Все знали, что в Сумрачном лесу что-то нечисто. Знали, но никто лишний раз и на трезвую голову не рисковал об этом заикаться, ибо, как известно, даже у стен есть уши. Но больше всего опасались не пресловутых ушей, а самых ни на есть реальных отшельников, что жили в том лесу с незапамятных времен.
Жертвенных девственниц они, конечно, не требовали, однако эти хмурые мужчины в мешковатых балахонах периодически встречались жителям поселка в самой чаще, куда те крайне неосмотрительно умудрялись забредать. Чаще всего после подобных встреч желание гулять по Сумрачному лесу беспечным грибникам и ягодникам отбивало напрочь. Никто толком не знал, что эти странные люди там делают и на что существуют, да особо и не интересовались. Лишь догадки одна интересней другой периодически звучали в узких кругах поселковых собутыльников, на иное никто не отваживался, уж слишком жутким всем казалось это сборище хмурых плечистых лесников.
Но сегодня, в традиционную ночь Тёмной Луны, здесь оказалось на диво пустынно… Ни отшельников, ни зверей, ни ветра. Даже птицы торжественно умолкли, завороженно наблюдая таинство ежегодного затмения. Эту самую ночь, когда он впервые их увидел, он запомнил навсегда, ведь она разделила жизнь на до и после. Такая тихая, такая особенная и такая опасная…
Было ли это сном или неким мистическим наваждением, вызванным алкогольными парами, он не знал. Однако эти сказочные лесные создания казались вполне реальными настолько, что всё последующее время просто невозможно было заставить себя думать ни о чем другом, исключительная картина той памятной ночи так и стояла перед глазами, незамутненная никакими иными событиями его жизни.
Здесь, на каменистом берегу мелкой лесной речки под тенью вековых сосен друзья устроили для него празднование по случаю дня рождения. Само мероприятие он почти не запомнил по вполне определенным причинам, как то: море самодельного алкоголя, качество и силу влияния которого не смягчили ни жареное на костре мясо, ни запеченная в углях свежевыловленная рыба, ни развлечения, организованные для него в тот памятный день перед... Всё это странным образом смазалось и ушло на второй план. В память врезалось другое.
Глубокой и до странного тихой ночью он вдруг проснулся, как если бы кто-то невидимый с силой толкнул его в бок. Парень раздраженно выбрался из теплого спального мешка в зябкую ночную прохладу, поднялся на ноги и непонятливо огляделся. Голова гудела со страшной силой, наручные часы показывали три часа ночи, и он не сразу понял, что голова страдает не от количества выпитого или недосыпа, но от странного света, рассеянно блуждающего между деревьями совсем рядом. В этом непроглядном сумраке тот казался настолько ярким, что напоминал заблудившийся прожектор.
Тогда парень, неловко пошатываясь и ругаясь про себя, сам не зная с какой целью, двинулся на свет. И кого еще могло занести в эту глушь? Неужели отшельники передумали прятаться, и решили-таки вытолкать незваных гостей из своего заветного леса? Вряд ли те стали бы обозначать свои намерения таким странным образом. Тогда кто?
Об этом удобном, удалённом от чужих глаз месте на берегу тенистой реки знали только он с друзьями, ведь здесь было так приятно отдыхать и рыбачить в хорошей компании вдали от чужих глаз. Да и чтобы его найти, приходилось долго ехать на мотоцикле, а после еще полчаса спускаться к воде секретной лесной тропой, следуя по особым заметкам на больших сосновых деревьях и крупных валунах, спящих тут с начала времен… Так что они по праву первооткрывателей давно считали это место своим. И потому захотелось прогнать этих нарушителей ночного спокойствия, и засунуть этот чертов фонарь им в … чтобы неповадно было. Но прежде следовало их найти. В своих силах сомневаться он и не думал, как-никак три года качалки за спиной. Так что сто килограмм мышц и под два метра роста делали его более чем уверенным в себе.
Ругаясь сквозь зубы, злясь, и разминая на ходу затекшие после сна конечности, он продрался сквозь густые кусты шиповника, и уткнулся в скальный массив, плотной гранитной стеной поднимающийся параллельно реке, загородив облюбованную ими площадку от любых поползновений кого бы то ни было. И откуда тут быть какому-то свету? Но тот всё же был, призывно переливаясь в трещинах между камней, особенно густо концентрируясь в одном единственном месте за завесой густо оплетшего мшистые камни хмеля, казавшись уже чуть менее интенсивным и приобретя легкий голубоватый оттенок.
Парень сонно заморгал, пытаясь понять, чему тут светиться, посреди леса, среди сплошной скалы? На ум не приходило ничего правдоподобного. Тогда он подошел ближе, отвел с пути крупные плети растений, из-за которых сочились голубоватые лучи, и уже за ними увидел крупную расщелину в камне, напоминавшую потайной вход в тоннель. Откуда-то сквозь него и проникало это инфернальное свечение…. Оставалось лишь найти его источник.
Протиснувшись кое-как сквозь расщелину, он обнаружил в ней куда более тесный проход, чем ожидалось, но, тем не менее, упрямо двинулся вглубь горы.
По мере продвижения становилось все светлее, и, пока он оскальзывался на мху да запинался об острые каменные осколки, опасно торчащие то тут, то там, его мысли чуть прояснились, и парнем овладел нездоровый азарт первооткрывателя. Он уже представлял, как утром в красках расскажет о своих ночных приключениях друзьям.
Путь оказался довольно длинным и труднопроходимым, явно образованный природным образом от сейсмических сдвигов пород, а не специально кем-то пробитый в горе. Сверху, совсем близко гроздьями свисали спящие летучие мыши, и ему приходилось осторожно нагибаться, чтобы не врезаться о них головой. Возможно, иных людей подобные приключения и отпугнули бы, но парень был не из робких, и совсем незаметно для себя он был с головой захвачен увлекательной целью, совершенно позабыв о похмелье.
Туннель резко закончился теми же плетями дикого хмеля, из-за которых слышался плеск воды, переливчатое пение и тихий хрустальный смех, от звуков которого волосы на его голове встали дыбом, щекотные мурашки забегали по спине, а сердце взволнованно заколотилось, как после долгого скоростного спринта.
Он решительно отодвинул растения, и увидел перед собой странно освещенный, густо заросший ивами пологий каменистый склон. Из-за деревьев весело поблескивала кем-то потревоженная озерная вода, и доносился тот самый жемчужный смех…
Парень двинулся на звук, осторожно ступая босыми ногами по камням, но уже в районе ив камни плавно сменились светлым мягким песком, после чего идти стало гораздо приятнее. Он подкрался почти к самому берегу, бесшумно затаившись среди густой листвы под пологом длинных ветвей, чьи остролистные концы тонули в воде, извиваясь и слегка покачиваясь в ритме прибоя.
