Парень был хорош, даже очень. Вернее, мужчина. Года тридцать три–тридцать четыре. Тот идеальный возраст, когда бестолковая инфантильность давно прошла, а до превращения в ленивого лысого пузана еще далеко.
Хотя такие как этот, наверняка, никогда не превращаются ни в плешивых, ни в пузатых. И в старости они остаются широкоплечими, узкобедрыми, уверенными в себе седовласыми мачо в окружении длинноногих красоток.
Он стоял на кромке воды, засунув руки в карманы брюк, и сквозь темные очки смотрел на море. Мимо меня, болтающейся в воде прямо напротив его носа.
Почти три недели я жила в маленькой гостиничке под Сухумом, наслаждаясь майским абхазским солнцем, слегка прогревшимся морем и полным отсутствием других постояльцев.
Хозяева, средних лет семейная пара, как могли, скрашивали мое, как они считали, одиночество, приглашая к себе по вечерам пить чай, а по утрам – кофе.
Днем они работали, готовя гостиницу к предстоящему курортному сезону, а я занималась своими делами. Меня более чем устраивало такое существование: пустая гостиница, безлюдный пляж, ночная тишина и дневная южная истома.
Мужчина продолжал стоять, увязая босыми стопами в песке. Только снял очки и теперь смотрел на море синими-синими глазами. По-прежнему мимо меня, словно я пластиковый буек, за который нельзя заплывать.
– Марк! Маркуша, иди сюда, котик, – в дверях гостиницы показалась длинноногая фигуристая девушка и призывно замахала красавцу рукой.
Ну конечно, разве мог он приехать отдыхать один. Таких мужчин всегда сопровождает или грудастая красотка – бельевая модель, или длинноногая лань с оленьими глазами. Непонятно только, чего они притащились в скромную Абхазию вместо Франции, Испании или хотя бы Турции?
Я с головой ушла под воду, уверенная, что, когда вынырну, красавец уже умчится к своей секс-бомбе и даст мне спокойно вытащить на берег мой совсем не-секси зад. А то я уже начала постукивать зубами от холода – в мае температура Черного моря далеко не кипяток.
Просидев под водой до загоревшихся огнем легких, я вылетела на поверхность, жадно хватая кислород, и чуть не застонала от досады – красавец, как ни в чем небывало, стоял на том же месте. Только смотрел прямо на мою посиневшую физиономию, облепленную мокрыми волосами.
– Вы там живете? Вы Русалочка? – губы мужчины дрогнули в усмешке. Он вернул очки на свой идеальный нос и теперь рассматривал меня сквозь их зеркальную поверхность. Надеюсь, так ему не видно приятный голубой оттенок моей задубевшей кожи.
– Я Замерзалочка, – тихонько буркнула себе под нос. Но он, кажется, услышал. Во всяком случае, уголки четко очерченных твердых губ как-то подозрительно дернулись.
– А вас ваша девушка звала, – решила я намекнуть, что пора ему проваливать и дать мне возможность вылезти из воды.
– Я слышал, – и продолжил стоять, засунув руки в карманы своих дорогущих льняных брюк.
Да что же ты к своей пассии не торопишься-то? Я ведь тут в воде сдохну, но под твоим взглядом на берег выходить не буду…
Я опять занырнула в воду, а когда выскочила на поверхность, красавец неспешно удалялся в сторону гостиницы, где в дверях нетерпеливо подпрыгивала его грудастая подружка.
Беззастенчиво поглазев на его подтянутый зад и широкие плечи под белой футболкой, я, наконец, выбралась из воды и, стуча зубами от холода, кинулась к лежаку.
Обернулась полотенцем и, убедившись, что парочка скрылась за дверью, побежала к боковому входу, откуда до моего номера было ближе всего.
Звонок телефона бил по ушам, заставляя морщиться и натягивать на голову подушку, проклиная все на свете. Особенно вчерашнего синеглазого красавца и его грудастую подружку, поселившихся в соседнем номере и половину ночи не дававших мне спать.
– Да, – прохрипела, не открывая глаз, когда наконец нашарила противно пиликающую трубку.
– Дуся, ты почему еще спишь? – напористый Пашин голос мигом разогнал остатки сна. – Где документы, которые я вчера тебе отправил? Ведь предупреждал, что они мне нужны сегодня утром.
– Пасик, ты свою почту проверял? – проснувшееся из-за «Дуси» раздражение попросило выхода. И я не отказала себя в маленькой мести, назвав мужа детским прозвищем, которое он ненавидел.
На том конце послышались глухие шумы, и отдаленно прозвучал голос мужниной секретарши Анны Петровны:
– Павел Сергеевич, документы от Дарьи Александровны в синей папке у вас на столе.
– Отбой, нашлись бумаги, – муж снова возник в трубке. – Через час пришлю договор с «БелТрансом», просмотришь его.
– Паш, я в отпуске, вообще-то. И сюда приехала не за тем, чтобы за компьютером просиживать, если ты помнишь, – я начала злиться. Вчера полдня провела с бумагами, которые он прислал для проверки. В итоге пропустила и массаж, и пробежку. Хорошо, хоть в море наплавалась до посинения.
Вспомнив, как вчера стеснялась выходить из воды под взглядом синеглазого красавчика, я хихикнула и приняла сидячее положение, удобно откинувшись на спинку кровати.
– Послушай, Дарья, – голос мужа вдруг стал ледяным, – из-за твоих проблем с лишним весом мой бизнес не должен страдать. Будь добра успевать. Все, у меня встреча. Договор с «БелТрансом» жду к двум часам. – И пока я оторопело молчала, завершил звонок.
Задыхаясь от возмущения и обиды, я пялилась в погасший экран, не зная, что и думать.
Вообще-то, это была его идея – мне на пару месяцев уехать на юг. Восстанавливать здоровье и худеть.
Весь последний год мы только и делали, что ссорились по этому поводу. Пашу раздражало, что я вдруг перестала быть той стройной ланью, на которой он женился пять лет назад. Я обижалась, плакала и отчаянно пыталась соблюдать диету и заниматься спортом.
Но какие диеты, если с нашей работой вечно питаешься на бегу и тем, что под руку попалось? Обычно попадались пиццы да круассаны.
К тому же Паша регулярно покупал эклеры в кондитерской возле офиса, и торжественно вручал мне со словами: «Моей сладкой булочке вкусные пироженки». Затем требовал у секретарши сварить мне кофе и обижался, если я не съедала хотя бы половину. А потом тыкал носом в мои растущие габариты.
Абонемент в зал из раза в раз благополучно сгорал, потому что стоило мне взять в руки сумку со спортивной формой, как Паша заявлял, что прямо сейчас я должна подготовить срочные документы к завтрашнему заседанию, о котором он только что вспомнил. Почему этим нельзя было заняться раньше, ответа никогда не было.
У меня уже нервный тик начался с этими делами: одной рукой Паша указывал на мой лишний вес, другой приносил мне калорийные вкусняшки и, по стечению разных обстоятельств, не позволял пойти на тренировку.
И на все это накладывались реальные проблемы со здоровьем, появившиеся у меня после той злополучной аварии два года назад.
