Задался в Питере денёк! Тепло, светло и мухи не кусают! Откуда появилась в моей голове эта фраза уже и не припомню, но закрепилась она там с детства, нет-нет да и выскочит из памяти. Герцог нарезает круги по пустынному пляжу, а я неспешным шагом мерю длину Екатерининской куртины, или по-простому участка стены между Нарышкиным и Трубецким бастионами Петропавловской крепости. Не зябкий нынче ветер гонит по небесной лазури белые облака; благодаря им (и облакам и ветру), мы с псом оказываемся то в тени, то на солнце. Мысли в моей голове подобны тем облакам: также легки и гонимы…
Полгода минуло, как некий затейник перенёс нас: Ерша, Васича, меня и Ольгу, – Герцог деликатно гавкнул – ну и тебя, псина, тоже из нашего «прекрасного далёко» – эк меня на сантименты пробило! – в смутное и противоречивое для России время. Очевидно, что я с Герцогом и Васич с Ольгой попали в эту компанию за компанию. За компанию с Ершом. Мы долго обсуждали случившееся, в итоге проголосовали за эту тавтологию единогласно. Вот только почему заменить понадобилось именно Ежова, а не Троцкого, Сталина, Ленина наконец? А кто сказал, что была создана только одна альтернативная ветвь истории России? Что если параллельно нам меняют направление Красного колеса другие «попаданцы» со товарищи, подменившие иных исторических личностей? Или просто отряд спецназовцев без тени сомнения крошит красных или белых – в зависимости от задания? А потом какая альтернативная ветвь выйдет на лучший результат, та и станет основной. Так что нам с ребятами надо постараться не оплошать в этой игре альтернативных реальностей, ведь как минимум с одной из них точно предстоит потягаться.
Всё! Шутки в сторону. Прогулка окончена. Беру Герцога на поводок и марш, марш к Невским воротам.
**
Сегодня проводили на фронт Глеба. С моей подачи. Днями в Ставку убыл товарищ военного министра Савинков, чтобы от имени Временного правительства поддерживать боевой дух армии во время планируемого наступления.
– Помяните моё слово, не кончится это наступление добром, – убеждал я друзей. – Как бы потом ещё и отступать ни пришлось!
Зря я, конечно, так горячился: спорить со мной никто не собирался. Ёрш так и сказал:
– Историю, Шеф, тут все помнят. Делать-то что предлагаешь?
– Может как-то задействовать Красную Гвардию?
– Шутишь?! – возмутился Ёрш. – Оставить Питер без защиты?
– Отправлять Красную Гвардию на фронт, конечно, не дело, – согласился с Ершом Васич. – Так ведь Миша этого в виду и не имел, верно? – подмигнул мне Глеб.
– Конечно, не имел, – подтвердил я. – Ёрш вечно с выводами спешит…
– А вот бронепоезд с десантом, почему бы и не отправить? – продолжил развивать мысль Васич.
– Так, так, – заинтересовался Ёрш, – продолжай!
– Сила вроде и невелика, если её задействовать с фронта. А вот для какой бяки в тылу противника – вполне себе вариант!
– Всё! Убедили! – вскочил с места Ёрш. – Бегу готовить отряд!
– Поспешай, – кивнул Васич. – Только командовать отрядом буду я, как наиболее из нас троих для такого дела подготовленный!
Теперь Ольга на меня косится. Не иначе Ёрш про мою инициативу проболтался. Ничего, переживу…
Может и вправду новое назначение делает человека добрее? Бывший командующий Юго-Западным фронтом генерал от кавалерии Брусилов в канун операции «Цюрих-транзит» продержал меня в «предбаннике» около часа. Верховный главнокомандующий Алексей Алексеевич Брусилов принял сразу после доклада адъютанта о моём прибытии. Скажу больше: генерал встретил меня улыбкой и даже сделал шаг навстречу. Пожимая руку, произнёс:
– Рад видеть вас, голубчик, во здравии! Доклад о вашей якобы гибели меня, признаться, огорчил. Хорошо, что всё, в конце концов, разрешилось столь благополучно!
После недолгого обмена любезностями главнокомандующий поинтересовался, каким ветром занесло меня в Ставку на этот раз? Узнав, что я прибыл во главе Особого отряда Красной Гвардии, сразу же поинтересовался, какова численность подразделения?
– Один бронепоезд с экипажем и до двух батальонов десанта, – коротко по-военному отрапортовал я.
Брусилова мой ответ рассмешил.
– Простите, голубчик, – сквозь смех сказал генерал, – просто я подумал, что вы воевать приехали, а вы, оказывается, решили всего лишь прогуляться в сторону фронта.
Стараясь не подавать вида, что слова главкома меня задели, ответил, сохраняя максимальное спокойствие:
– Душевно рад, Алексей Алексеевич, что сумел вас развеселить, однако смею напомнить, что прошлая моя «прогулка в сторону фронта» была, если мне не изменяет память, весьма успешной!
Брусилов тут же проглотил остатки смеха.
– В этом вы совершенно правы, Глеб Васильевич. – Ого! С каких, интересно, пор ему известно моё имя-отчество? – Уверяю, что мой смех не имел цели как-то уязвить вас. Просто численность войск, которые, как мне докладывали, имеются в вашем распоряжении, и численность приведённого вами отряда уж больно несопоставимы.
Так, так… Всё-то он обо мне знает. Не иначе Савинков постарался. Он ведь где-то тут с начала наступления. Ладно, учтём… Улыбаюсь вежливо и чуть успокаивающе.
– Да я совсем и не в обиде. Что до войск… Если вам доложили правильно, то доложили и о том, что должность моя в Красной Гвардии – начальник штаба. Я лишь намечаю маршруты передвижения, а двигать по ним войска или нет, решает мой непосредственный начальник…
– Ладно, ладно, – тут же предложил перемирие Брусилов. – В конце концов, не так важно: всю Красную Гвардию вы привели, или только два батальона. Мы и без вашей помощи наступаем, и, знаете, весьма успешно. Для вас же у меня есть более приятное сообщение.
Брусилов звонком вызвал адъютанта.
– У вас всё готово?
– Так точно, ваше высокопревосходительство!
О как! Не «товарищ», а «высокопревосходительство». Делаю вид, что не заметил оговорки адъютанта.
– Тогда будем начинать! – приказал Брусилов.
Адъютант открыл дверь и в комнату вошли два знакомых офицера: полковник Зверев и капитан Круглов, которые участвовали вместе со мной в операции по освобождению высокопоставленных русских офицеров из австрийского плена. В присутствии главнокомандующего мы приветствовали друг друга весьма сдержано, хотя мне искренне хотелось обнять каждого.
