Ирина Степановская - Порог чувствительности

Порог чувствительности
Название: Порог чувствительности
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2024
О чем книга "Порог чувствительности"

«Порог чувствительности» – новый сборник «медицинских» историй от Ирины Степановской, автора серии романов о докторе Тине Толмачевой и дилогии о судебных медиках «Экспертиза любви».

Порог чувствительности – это не только порог боли.

Это те самые грани любви, доброты, нежности и сострадания, которые свойственны человеку.

У медиков свой порог чувствительности: по отношению к пациентам, коллегам, а также к братьям нашим меньшим… И, конечно же, к самим себе.

Вопрос только в том, насколько эта грань является переходной. От жизни к смерти – и наоборот.

Бесплатно читать онлайн Порог чувствительности


© Степановская И., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Порог чувствительности

Осень выдалась промозглой. Пришедший был одет в пальто с чужого плеча. Когда-то такие были супермодными: светло-серая ткань «в ёлочку» и воротник «шалька» из искусственного меха. На ногах стоптанные потёртые ковбойские сапоги на каблуках. На голове шерстяная лыжная шапка. На щеках щетина, под глазами мешки. Пришедший позвонил, и круглый звонок сбоку от таблички «Виварий» тревожно и высоко гуднул, как показалось, где-то внизу. Потом дверь приоткрылась, обдало ядрёным вонючим теплом. В узком проёме возник седой, сутулый, морщинистый человек в меховой вытертой безрукавке.

– А деньги где выдают? – сипло спросил пришедший. Старик повернулся и начал спускаться назад, внутрь, по каменным узким ступеням.

– Дверь закрывай, не лето. – Пришедший понял, что нужно идти за ним вниз.

Виварий был полуподвальной пристройкой к основному корпусу медицинского института. Он плотно примыкал к его задней, облезлой и в потёках стене, напоминая разрастания вешенок на коре замшелого дерева. На окнах тюремной тоской ржавели решётки. Из подвала, куда за стариком сунулся пришедший, пахло сеном и мышами. Приоткрытый мешок с чернильной надписью «овёс» поверх мешковины, щедро наполненный почти доверху, стоял под лестницей. Рядом, в тазу, отмокала от налипшей земли морковь.

В ответ на чужой голос вразнобой залаяли собаки. Кошка в пёстрой шкуре и с ярко рыжим хвостом вспрыгнула на старый письменный стол, где по-домашнему расквартировались блеклый алюминиевый чайник, закопчённая кружка и толстая тетрадь в картонном переплёте, похожая на старую бухгалтерскую книгу. Чернильница с чернилами и воткнутой в неё школьной ручкой с пером стояли посередине. Кошка ловко обошла их и уютно устроилась под свисающей с потолка низкой лампой с простым металлическим абажуром.

– Фу-ты ну-ты, прямо с налёта… Оформить надо, потом уж деньги. – Старик подошёл к столу, отставил кружку, погладил кошку. Вместо левой руки у него был пустой рукав, прятавшийся под безрукавкой за ремень таких же вытертых брюк, что придавало фигуре однобокость.

– Ну, показывай! – Он сделал пришедшему знак спуститься ближе.

– Сюда иди, – хмуро сказал кому-то человек в пальто. В руке у него дрогнула верёвка. Пришелец потянул, верёвка напряглась. Сверху послышался отчаянный визг.

– Не, не так надо, – сказал дежурный. – Надо лаской. – Он подошёл к шкафчику, вроде как к облезлому буфету, открыл ящик и достал из него кусок хлеба. Отломил чуток, снизу вынул бутылку подсолнечного масла, налил на хлеб. У лестницы протянул кусок вверх.

– На! Ешь!

Визг затих. Через некоторое время верёвка ослабла и из-за стены появилась серая собачья мордочка с узкими остренькими ушами. Одно ухо стояло, а второе болталось наполовину опущенным. Собака осторожно пошла к хлебу и вознамерилась его схватить, но служитель ловко отвёл руку, заманивая дворняжку внутрь.

– Ну, теперь вот ешь! – он положил хлеб под свой стол прямо на старый линолеум, а верёвку взял у незнакомца и обмотал вокруг ножки стола.

