Николас осторожно огляделся, положив руку на меч. Ему доводилось бывать в местах и похуже этого, но таковых помнилось немного. Этот же постоялый двор заставил бы насторожиться даже его братьев. Де Бурги славились бесстрашием, были отнюдь не глупы, и Николасу оставалось только винить самого себя за безрассудство.
В ноздри проник зловонный запах перегара – само по себе примечательно, даже учитывая, что подобные места никогда не славились чистотой, – но собравшимся в этом задымленном и пропахшем алкоголем зале, видимо, было все равно. Здесь царила зловещая атмосфера – ничего не стоило потерять жизнь за горсть монет.
Всем, кроме одного.
Николас задержал взгляд на странном парне. Юный, почти мальчишка, он был в приметной одежде госпитальеров и, вероятно, возвращался домой после сражений на Святой земле. Хромота и отсутствие оруженосца делали его легкой добычей для завсегдатаев подобных местечек – шлюх, мошенников и шулеров.
Глаза юноши блестели то ли из-за выпитого вина, то ли от лихорадки. А возможно, он так радовался возвращению домой в Англию, что позабыл об опасностях, подстерегающих его на родине.
Какова бы ни была причина, юноша явно не обращал внимания на потенциальные угрозы, и Николас счел необходимым предупредить его. Но стоило шагнуть вперед, как его внимание привлек энергично проталкивающийся в толпе тамплиер, который сразу подсел к юноше. Ходили слухи, что оба ордена враждуют между собой, но эти двое быстро погрузились в разговор, предоставляя Николасу возможность не вмешиваться и уйти. Тем не менее в этом тамплиере было нечто такое, что заставило его помедлить.
Рядом завязалась очередная потасовка, и Николас встал с места. Увернулся от летевшего ему в голову кубка и брызг темной жидкости, стал по окружности обходить растущую толпу дерущихся. Перепрыгнул с грохотом упавшую перед ним скамью. Уклонился от горящей свечи, которая свалилась на пол и, зашипев, погасла.
У двери Николас обернулся и еще раз осмотрел зал, но ни госпитальера, ни тамплиера уже не увидел. Даже среди валявшихся на грязном камышовом полу. Не было их и на улице. Николас не стал задерживаться. Ему хотелось быстрее покинуть пределы этого заведения, прежде чем дебоширы гурьбой вывалятся на улицу.
Поглядывая на входную дверь, он направился в сторону дороги, но далеко отойти не успел, из темноты выступила смутно различимая фигура и пошла в том же направлении.
– Охраняешь меня? – обернувшись, спросил Николас догоняющего его оруженосца.
– Я же говорил вам, это местечко смердит неприятностями, – отозвался тот.
– Потому я оттуда ушел, – парировал Николас. – Мне еще дорога моя шея.
Гай осторожно взглянул на него. Николас вскинул руку, предупреждая дальнейшее обсуждение. Оруженосец нахмурился, но сдержался. Они в молчании продолжали путь, затем послышался какой-то шум, явно не с постоялого двора, слишком уж близко. Николас резко остановился и обернулся в сторону узкой, заваленной отбросами улочки.
Не обращая внимания на протесты Гая, он осторожно двинулся в ту сторону и безошибочно определил звук кулаков, врезающихся в плоть и кости. Дюйм за дюймом, он обогнул заброшенную лачугу, вгляделся во тьму и заметил впереди белое одеяние тамплиера. Судя по всему, тот держал кого-то за горло, вероятно, того самого молодого госпитальера, с кем чуть ранее вполне дружески беседовал.
– Где она? – ревел тамплиер, если это был он.
Конечно, бедные рыцари Храма Соломона уже не те, что прежде, но они никогда не опускались до мелочного грабежа. Впрочем, Николас в любом случае не собирался стоять и смотреть, как кто-то нападает на невиновного рыцаря.
– Держитесь! – крикнул он и выхватил меч.
Но негодяй толкнул госпитальера к Николасу, вынуждая подхватить ослабевшего юношу.
– Опасность, – прошептал тот. – Надо помочь… Эмери.
Заверив, что поможет, Николас передал раненого своему оруженосцу и бросился в погоню. К сожалению, в узком и темном проулке двигаться быстро было невозможно, и вскоре он уткнулся в каменную стену. Подумав, что тамплиер наверняка бежал тем же путем, Николас вложил меч в ножны и стал карабкаться на стену, надеясь, что по другую сторону не пролегает сточная канава.
Сверху видно было немного, но до земли оказалось не так далеко, и он сумел благополучно приземлиться на ноги. Тамплиер уже поджидал его в темноте с мечом на изготовку. Каким-то чудом извернувшись, Николас в последний миг избежал жалящего лезвия и выхватил меч. Тишину разрезал металлический лязг, казалось, на шум должны сбежаться все окрестные жители, но никто не появился. Вокруг не было ни души. Да и кто осмелится вмешиваться в поединок двух рыцарей? Тамплиер или не тамплиер, но противник Николаса определенно был очень умелый воин.
– Кто ты? – прорычал тамплиер, словно вторя мыслям Николаса.
– Рыцарь, который серьезно относится к своим обещаниям, – ответил тот. – А в каких пределах твоя преданность, брат?
Тамплиер, будто испытывая облегчение, захохотал, словно изумленный возмущением Николаса.
– Тебя не касается, незнакомец. Лучше занимайся своими делами.
Едва эта колкость сорвалась с его губ, как Николас ощутил страшный удар. Будь он в форме, даже сквозь лязг мечей услышал бы чужие шаги или хотя бы предположил, что негодяй пытается отвлечь его разговором. «Меня никогда еще так легко не заманивали в ловушку», – успел он подумать, прежде чем рухнул на землю.
* * *
Эмери Монбар резко проснулась, ее сердце колотилось как сумасшедшее. Что же разбудило ее? Она оглядела в темноте свое небольшое жилище, но не увидела ничего необычного. Однако что-то же ее разбудило. Она замерла, напряженно прислушиваясь к каждому шороху, и через какое-то время, наконец, услышала за окном тяжелые шаги, словно в саду кто-то был, и это отнюдь не какое-то небольшое животное. Может, это корова забрела в огород и топчет аккуратные грядки?
Эмери поднялась с постели и заторопилась к узкому окошку. Она уже хотела криком отогнать заблудившийся скот, но слова застряли у нее в горле. К дому, шатаясь, приближалось отнюдь не четвероногое, а неуклюжая человеческая фигура. Находившееся по соседству госпитальерское командорство, так сильно омрачавшее ей жизнь, вдруг показалось слишком далеким.