Тихон Подковин весело отсчитывал ступеньки широкой лестницы, направляясь к выходу. Час тому назад секретарь Иркутской судебной палаты сказал ему:
– Вы можете быть нашим регистратором.
Огромные слова на мраморной доске «Правда и милость да царствует в судах» сегодня показались ему особенно важными.
Вечером, по настоянию своей сестры Фимы и ее подруги Вари Березкиной, Тихон подробно рассказывал, как он «производился» в регистраторы.
Варя громко смеялась.
– Значит, все пойдет по-хорошему, – говорила она. – Скоро будешь чиновником.
– Дело пойдет… Но чиновником мне не бывать. Нужно высшее образование. Я даже до штатного регистратора не дойду.
Варя вопросительно взглянула на Тихона.
– Ты все забываешь, что мне в солдаты идти…
Варя жила на том же дворе с матерью-санитаркой и братом в одной комнате.
«Даже ни разу за руку не взял, – думала девушка, перебегая через двор. – Чего он такой? Не смеет или не любит?»
Мать Вари сидела за столом и шила.
– Тихона регистратором назначили.
– Я не сомневалась в нем. Его можно и делопроизводителем назначить.
– А он говорит: не буду я чиновником. Солдатчина помешает.
– Рассудительный парень. Он и жениться до окончания военной службы не будет.
Варя тяжело вздохнула. Мать взглянула на дочь.
– Я Тихона одобряю. Не следует жениться лобовому, много у семейных солдат несчастий бывает… Будем ждать. Ему до призыва еще год с лишним…
Варя отвернулась и стала беспокойно разглаживать свои темные волосы; ее влажные ресницы вздрагивали.
До поступления в судебную палату Подковин был приказчиком в рыбной лавке купца Кытманова. Ему надоели капризные барыни-покупательницы. Но и в канцелярской работе он не нашел удовлетворения.
«Два года – в судебной палате, четыре – на военной службе, – а потом – на новые места, к сибирским рекам», – часто думал Тихон.
Полгода назад он познакомился с семьей торговца Рычагова. У сына его, Елисея, он брал книги для самообразования.
Незадолго до этого знакомства молодой Рычагов ездил в Порт-Артур. Нужно было присмотреть местечко для торговой деятельности, а в Маньчжурии как раз строились новые города, проводилась железная дорога.
– Дальний Восток необходим нам как воздух, – любил говорить Елисей. – Мы, русские, должны освоить его.
Во время разговора Елисей часто закрывал глаза. Он стоял прислонившись к стене, опираясь левой рукой на спинку стула. Напыщенность речи и игра со стулом коробили Тихона.
Висячая лампа освещала стол, за которым сидел Рычагов-отец. На сухощавом и продолговатом лице старика блуждала усмешка.
– Если мы не укрепимся в Маньчжурии, – продолжал Елисей, – то туда влезут американцы или японцы.
– Японцы!.. – воскликнул отец, – Пустяшная страна, парикмахеры. Опасность – от англичан, а всего скорее от немцев.
Молодой Рычагов наклонился вперед, навалившись на спинку стула.
– Ты прав, папа. Однако орудием против нас англичане изберут японцев. А их-то мы одолеем! В Порт-Артуре стоят наши военные корабли.
– Ты был на них? – спросил Подковин.
– Был. И порт-артурские форты видел. Они замаскированы, подготовлено несколько линий обороны. Но вряд ли нам придется воевать на суше. Русский флот не допустит врага на берег. Крепость возводится на всякий случай… Сейчас делается упор на расширение экономического влияния. Нам нужен торговый незамерзающий порт, и таким портом будет город Дальний.
– Что же ты не выбрал там себе местечко?
– У нас с тобой, папа, карман тонок. Для работы в Дальнем или в Харбине, нужен капитал. Китайцы – первоклассные коммерсанты и конкурировать с ними весьма трудно. Чтобы осмотреться и обжиться среди них – требуются деньги. Переедем туда годика через два. А за это время там достроят крепость и усилят флот.
– Хитер парнишка, – сказал старик и толкнул Подковина в бок. – Хотя, по правде сказать, так можно и очень хорошее дело упустить.
– Напрасно тревожишься. У нас не только Амурский край ждет предприимчивых людей. И тебе, и особенно нам с Тихоном работы хватит.
– Тихону в солдатах надо побывать, – заметила мать Елисея.
– Отслужит свой срок и ничего с ним не случится.
– А вдруг война?
– Войны не будет.
3
Разговоры о Порт-Артуре часто велись и в судебной палате, где работал Подковин. Как-то утром секретарь канцелярии Николай Васильевич Делюсто порылся в папках и подал адвокатам подписной лист.
– Господа, в крепости Порт-Артур сооружается собор. Жертвуйте кто сколько может.
Первым на листе расписался молодой адвокат Патушинский.
– Говорят, наша новая крепость будет неприступной твердыней. Русское командование учло и местные условия и новейшие данные инженерно военной науки, – сказал он.
– С кем же ей придется иметь дело? – опросил Делюсто.
– Несомненно, с японцами, – важно проговорил присяжный поверенный Стравинский, подписываясь на сто рублей.
– В таком случае крепость будет праздной! – воскликнул Патушинский. – Японцам не дадут высадиться.
– Задор свойствен молодости, – вмешался в разговор знаменитый защитник Зверев. – Но задор перед началом дела вреден, ибо не позволяет детально изучить опасность. Между тем Япония растет не по дням, а по часам.
– Япония любит сравнивать себя с Великобританией, но она прыщ, – возразил Патушинский.
– Тем более, тем более… Прыщи бывают разные. И к ним нужно подходить умеючи, а то может образоваться злокачественная опухоль.
– По последним данным, на Порт-Артур отпущено более двух десятков миллионов рублей. Там работает несколько комиссий из военных специалистов. Вероятно, не только мы с вами, Иван Николаевич, озабочены охраной наших государственных интересов, – сказал Стравинский, не любивший Зверева и завидовавший ему.
– Совершенно верно, Рафаил Сигизмундович. Ваша конкретность всем известна. Но нельзя забывать, что Япония не одна. К тому же театр военных действий будет, фигурально выражаясь, в трех шагах от нее и за десять тысяч верст от нашего центра. Есть слухи о медленном оборудовании крепости… Хорошо бы съездить туда и посмотреть… Кстати, почему там ни разу еще не была выездная сессия судебной палаты? Николай Васильевич, каково ваше мнение на этот счет?
– Дел оттуда поступает порядочно. Казенные деньги, недобросовестные подрядчики… К весне можно будет что-нибудь придумать.
Раздался звонок. Все ушли в зал заседаний.
