Глава первая. Я снова хочу жить.
Последние несколько дней напоминают мне кошмарный сон. Я не могу никак проснуться. Все яркие цвета померкли. Вокруг сгустилась чернота и мрак. Я умираю… после меня не останется ничего. Никто не узнает о моей смерти, никто не придет, чтобы отдать почести, никто не будет плакать. И через десять-двадцать лет никто не вспомнит о том, что именно в этой квартире жил неизвестный писатель – трус и неудачник, который настолько боялся отправить рукопись в издательство, что на протяжении десяти лет писал «в стол». Теперь же, когда стало поздно, я наконец-то решился. Я держал в руках флешку с файлом своей книги… очередной книги, которая никогда не увидит свет. Она не будет прочитана, оценена и никто не подумает о писателе, который ночи напролет сидел за ноутбуком, пил кофе и думал о том, что его ждет успех. Каким же я был глупцом. Кинув в урну флешку, я открыл верхний ящик стола и увидел то, над чем корпел большую часть жизни – моя тетрадь желаний.
В детстве я был очень мечтательным, а сейчас… сейчас умираю. Страшно, но никто не застрахован. Я не ценил жизнь, когда она у меня была, а теперь возможно, что я доживаю последние дни, часы… секунды, и мне хочется насладиться, насколько это возможно. Мне не становится грустно, я злюсь. В первую очередь на себя.
Я открыл тетрадь, провел рукой по корявому почерку и улыбнулся, вчитываясь в первые пункты:
«1. Купить железную дорогу, как у Сереги.
2. Дописать рассказ про рыцаря Оливера.
3. Съесть огромный торт».
Мне было лет восемь, когда я завел эту тетрадку. Мама говорила, чтобы я все свои желания записывал и в будущем исполнил. А я не исполнил ни одного. Прости, мама. Возможно в следующей жизни, буду умнее и смелее. Закрыв тетрадь, я бросил её в урну к флешке и почувствовал головную боль. Обычно она проходила через какое-то время, но каждый раз она была разной и длилась все дольше и дольше. В глазах темнело, потом все кружилось и могло отпустить. Но последние дни, я не мог жить без укола какой-то гадости. Название я не запоминал, потому что последние несколько месяцев мне меняли препараты с такой частотой, что в аптеке меня принимали без очереди.
Я поднялся, держась за стол и пошел в спальню, когда в дверь позвонили, потом еще и еще. Головная боль усилилась, звонки продолжались. Я не мог быстро среагировать. Стоял, как дурак посреди квартиры и витал в облаках, пока мозг загружал возможные команды. Но человек, стоящий за дверью не унимался. Продолжал звонить в дверь, так настойчиво, что я уже готов был открыть дверь и спустить его с лестницы. Но стоило мне открыть, взгляд тут же сфокусировался на милом улыбчивом лице девчушки.
– Здравствуйте! – воодушевленно сказала она, протягивая мне бумажный пакет. – Меня зовут Юлия! Я представляю нашу волонтерскую команду «Усиков» и…
Мне было плохо. Её звонкий голос резал уши, голова разболелась еще сильнее, и я, не дав ей договорить, закрыл дверь. Потерев виски, хотел было уже идти за шприцем, но снова звонок в дверь.
– Ну что еще? Мне неинтересно… пройди по соседям. – Устало выдал я, не узнавая своего голоса.
– Я не договорила. – Равнодушно произнесла она и, выпрямив спину, снова начала сначала. – Здравствуйте! Меня зовут Юлия! Я представляю нашу волонтерскую команду «Усики». Предлагаю купить вам домашнее печенье! Все деньги от покупки пойду на корм котам в приют «Усики».
Лучше бы я спустил её с лестницы сразу, но… я слишком устал, чтобы спорить.
– Сколько стоит?
– Ну… двести.
– Жди. – Я прикрыл дверь и ушёл в спальню за портмоне.
Пройдя в комнату, я вновь почувствовал, как силы меня покинули. Мгновение, и я уже сижу на полу, а рядом валяется разбитая ваза. Эти резкие «вспышки», как я их называл, меня раздражали. Я был немощным в такие моменты. Не мог ничего с собой поделать. Руки и ноги были словно ватные, а перед глазами мелькали яркие огоньки. Я – беспомощный, бесполезный кусок мяса, который вскоре не сможет самостоятельно даже зад себе подтереть. Зачем вообще тогда жить?
– Ой! – услышал я и машинально повернул голову, пытаясь рассмотреть источник звука.
Это была та девчонка, которая «ждала за дверью». Маленькая, а настойчивая. Кажется, ей было не больше пятнадцати, да и росту, как в Дюймовочке. Едва ли достала бы мне до плеча, если бы я встал. Тело не слушалось, требовало укола. Организм уставал бороться с болью.
– Давай, я помогу тебе встать! – она подошла ко мне, ногой отодвинула осколки и протянула обе руки.
– Шутишь? – мне стало смешно, но боль не проходила, сжимала виски, отчего мерцания перед глазами усиливались. – Раз уж ты здесь… подай шприц… там в тумбочке.
– Да, сейчас. Ты диабетик?
Ох, если бы я был диабетиком. Хотя, вероятность того, что я бы забывал делать уколы вовремя и умер так же быстро, была немаленькой. Я прикрыл глаза и прислонился головой к стене. Внутри все пульсировало. Мне казалось, что я кипящий чайник, у которого сломана система автоматического отключения. Кровь во мне кипела, бурлила, но я никак не мог отключиться.
– Диабетик? – вновь услышал этот голос.
Открыл глаза и не сразу понял, что смотрю прямо на нее. Она сидела на коленках передо мной, держала в руках шприц и заглядывала в мое лицо. Дыхание перехватило, я будто бы нырнул в океан настолько глубоко, что не мог сразу вынырнуть. Нужно вдохнуть свежего воздуха, а не получалось. Виски сдавило, и я снова увидел перед глазами лишь мерцания. Девчонка по-прежнему сидела передо мной и ждала чего-то. Скорее всего деньги. Точно, я же обещал купить печенье. Взяв из её руки шприц, я проморгался и хотел встать, чтобы хотя бы достать бумажник, но сил не было.
– Открой вот этот шкаф, – кивнул на него и выдохнул, готовя руку к уколу, – там в кожанке должен быть бумажник. Возьми сколько нужно и уходи. Только дверь не забудь захлопнуть.
Она кивнула, но не сдвинулась с места, а продолжила смотреть на меня, хлопая ресницами. Кажется, ей нужно было что-то еще. Ей хотелось помочь, но я пока еще мог справиться сам. Правда, каждый раз делать укол было все сложнее, да и действовало не очень долго.
Когда игла коснулась кожи, я сморщился, а девчонка, чтобы не смотреть, тут же поднялась и полезла в шкаф. Скорее всего точно вытащит из квартиры что-то ценное, пока я буду «ловить кайф». Нестрашно. Я ввёл препарат в себя и почувствовал головокружение. Достаточно приятное. Я словно попал в объятия матери, которая вновь могла качать меня на руках. Клянусь, даже слышал ту колыбельную, которую она пела мне по ночам, когда я не хотел засыпать. А теперь я наслаждался, вспоминая эти моменты. Был счастлив и отдыхал… Я словно был в коме: ничего не видел, не чувствовал, но слышал. Отдалённо, но слышал. Та девчонка забрала деньги, вернула куртку в шкаф и вышла из комнаты, закрыв дверь, а потом вновь тишина.