– А когда поешь, попей! – Эмалированную старую миску он наполнил водой из простого металлического крана над четырёхугольной раковиной. Потом достал блюдце, налил в него молоко из большого алюминиевого бидона, поставил под стол. Собака сначала съела хлеб, потом вылакала молоко, но пить не стала, легла возле миски.

– Садись, что ли, – сказал служитель пришедшему, а сам наклонился и надел на собаку узенький старый ошейник, лежавший тут же, на столе. Она сначала дёрнулась было, но потом легко смирилась, разморённая от еды. Пришедший недовольно поджал губы, но сел на жёсткий стул с обитой дерматином спинкой. Служитель тоже сел и, не торопясь, одной рукой подвинул к себе журнал, взял ручку, махнул перо в чернильницу.

– Как зовут?

– Паспорт, что ли, нужен? – Пришедший с трудом сдерживал нетерпение.

– Зачем мне ты-то? Кличка есть?

– Откуда я знаю. Бегала по дворам. Сучонка.

– Так и запишем.

– Деньги-то когда? – Пришелец облизнул сухие губы. Сглотнул.

– Квитанцию выпишу, назавтра в бухгалтерии получишь. Там и паспорт покажешь. А я деньги не выдаю.

Пришедший взял бумажку, глянул в графу «цена» и поморщился.

– Чего-то дешёво, рупь тридцать всего… – Побурчал ещё что-то про бюрократию, поднялся по ступенькам и вышел. Сучонка посмотрела ему вслед, полакала немного воды из миски, пролила несколько капель на пол, свернулась под столом и уснула.

* * *

Геннадий Тихонович Гладких, преподаватель кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии, молодой, стройный и симпатичный, в отглаженном до блеска медицинском халате, модной рубашке и нарядном голубом галстуке перевернул страницу учебного журнала и вписал тему следующего занятия.

– Итак. Распределяем работу на завтра. – Новенькая ручка преподавателя с перекатывающейся вверх-вниз золотой рыбкой внутри прозрачного корпуса скользила вниз по списку студентов. «Оперативная хирургия и топографическая анатомия» – один из самых трудных предметов, изучаемый в медицинских вузах. Нужно не только выучить назубок толстенный учебник, но ещё и делать первые самостоятельные шаги на практике.

– По плану у нас оперативный день, резекция желудка, – продолжал Гена (так его между собой звали студенты). – Основным хирургом я ставлю… – Он поднял голову и посмотрел на группу. – …Яковлева. Яковлев, ты готов?

Все сидели молча. Кто-то опустив глаза, кто-то глядел ему в лицо.

– Всегда готов, – Женька Яковлев шутя поднял руку в пионерском приветствии и открыл оглавление в толстенном учебнике по оперативной хирургии. Он с первого курса не скрывал, что собирается стать хирургом.

– Ну тогда, Яковлев, учи все варианты операции. Завтра я вам выберу, который будете оперировать. Ассистировать вторым хирургом к тебе пойдёт Самсонов, а анестезиологом будет… Кто-нибудь сам хочет?

– Я буду, – сказала застенчивая Мила Кочеткова.

– Хорошо. Теперь, что касается остальных…

Женька уже не слушал, он изучал оглавление. Ничего себе объёмчик. Шестьдесят три страницы. А он с друзьями из общежития собирались сегодня вечером ещё смотаться в кино. Интересно, пойдёт ли с ними Милка?

– Так вот, – вернул его к действительности голос Геннадия Тихоновича. – Яковлев, раз ты главный, придёшь на полчаса раньше, зайдёшь в виварий, возьмёшь животное и подготовишь к операции. А сейчас спустишься туда и предупредишь, чтобы вечером собаку не кормили. Понял?

Женька кивнул. В виварии он ещё ни разу не был, но прекрасно знал, где тот находится.

– А как я должен выбрать собаку? – уточнил он.

– Спросишь у дежурного. Только учти: раз ты хирург, тебе животное и выхаживать. Оценку я ставлю не сразу после операции, а когда представишь заживший рубец на живой собаке. Хирург ведь не тот, кто лучше всех оперирует, а тот, у кого больные лучше поправляются.


