Авторы: Валужене Елена, Мейсарь Лена, Куликова Светлана, Белогородцева Татьяна, Дорн Неждана, Ивка Арина, Ковальска Наталия, Среда Виктория, Ерехинский Алексей, Мирошниченко Нина, Павлюченко Артем, Фролова Елизавета, Жигалова Ольга, Гулкова Елена, Чудинова Екатерина, Решетникофф Соль, Макарова Татьяна, Василевская Гульнара, Губко Лара
Продюсерское агентство Антон Чиж Book Producing Agency
Корректор Ольга Рыбина
Дизайнер обложки Клавдия Шильденко
© Елена Валужене, 2024
© Лена Мейсарь, 2024
© Светлана Куликова, 2024
© Татьяна Белогородцева, 2024
© Неждана Дорн, 2024
© Арина Ивка, 2024
© Наталия Ковальска, 2024
© Виктория Среда, 2024
© Алексей Ерехинский, 2024
© Нина Мирошниченко, 2024
© Артем Павлюченко, 2024
© Елизавета Фролова, 2024
© Ольга Жигалова, 2024
© Елена Гулкова, 2024
© Екатерина Чудинова, 2024
© Соль Решетникофф, 2024
© Татьяна Макарова, 2024
© Гульнара Василевская, 2024
© Лара Губко, 2024
© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0064-2289-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Елена Валужене.
ПЛАЧ О ЙИРКАПЕ
1. Последнее слово Йиркапа
Меня запомнят как героя. Мудрые люди напишут обо мне великие слова в своих книгах. Мальчишки будут подражать мне. Девушки будут жалеть, что не успели родить сыновей, похожих на меня. Мужчины будут хвастать, что семя их идет от меня. Сотни тысяч и тысячи сотен людей будут знать о моей жизни и о моей смерти.
Жизнь моя началась в жаркой черной бане. Я не помню, как мать омыла меня в теплой воде, завернула меня в свою рубаху. Не в рубаху отца завернула. Потому что отца у меня не было.
Мать мою в деревне обходили стороной, но ночами то один, то другой тихо скреблись в нашу дверь. Мать всем помогала. У кого сын с войны не вернулся – расскажет, живой ли, у кого корова в лес ушла – укажет место, у кого болезнь-трясучка – травы даст. Спину надорванную выпрямит, ребенка золотушного вылечит. Только на любовь не колдовала, не привораживала, говорила, нельзя волю человека ломать. Денег за это не брала, возьмешь, мол, деньги, силу потеряешь. Так, если кто рыбу принесет, или хлеб, или утку, и то спасибо. Днем же те, кто ночью ей в ноги кланялся, проходили мимо не здороваясь, как будто мы и не люди вовсе.
Она и меня понемногу учила, да только толку от этого. Женскому колдовству учила. А мне бы мужское. Силу мужскую, знание мужское, ум мужской. Сколько себя помню, мальчишки в деревне к себе не звали, а шел, так прогоняли – палкой, камнем кинут: иди прочь, колдунский сын, подзаборник. Плюнут через левое плечо, перекрестятся.
Ночами я засыпал в слезах, а мама обнимала меня и пела песни о древних богатырях, о сильных людях, об умелых охотниках, которые гнались по небу за синим оленем. Вытирала мне слезы, шептала тайные слова, я засыпал. А потом я вырос, и слезы высохли.
В охотничью артель меня не брали, пришлось одному в ближних лесах промышлять. А много ли там настреляешь? Только в серых болотах свою силу растеряешь. Однажды вылез я еле живой из чащи на берег лесного ручья, за день ни одной души не подстрелил. Смотрю, а на берегу двое дерутся. Брызги летят, земля комьями. То один на другого насядет, то второй на первого. Присмотрелся я, а это Водяной с Лешим. Думаю, кому помочь? Леший проигрывает, ему надо помочь. Натянул стрелу, выстрелил, в Водяного попал! Водяной в ручей свалился, только круги пошли. А Леший мне в ноги поклонился, проси, говорит, все, что хочешь, для тебя сделаю.
– Сделай меня богатырем, сильным человеком, чтоб все меня знали.
– Сделаю. Помогу. Иди в Синдорский лес, там найдешь Свое дерево. Ударишь по нему топором, кровь пойдет – значит, это твое дерево. Из него можешь сделать что угодно. Сделаешь гусли – вся деревня будет плакать от твоих песен, сделаешь топор – одним взмахом будешь рубить дома для всей деревни, век будут стоять. А если не срубишь, будет твое дерево век цвести.
Срубил я его, конечно. Кто же от такого подарка откажется. Только не гусли и не топор я из Своего дерева выстругал. Сделал из него лыжи. Не лыжи, а ветер. Сами несут, только скажи куда. Шапку перед ними бросишь – останавливаются. С этими лыжами я теперь лучшим охотником в деревне стану!
С лыжами теми я лучшим охотником стал! Все леса мои. Ближние леса мои. Дальние леса мои. Пушная добыча – моя. Все, что с рогами – мое. Все, что с крыльями – мое. Никто от меня скрыться не может. Ни одна душа не убежит. Теперь я – тот великий охотник из старых песен, тот богатырь, тот герой. Где теперь ваша артель? Я один за день больше добычи приношу, чем артель ваша за месяц. То-то же.
Что же вы теперь приходите ко мне, зовете с собой? Уже не подзаборник я вам теперь, не колдункин сын, безотцовщина. Вот вам мое слово твердое: не видать вам ни зайца, ни лося, ни куницы, ни росомахи, ни утки, ни тетерева от нашей деревни и до самого Урала. Мне до Урала час лету, вам же месяц ходу. Покуда моя мать печь топит, я уж назад ворочусь, на месяц зверя настреляю. А покуда жены ваши первенцев носят, вы только до гор дойдете, на неделю мяса добудете. Поделом вам, лентяям, нет и не будет вам удачи в лесу. Вся удача ко мне перешла.
Лесная удача ко мне перешла. Пестрые рябчики в гнездах яйца крапчатые греют – для меня. Бородатые тетерева на песчаных полянах токуют – для меня. Лисы черные хвостом след заметают – для меня. Горбатые лоси о деревья рога точат – для меня. Белки седые на ветвях верещат – для меня. Для меня. Для меня!
Кто супротив меня встанет? Быстрее медведя я, быстрее лося, быстрее ветра и быстрее света. И нет мне на земле равных, как нет ничего выше солнца. И будет так во веки веков.
Одна только, одна только последняя добыча осталась. Великая добыча для великого охотника. Никто ту добычу в глаза не видел, а я эту добычу домой сволоку. И тогда пойдет слава обо мне по всему свету. В песнях воспоют того, к чьим ногам падет последняя добыча – синий олень. И поклонятся мне звери, поклонятся мне люди, улыбнутся мне боги.
Синий олень за горами ходит, бьет острым копытом наст в белой тундре за Уралом черной ночью, и Каленик-птица запутывается в его рогах. Следом за Каленик-птицей взлетает он в небо и пасется в небесных тучных лугах, в небесной тундре, зимой и летом цветущей золотыми цветами, серебряными цветами. Олень этот моим будет. Сердце его я вырежу и принесу своей матери.
Гнался я на своих волшебных лыжах за синим оленем над каменными волнами Урала, над зеленым мехом Сибири, над белыми ножами Улахана, Анги, Ирциса, поднимался ввысь и падал на самое дно неба, тропил тропы между небесным Лосем и Семью Старцами. На ледяной дороге Уток поскользнулся синий олень и скатился к подножию южных гор. На колени упал синий олень.
