Умывшись и побрившись, Борис вышел к столу, где Толана, одетая в домашнее платье-халат, обгладывала косточку и просматривала толстую книгу.
- Приятного аппетита, - он устроился напротив.
- Аппетита? - Она оторвалась от чтения. - Знакомое слово. Что-то, вроде «смака» или «вкуса»? Разве бывает неприятный аппетит?
- Это такое устойчивое выражение. Его надо понимать целиком, а не каждое его слово по отдельности.
- Не проще ли сказать: «Вкусной еды тебе»?
- Можно и так, - согласился он, закрыв тему и не желая углубляться в лексические дебри.
Завтрак проходил в молчании. Жрица увлеченно - так, что забывала жевать - изучала толстенную книгу с картинками, изображавшими растения, мелких животных, насекомых целиком и отдельные части. Если этот талмуд не был учебником по биологии, то, вероятно, являлся пособием по магии и приготовлению всяких колдовских зелий.
- Интересная книжка? – Борис решил проверить догадку на свой страх и риск.
- Жутко скучная, - она захлопнула фолиант. – Однако очень нужная и полезная.
- Про что? Про… - он перебирал в памяти слова двух лексиконов в поисках подходящего и не оскорбительного. – Про лечение?
- Угу. Лекарства на продажу заканчиваются. Осталось совсем мало, надо приготовить еще. Малыши поменяют их на что-нибудь на рынке, а то съестные припасы тоже на исходе.
Утоливший голод Борис занялся своим гардеробом. Отмерив ширину плеча, он растянул ткань и, проткнув ее столовым ножом, удлинил прореху.
- Что ты делаешь? – заинтересовалась жрица его «художествами».
- Дырки! Хочу усовершенствовать модель своего костюма. Дашь мне небольшой кусок веревки, если не жалко, чтобы подвязаться?
- Не жалко, но будет похоже на платье. Подумают, что ты – женщина…
- Тогда я повешусь на куске веревки, который ты мне дашь.
- Я не сомневаюсь, что ты мужчина, – с томной улыбкой она ласкала взглядом его обнаженный торс.
- На что твои «малыши» обменяют лекарства? – Борис решил вернуться к теме здравоохранения. - У вас нет денег?
- Не понимаю, какой толк от этих бумажек. Ах, ну да! У вас же отношения - товарно-денежные, - она иронизировала. – Но накопления вы все равно делаете в желтом металле и драгоценных камнях.
- Ты говоришь так, будто это я придумал, – он посмотрел на нее через неровную бахромчатую прорезь в плаще. - Такова общепринятая шкала ценностей, по крайней мере, у нас. Впрочем, как я понял, и у вас тоже ценится золото, и ювелирные украшения востребованы.
- Еще у нас есть плафик.
- Плафик? Что это?
- Плафик – топливо, свет, тепло. Сила и мощность!
- Что он из себя представляет?
- Вещество: твердое и жидкое. Им заправляют светильники, на нем работают подъемники, лодки и другие всякие-разные механизмы. Плафиком можно воду очищать и греть. Им заряжают оружие. Плафик можно обменять на все, что угодно.
«Так вот почему у ламп и фонарей нет проводов! И кажется, что лодка плывет сама по себе и бесшумно. И лифты тоже… Полезная вещь этот плафик. Что она там говорила про оружие? Похоже, плафик - это жидкая энергия. Что-то из области фантастики! – внезапно прозревшего Бориса охватил синдром первооткрывателя. - Надо будет подробней узнать, как используют плафик. Понять бы еще, что он из себя представляет… Если удастся прихватить его с собой, то я стану миллионером. Интересно, сколько он может стоить у нас? Дофигищи он будет стоить! Это даже не миллионы, а миллиарды! Начнется новый виток научно-технического прогресса… Да что там виток! Такие горизонты откроются, мама не горюй. – Мысли унесли его в гипотетическое будущее. – Цивилизация может подняться на более высокую ступень развития. Наступит эра сверхновых супертехнологий!»
Толанин смешок вывел его из состояния глубокой задумчивости.
«Что ее так развеселило? Неужели мое лицо?»
А его лицо в эту минуту, надо думать, выражало алчность, выдающую его коварные корыстные планы. Пойманный с поличным - он закусил губу и покраснел, признавая себя промышленным шпионом.
- Тебе стала известна наша самая главная и великая тайна, - ровным и страшным голосом произнесла жрица. - Чужие не должны знать о плафике! Мне придется тебя убить.
У Бориса перехватило дыхание и сердце ушло в пятки, когда он увидел в ее руке стилет. Она крутила его пальцами, как заправский головорез…
- Я сделаю это быстро, тебе не будет больно, ты даже не успеешь ничего почувствовать.
Он видел, как она умеет убивать!
- Я никому не скажу, - прошептал он. - Клянусь!
- Из всех людей только мертвые хранят тайны.
- Нет! - он начал отодвигаться от стола, хотя знал, что убежать не успеет. - Не надо! Пожалуйста…
Толана нахмурилась и, покачав головой, произнесла обычным тоном:
- Борь, ну ты чего? Я же пошутила.
Он не поверил, но могильный холод перестал быть ледяным.
Жрица огорченно вздохнула и, не целясь, метнула стилет в один из камышовых щитов, в самое «яблочко».
- Вот, видишь? - она показала пустые руки. - У меня больше нет жала.
На четвереньках она подползла к нему, окутывая нежным облаком знакомого запаха дачного чая.
- Прости, - она толкнула его плечом.
- Дура! И шутки у тебя дурацкие, – он подтянул брошенный плащ и быстро завесил свой торс спереди, по самую шею.
- Да ладно тебе, - она погладила его голую спину. – Не обижайся.
- Я чуть не помер со страху.
- Я больше так не буду. Что мне сделать, чтобы ты меня простил? – ее губы коснулись его уха.
- Больше так не шути! - он локтем отвел в сторону ее руку, теребившую бок.
- Хорошо. Дай потрогаю, - она прижалась к нему. - Как ты мог подумать, что я тебя убью? Ты очень красивый, а красоту нельзя уничтожать - это преступление. Красота должна радовать, дарить наслаждение. Ты порадуешь меня?
Борис резко повернулся, собираясь послать ее куда подальше, и замер, встретив ее пристальный взгляд.
Она ждала. Он должен был сделать выбор.
Или он сейчас ей нахамит - и никогда не вернется домой.
Или сделает то, что мог сделать уже давно…
Летели мгновения. Она наблюдала за выражением его лица, отражавшего сложную внутреннюю борьбу. Она не говорила о том, что хочет его любви и не делала прозрачных намеков на то, что пора бы уже… Она не применила ни одну из тех уловок, которыми пользуются женщины, чтобы заставить мужчину потерять над собой контроль. Она не показывала, насколько он для нее желанен, и только улыбнулась, когда поняла, какое решение он принял.
Он потянулся к ней, но замер на полпути, заметив карликов, которые пришли убрать со стола и, вместо этого, беззастенчиво глазели на них. Она проследила за его взглядом.
- Они думают, что я буду тебя посвящать.
- В смысле, на лицо садиться? - уточнил он, поправляя плащ на талии.
- Ага! Хотят быть свидетелями.
- Еще и свидетели при этом присутствуют? Ужас…
- Без свидетелей обряд теряет значение.