С этой книгой читают
Джон Фаулз, большой любитель психологических загадок, написал роман, одним из важных вопросов которого является сочетание счастья и свободы. Герои романа Ирины Степановской тоже оказываются перед этой проблемой. Следует ли женщине останавливаться на той роли, которую предлагает ей общество? Должен ли мужчина непременно быть мужественным, чтобы являться источником счастья для своей подруги? Три женщины – бывшая домохозяйка, учительница и журналист
Что знает больной о больнице? Палата, койка, лечащий врач. Но это лишь сцена. А за кулисами – ординаторская, операционная, патологоанатомическое отделение. Вот там-то и разыгрываются самые интересные представления.Сразу трое мужчин окружают на больничной сцене Тину Толмачёву: старый друг Аркадий Барашков, эпатажный остроумец Михаил Борисович Ризкин и бывший коллега Ашот Оганесян, приехавший наконец из Америки. Но есть и еще один – тот, кто украша
Поездка Натальи Нечаевой, молодого ученого-иммунолога, на конференцию в Санкт-Петербург кажется ее мужу странной. Подозрения вызывают и поспешные сборы, и забытый доклад, и старый кулон, валяющийся на постели… Вячеслав решает ехать вслед за женой.Неожиданные обстоятельства, странное переплетение судеб и встреча с любовью, пронесенной сквозь годы, ожидают умных, гордых и таких по-чеховски несчастных героев в этом безумно красивом и торжественно-пе
Ольгу Леонардовну, отоларинголога высшей категории, «выпихивают» на пенсию из-за реформ в здравоохранении. Кому нужны эти реформы, если больным от них никакого толку, а врачам еще хуже? Почему же сокращают именно ее? Ольга ни с кем не ссорилась, никому не переходила дорогу. Девчонкой после института она пришла в советское здравоохранение, а выживать в нем учила ее старая медсестра, бывшая фронтовичка Фаина Федоровна. Фаина меряла свою жизнь по за
Небольшой рассказ о небольшом человеке, живущем в небольшом городке, с небольшими запросами. Это история о простой женщине, каких в нашей стране много, и это типичная история, каких в нашей стране много. Такая аннотация и должна быть у этого рассказа. Если вы хотите прочувствовать всю суть существования в вышеописанных условиях, то вам понравится данный рассказ. Книга содержит нецензурную брань.
Есть вещи, которые помнятся всю жизнь, есть люди, которые проходят через нашу жизнь красной нитью. Есть события, воспоминания о которых согревают нас и мотивируют жить дальше. Это пространство – это Незабудье…
Данная книга является информационно-литературным произведением об истории возникновения и успеха легендарного музыкального проекта «А. НЕМЕЦЪ», и предназначена для широкого круга читателей, а также для отечественных и зарубежных подвижников и специалистов, осуществляющих исследовательскую деятельность в сфере неформальной культуры, массовой социологии и практической мистики. Книга состоит из двух томов (17 книг), публикуемых в серии «Всемирная Би
Написала портрет Любви легким взмахом пера.Образ менялся с годами. Жизнерадостная, наивная девушка-любовь превратилась в прекрасную леди-очарование, которая, взлетая и падая, вопреки всем превратностям жизни, сгорая и возрождаясь вновь, наполняла собой души тех, кто вверял себя её любви, независимо от того, встречи были случайными или судьбоносными.
Девочка случайно во время игры в прятки попадает в другой мир. Ей страшно. Она страдает и пытается приспособиться к новой реальности. Неожиданно для себя, она обнаруживает, что обладает удивительным даром. С этим даром она учится жить и надеется, что он поможет ей вернуться в свой привычный мир.
Эссе о детях, переживших войну, написанное ребенком.
Рассказ «Зеркало времен»Эта мистическая история о реинкарнации, борьбе за правду и поисках утраченной любви исследует тонкую грань между прошлым и настоящим, где воспоминания пересекаются с настоящей опасностью.Лариса осознаёт, что её миссия выходит за пределы текущей жизни. Теперь она должна завершить то, что не смогла сделать в прошлом, и решить, как переписать свою судьбуДругие рассказы сборника: «В поиске чуда», «Я не оглянусь», «Чёрные лебед
Молодой психотерапевт, помогая своим пациентам пережить сломленный жизненный путь и обрести нотки чего то нового и свежего. В один из своих рутинных трудовых будней прекращает свою работы, и отправляется на встречу приключениям, где он встретит много новых знакомств , которые принесут ему много ярких впечатлений, от пылкой любви до, глубокой не навести