Мне всё и всегда давалось в жизни легко. Правда. Начиная со школы. Нет, в детском саду тоже, вероятно, всё было гладко, за исключением нескольких неприятных для меня девочек (более модных, более наглых, либо была ещё такая… дочь учительницы музыки, ей позволено было сколько угодно играть на фортепиано, а для меня фоно так и оставалось мечтой. Так, иногда могла пробраться к инструменту поближе, чтобы попиликать на клавишах). Так вот, началось всё со школы. Есть люди, в данном случае можно употребить слово «дети», которым для получения положительного результата, нужно долго и тщательно корпеть над делом, зубрить, биться головой о невидимую стенку и грызть гранит науки. В прямом смысле этого выражения. Ярким примером для меня стала одноклассница. Как сейчас помню её муки над изучением английского. Ну, не давался он ей никак, хоть плачь. Приходилось на память заучивать тексты, заранее отвечать на вопросы контрольных работ (до сих пор не понимаю, откуда она доставала задания, поистине говорят: кто ищет, тот найдёт). Только всё было впустую: произношение не вызубришь, да и предложение нужно строить не только по заученным материалам, здесь соображать не помешает. А есть люди, которым все даётся легко и гранит науки оказывается вовсе не гранитом, а хлебным мякишем. Так вот я отношу себя к последним.
Таких как я, обычно называю лоботрясами, так как особых усилий прилагать ни к чему не стоит, а результат всегда выше всяких похвал. Опять же, взять, к примеру, тот же иностранный язык: произношение у меня сразу без проблем пошло, оставалось только словарный запас приобрести, да правила выучить. Без правил никуда! Но вся прелесть особенностей людей второго типа, что их способности распространяются на все сферы деятельности. Если снова вернуться к школьной теме, то можно смело сказать: все предметы мне давались одинаково легко, причём как точные науки, так и всё из филологического направления. Особенно я уважала математику – царицу наук, как считал наш школьный учитель, Марк Захарович, старый еврей (так его называла моя мать). Марк Захарович её в своё время невзлюбил, за что постоянно задавал самые каверзные вопросы. Правда, учитель по английскому всегда утверждал обратное: «самый важный предмет – мой, английский язык, а вся ваша математика – ерунда полная. Как не высчитывай, хочешь – через интегралы, хочешь – через уравнения с двумя неизвестными, а зарплата мужа от этого не увеличится». Ох, как же он оказался прав. Весь смысл этих золотых слов я понимаю только сейчас, когда смотрю на эту самую зарплату и хочется плакать.
На умственные способности жаловаться мне не приходилось, до сих пор помню применение теоремы Виета в двух вариантах, хотя для всех остальных одноклассников поголовно, эта теорема так и осталась загадкой. Применить эту бесполезную теорему в повседневной жизни нельзя, поэтому до сих пор не понятно: почему она так и хранится на видном месте полочек моего мозга? Ведь по всем законам жанра давно должна пылиться где-то в дальнем углу. Так уж устроен мой мозг: всё лишнее вон! Ну, не совсем, конечно, вон, всё же я верю учёным, которые утверждают, что никакая информация не исчезает из нашей памяти бесследно. Она просто временно откладывается подальше, так сказать, до лучших времён и в стрессовой ситуации обязательно вспомнится. Проверить эту теорию на практике до сих пор не удалось, но я остаюсь истинным приверженцем такой версии происходящего. Никак мне не хочется признавать, что девяносто девять процентов знаний мы теряем навсегда.
Ну, в своих рассуждениях я зашла несколько не туда, поэтому возвращаюсь к теме.
Что касается способностей, разобрались. Но всё ведь не так просто, точнее говоря, не так сложно, по крайней мере, для меня. Сейчас я говорю уже об отношениях в социуме, которые так же, как вы, наверно, догадались, давались мне без особых усилий. Нет, на звезду класса я никогда не претендовала: не моё это, быть в центре внимания. Выскочек никогда не любила хотя их никто не любит, даже такие же выскочки, как они сами, но и на отсутствие общения никогда не жаловалась. С людьми сходилась легко, ну, не то чтобы совсем легко, я всё-таки была человеком немного замкнутым, но если уж с кем-то подружусь, то надолго. Особой симпатией ко мне никто не обладал, но и антипатией тоже, а это уже кое-что. Я всегда производила впечатление пай-девочки, и такое выражение как, «в тихом омуте черти водятся», ко мне не относили, зря, надо сказать, черти у меня были ещё те. Производила положительное впечатление на старшее поколение, хотя такой конкретной цели у меня никогда не было. Вообще, было всё равно, кто и что подумает, но результат всегда был одинаков: меня любили как учителя, так и одноклассники, и бабушки-соседки. Опять же, приведу в пример свою одноклассницу, не ту, которая с английским, а уже другую, но тоже подругу. Вот и человек она была хороший, но впечатление производить не умела, чего-то такого не хватало у бедняжки внутри, поэтому учителя в школе смотрели на неё косо, подозревая во всевозможных грехах, а она на самом деле, ничего такого и не думала, я свидетель. Ну, вот, опять увлеклась…
С людьми, значит, я сходилась легко, но не стремилась приблизиться к высшему обществу, за что про меня часто говорили: «она на своей волне». Так и было, у меня, действительно, своя волна. Уже тогда я понимала, что ни от кого из тех, с кем общаюсь каждый день, в будущем зависеть не буду, а, значит, и прогибаться под них не стоит. Но и отношения портить не спешила: зачем искать приключения на пятую точку? Да и не любила я трудности. Всё по той же причине, о которой уже достаточно долго рассуждаю: у меня всё легко и просто, с проблемами я никогда не сталкивалась, вследствие чего и решать их толково не умею. А вот это уже БОЛЬШОЙ минус: во взрослую жизнь я должна была выйти подготовленным ко всему человеком, а из меня получилось какое-то тепличное растение, со своими условиями хранения и эксплуатации.
Но и тут повезло, всё же есть у меня ангел-хранитель. После школы я без особых трудов поступила именно туда, куда хотела: в финансовую академию, здесь моё природное обаяние не пригодилось, а вот умение работать с цифрами, вполне. Это только так говорится, что математика точная наука, хотя математика, может, и точная, а вот бухгалтерия, это просто источник подводных камней и тёмных коридоров, в которых можно не только потерять, но и найти. И с этими тёмными коридорами у меня был полный порядок. Цифры слушались меня как дрессированные, я ими жонглировала (не в буквальном, конечно, смысле), я их слышала и понимала, за что меня уже на первом курсе прозвали гением (нескромно, но вполне возможно) и приглашали поглазеть на гения старшекурсников и преподавателей с других кафедр.
