. Потолок и пол покрыты сталактитами и сталагмитами, стены немного искрятся от выступающих из стен блестящих камушков. В большой глубокой нише пылает огонь, который немного освещает огромное помещение. В углу блестит и переливается небольшая россыпь драгоценных камней и золотых монет. Какая же пещера дракона без сокровищ. В самом центре грота, на двух небольших камнях лежит большой плоский гладкий камень. На камне в многочисленных глиняных плошках, серебряных чашах и в золотых кубках стоит множество свечей. В одной из чаш налита чёрная жидкость, это чернила. Капли от чернил, будто лисьими следами-цепочками, испещрили поверхность стола. Мерцающий свет освещает множество листов пергамента, разбросанных по столу и возле него. Часть листов, лежащих в стопке, придавлены большим жёлтым кристаллом. Листочки еле колышутся от легкого сквозняка. И в центре всего этого великолепия сидит он – Дракон.
Правда, от обычных драконов, покрытых бронёй из чешуи, он сильно отличался. Его длинное изящное поджарое тело, похожее на тело куницы, а также голову и лапы покрывала белоснежная шерсть, сквозь которую проступали костяные шипы. Длинные сероватые когти блестели кинжалами, глаза серебристого оттенка были похожи камень кошачий глаз. Зрачок переливался белым светом и затягивал своей светлой глубиной. Два больших, белых кожистых крыла накрывали спину, как плащом. Кончик длинного хвоста с шипом на конце то нетерпеливо постукивал по каменному полу пещеры, то зависал на некоторое время неподвижно над землёй.
Облокотившись на свой импровизированный стол дракон… пишет. Он держит большое перо с золотым кончиком для письма, и с искривленной особым образом ручкой. Вы скажете, что драконы не люди, и писать не умеют. Да и как им это делать, если у них лапы совершенно для этого не приспособлены. И зачем вообще дракону уметь писать? Драконья память так устроена, что драконы хорошо помнят всё. Даже слишком хорошо. Иногда кое-что и надо бы забыть, но нет… не получается. Сплошная головная боль и бессонница от этого.
Интересно, что же он пишет?
– Жил да был один дракон, – донеслось хриплое ворчание, и железное перо заскрипело по пергаментному свитку, выводя угловатые буквы, похожие на древние северные руны.
– А почему «жил да был», если я и сейчас живу? И почему один, когда нас было много? –мысль была здравой и дракон, застыв статуей, задумался.
Перо перечеркнуло буквы длинным росчерком и замерло, оставив на бумаге кляксу. Тень от его кончика, похожая на длинный коготь, заплясала в свете свечи над листом.
В пещере было тихо, лёгкий сквознячок приносил прохладу. Лишь иногда откуда-то сверху из-под высокого свода доносился писк летучих мышей.
«Ох, и нелёгкое это дело, писать эти ме… мемуары, будь они неладны! Ия сказала, что мне сама жизнь уже подсказала сюжет, и что остался пустяк – встряхнуть свою память, вспомнить, что со мной приключалось и записать. Ага! Ма-аленький такой пустячок – вспомнить всю жизнь!
Он сто раз пожалел, что обещал этой вредной девчонке написать книгу. Чтобы закрыть этот, как его – «грештальт» вроде бы. Слово-то какое! Так и сказала, мол, запишешь все свои воспоминания, ошибки, какие в жизни совершал, или грехи, то есть поступки нехорошие, а потом забудешь о них. Грештальт закроется, и перестанет мучать, и бессонница пройдёт».
Кончик хвоста взвился и вверх нетерпеливо цокнул по камню, выбив искру.
«И перо Ия мне подарила с этим условием. Именное! И такое красивое, блестящее, с золотым тиснением. И что самое главное – по размеру моей лапы, с особыми изгибами и выемками для когтей. Девчонка постаралась от души, изучив мои особенности! Вот что значит талантливый человек – талантлив во всём. Ни у кого из драконов такого пера никогда не было! Золотое барахло всякое было, и подсвечники, и украшения всякие, кубки, пуговицы, подносы, ложки, мечи, палки королевские, целые королевские кресла, и даже золотые ночные горшки, а предметов для письма ни у кого не было. Потому что никто из драконов и не занимался писательством. Эх, житие-мое! Но отступать поздно, дракон держит слово, раз обещал, то сдержит.
Так, раз я описываю то, что происходило со мной… Значит, и слова «жили-были» подходят».
Дракон покряхтел, пересел поудобнее и покрутил затёкшей длинной шеей.
«И как люди писали все эти горы книг и свитков, и мозг не вывихнули, ума не приложу. У меня уже шею ломит, и хвост отваливается, и в глазах темнеет».
Перо блеснуло, клюнуло в большой глиняный горшок с чернилами, и снова заскрипело по поверхности пергамента:
«Жил да был один седой дракон, точнее, он был не один, были и другие. Но истории эти не о них. Хотя и о них тоже…»
– О, Драконья Праматерь, помоги мне! – своды пещеры сотряс громкий рык и рваный, скомканный пергамент полетел в угол пещеры, в кучу таких же растерзанных комков.
Как же просто летать, ловя крыльями попутный ветер, и как порой тяжело что-то вспоминать, да ещё описывать буквами чувства, события, которые вспоминать не хотелось.
Дракон, подперев лапой подбородок, замер. С кончика пера на лист пергамента капнула чернильная капля. Чернила проникали в бумагу, а воспоминания замелькали в памяти дракона, перенося его в прошлое.
ПОПУТНЫЙ ВЕТЕР.
– Эй, дракон, выходи!
Из пещеры показалась заспанная морда с помятыми большими ушами и всклокоченной белой шерстью на макушке. На рыцаря уставился переливающееся серебром око, оно было похоже на камень «кошачий глаз», а вертикальный зрачок был жемчужного света. Именно света, а не цвета, потому что он переливался всеми оттенками серебра. Голова и шея существа была покрыта белым мехом, как и лапы с серебряными когтями, которые зверь вытянул из пещеры вперёд и положил на них голову, как огромный пёс в будке. Он замер и молча изучал пришельца, только его подвижный нос двигался, принюхиваясь к человеку.
– Ты кто? – растерянно спросил рыцарь, от удивления опуская меч. – А где дракон?
– Я за него, – серьёзно ответил зверь, вполне приятным, бархатистым баритоном.
