РАЗВЕДЁНКА (ИГРА РАЗВЕДОК)
Пока Курт Раушер (Зоненберг, теперь уже окончательно, канул в небытие) отлёживался в госпитале на территории оккупированной германскими войсками Норвегии, его дальнейшая судьба решалась в Берлине…
Штурмбанфюрер СС Отто Скорцени (Фюрер лично попросил Гиммлера повысить своего любимца через звание) наслаждался жизнью. Купаться в лучах славы всегда приятно, независимо от того, заслуженно ли это, или так, комси-комса. После неудач на Восточном фронте, для поднятия боевого духа германской нации отчаянно требовался Герой, именно такой, с большой буквы. И коли такового не нашлось на поле брани, то почему бы не возвести в этот почётный ранг беглеца из холодного русского плена? Гитлер сказал «надо» – Геббельс ответил «яволь»! Раскрученная пропагандистская машина, перемешав, как и положено, быль с небылицами, с похвальной поспешностью сотворила кумира ещё до того, как нога его коснулась священной германской земли. Разумеется, это не был подвиг одиночки. Да, вначале он был один, переживший поочерёдно и коварную ловушку, и неправедный плен, и заточение на полярном острове, где ему пришлось существовать чуть ли не в обнимку с белыми медведями, мученик-одиночка. И только вера в своих друзей, в великого Фюрера, который помнит о нём, согревала будущего героя лютыми сибирскими (при чём тут Сибирь?) морозами. Дальше шла история приказа Фюрера о поисках Скорцени, которыми занимались с риском для жизни лучшие германские агенты, о том, как герой был найден и с помощью верных помощников совершил дерзкий побег.
Да, к этому подвигу, помимо нацистских бонз, имён которых спецы из команды Геббельса не скрывали, наоборот, выпячивали, были причастны десятки скромных героев более мелкого масштаба; их имена широкой общественности должны остаться неизвестными. Однако ныне уже оберштурмфюрер Фогель сдуру этого не понял, попытался искупнуться в лучах славы, которые предназначались лишь Скорцени. За то и поплатился. Помимо очередного звания, ему на грудь повесили медаль и быстренько спровадили в Генерал-губернаторство, так теперь фашисты именовали Польшу. Другое дело Курт Раушер…
Руководитель РСХА редко на кого из подчинённых смотрел благожелательно, считая, что излишняя расположенность руководства неблагоприятно сказывается на их деловых качествах. Не сделал он исключения и для только что назначенного руководителя отрядов СС особого назначения.
Сидя напротив хмурого Гейдриха, Скорцени, подражая шефу, также воздерживался от проявления какой-либо радости, тем более знал: улыбка на его иссечённом шрамами лице выглядит зловещей.
– Я вызвал вас, – произнёс Гейдрих, – чтобы расспросить о человеке, известном под именами Клаус Игель и Вальтер Зоненберг.
– Я бы сказал, что это два разных человека, обергруппенфюрер, – чуть подумав, сказал Скорцени.
– Вот как? Давайте подробности! Начнём с Игеля.
– Игель выглядел как мальчишка, играющий в войну. Он упивался отведённой ему ролью, вряд ли до конца понимая, во что влез.
– Вы сказали «выглядел». Думаете, это было притворством?
– То есть вы хотите спросить, обергруппенфюрер, не было ли мальчишество маской, под которой скрывался опытный разведчик? Нет, не было. Я в этом убеждён!
– Хорошо… Переходим к Зоненбергу.
– А вот это уже настоящий молодой волк, который только что вырвался из смертельного капкана. У него, если позволите, шерсть на холке стояла дыбом.
– То есть там был романтичный юноша, а здесь закалённый боец, я вас правильно понял, штурмбанфюрер?
– В общем, да, обергруппенфюрер!
– Ещё один вопрос, и можете быть свободны. Вы бы взяли Курта Раушера под своё начало?
– Без колебаний, обергруппенфюрер! Ведь я, возможно, обязан ему жизнью.
– Ну да, он ведь во время побега прикрыл вас от вражеской пули… Идите.
Оставшись один, Гейдрих открыл ящик стола и достал знакомую нам папку, на которой под грифом «Совершенно секретно» было выведено имя Курт (Конрад) Раушер. Теперь папка не выглядела тощей, документов в ней прибавилось минимум втрое.
Гейдрих нажал кнопку под столешницей. В мгновение ока в кабинете появился дежурный адъютант.
– Что Науйокс? – поинтересовался Гейдрих.
– Оберштурмбанфюрер ожидает в приёмной! – отрапортовал адъютант.
– Пусть войдёт, – распорядился Гейдрих.
Глава Службы внешней информации СД пользовался особым расположением Гейдриха. Именно ему он поручил навестить выздоравливающего Курта Раушера. Час назад с аэродрома сообщили, что самолёт из Норвегии приземлился.
Боксёр, так в управлении называли Науйокса за его перебитый нос, вошёл в кабинет шефа чётким строевым шагом и вскинул руку в нацистском приветствии.
– Хайль Гитлер!
– Хайль! – отозвался Гейдрих. – Рад вас видеть, Альфред. Проходите, присаживайтесь, и приступайте к докладу: как там наш Малыш? – Поразительно, но прозвища Ежова-Раушера в КГБ и СД совпали!
– Почти здоров, обергруппенфюрер. Врачи не видят препятствий для его транспортировки в Германию.
– Отлично! – Гейдрих сделал пометку в блокноте. – Распоряжусь, чтобы его доставили в Рейх и разместили в одном из наших санаториев, где-нибудь в горах. Пусть дышит горным воздухом, пока мы определимся с его будущим. Так каким вам видится его будущее, а, Альфред?
Судя по всему, ответ на этот вопрос был у Науйокса в кармане, поскольку ответил он, не задумываясь:
– Думаю, Малыш нам подходит. Во-первых, он прекрасно подготовлен как профессионал, во-вторых, у него есть как минимум две серьёзные причины служить преданно: в память об отце и… ему просто некуда деваться!
– То есть двойную игру с его стороны вы полностью исключаете? – уточнил Гейдрих.
– Полностью двойную игру я не могу исключить ни с чьей стороны, – скривил губы в улыбке Науйокс, – иначе какой я профессионал? Но в данном случае это была бы слишком тонкая игра. Нет, обергруппенфюрер, Малыш не двойной агент! К тому же наши специалисты пришли к выводу: на фотографии, которая сделана перед отправкой семьи Раушеров, между отцом и матерью на семьдесят процентов изображён именно Малыш. Да и группа крови совпадает…
– Группа крови не аргумент, – парировал Гейдрих, – она у него далеко не самая редкая. Да и все выводы наших экспертов лишь подтверждают, что у нас в руках настоящий Курт Раушер, а не его двойник. Но чего мы не знаем наверняка: успел ли Конрад Раушер воспитать из сына истинного патриота Германии?
– Думаю, да. – Науйокс перехватил взгляд Гейдриха и поспешил пояснить: – Я постарался его прощупать как раз на этот предмет. Не фанатик, конечно, но к идеям национал-социализма относится с пониманием.
