1. Новая жизнь
Пойматьбалерину
Аннотация
- Я знаю, что тебе надо. Свобода, безумие, убийства, - я посмотрела на Даниэля, лежащего на спине, - зачем я тебе? Отпусти. Мне страшно здесь. Одной.
- Ты не одна.
Голос его звучал в темноте нашей спальни глухо.
- Одна.
- Этот дом – самое безопасное место в городе. Тебе нечего бояться здесь, бабочка, - он наблюдал за моими пальцами, гладящими уже живот, напряженный и твердый.
- Кроме тебя, - шепотом завершила я его фразу, и так горько стало, что захотелось плакать. Попытка не удалась.
- Кроме меня, - повторил Даниэль, поймал мою ладонь, попробовавшую пугливо соскользнуть с его живота и прижал обратно, - продолжай. Ниже.
- Но, - я всегда терялась от его непомерных аппетитов и жадности до меня, - мы же только что…
- Черт, - выругался он, не повышая голос, но леденея тоном, - продолжай, я сказал!..
1. Новаяжизнь
- Господи Иисусе! Сильнее! Еще сильнее! Да! Вот так. Ох…
- Не поминай имя Господа нашего всуе, сколько раз говорил тебе… - Пабло, ворча, закрепил последний узел на шнуровке корсета и отошел в сторону, не преминув перед этим поцеловать меня в плечико. – Все такая же вкусная, Нена…
Я мягко повела ладонью, грозя ему пальцем и улыбаясь. Выходка его меня не разозлила. Пабло всегда был таким, немного невоздержанным на чувства, открытым и горячим. Все же, испанская кровь давала о себе знать.
В танце это смотрелось живо, особенно учитывая новые веяния, которые привнесла Дункан ( знаменитая американская танцовщица, прим. автора) в классический балет.
Впрочем, Пабло никогда не умел до конца работать в каноне.
Потому и успеха не достиг.
Я тоже не достигла, но причины были иные. И это пока не достигла! Пока!
О грустном думать совершенно не хотелось, все же новая жизнь впереди. Билет на корабль, самый лучший, самый непотопляемый, если верить газетам, мирно лежал на столике, и я то и дело на него косилась.
Третий класс… Не очень удобно, конечно, но на большее средств не хватило. Да и следовало экономить… В Нью Йорке мне пригодится каждый сантим.
Можно было бы продать часть украшений, которые мне дарил Даниэль, но я опасалась, что по ним меня обнаружат… Мало ли, где у него могут быть свои люди?
От Дикого Даниэля, главаря «Шелковых платков», одной из банд парижских апашей ( преступные группировки начала двадцатого века в Париже, прим. автора), я пыталась бежать дважды.
И дважды он меня ловил. И наказывал…
Этот раз – третий.
И теперь точно все получится!
Должно получиться!
Мне всю дорогу словно Дева Мария помогала, настолько гладко и хорошо складывался путь.
Накануне Даниэль угодил в участок, и все его приспешники думали лишь о том, чтоб вызволить его как можно быстрее. За мной ослаб контроль, и сэкономленных денег как раз хватило на билет до Шербура. И должно было хватить на корабль, идущий в Новый Свет. В мою новую жизнь.
В Шербуре жил Пабло, мой хороший знакомый, друг, с которым мы год назад назад вместе выступали в «Русских сезонах» Дягилева ( выступления русской труппы балета в Париже в начале 20 века, прим. автора).
Конечно, мастерства русских мы достичь не могли, но сам Дягилев относился к нам более чем благосклонно, выделял меня среди прочих парижских танцовщиц, которых он пригласил в массовку своих спектаклей. Я так радовалась, так радовалась!
Практически летала по сцене, купаясь во всеобщем восхищении эпатажными русскими.
Казалось, что вот он – взлет!
Вот оно – счастливое будущее!
Так жаль, что потом это все пошло прахом…
Но нет! Не будем о грустном!
Я планировала сесть в Шербуре на какой-нибудь корабль, идущий до Нового Света. Дальше, как можно дальше от Парижа!
И удача улыбнулась мне! Опять!
Похоже, порочный круг, в который я загнала себя, разорван!
- Нена… - голос Пабло зазвучал немного надтреснуто, изломанно, - может… Может, подумаешь? Ну что тебе там делать?
Я только вздохнула.
Об этом мы с Пабло уже говорили, и не один раз.
- У меня приглашение, милый, - я надела тонкую шелковую блузу поверх корсета.
Конечно, можно было бы и без него, тем более, что последняя парижская мода предполагает свободу… Но я хотела произвести самое лучшее впечатление на своих возможных спутников. Не время для суфражизма.
Будем придерживаться старой доброй классики, она никогда не подводила.
Дорожный костюм у меня очень приличный, Даниэль не скупился на лучших парижских модисток.
Надеюсь, удастся выглядеть достойно среди пассажиров.
Третий класс, конечно… Но, может, там будут ехать достойные люди…
В конце концов, никто не запретит мне прогуливаться по палубе… И знакомиться с пассажирами, едущими первым и вторым классами.
И, может, получится договориться с персоналом корабля и переехать в каюту получше?
Хотя бы второго класса.
Почему бы и нет? Я обаятельная, молодая… Красивая… Даниэль говорил, что я похожа на бабочку… Которую хочется сжать в ладони.
И сжимал.
Крепко, больно. До слез.
Не позволяя даже глоток воздуха сделать.
С того самого момента, когда впервые увидел, танцующей модный танец апашей в одном из заведений Парижа.
Да, танцовщица, которую выделял сам Дягилев, скатилась до кафешантанов… Но что поделать, мне нужно было на что-то жить, отдавать арендную плату за маленькую квартирку в мансарде старого дома на окраине Парижа, шить концертные костюмы… Париж – дорогой город… И быстро приучает к гибкости.
Я нервно оглядела пыльную грязноватую улочку Шербура, на которую как раз выходили окна квартиры Пабло.
Сонный полдень прохладного апреля вступал в свои права, и улица казалась пустынной. Только напротив, у маленькой лавчонки, торгующей овощами, стояла женщина.
Я выдохнула с облегчением.
Больше всего страшилась увидеть приметные фигуры в костюмах, кепках и ярких шейных платках – отличительных знаках «Шелковых платков».
Пока ехала сюда, тоже постоянно оглядывалась.
Конечно, решилась я быстро и так же быстро сумела обернуться с билетами и сборами.
Даниэль еще, наверно, даже с полицейскими не успел поговорить, а я уже на вокзале стояла.
Все же, прежний несчастливый опыт двух проваленных побегов помог.
- Нена… Письмо шло до тебя полгода, может быть, там тебя уже никто… - опять предпринял попытку Пабло остановить меня.
- Нет. Сол меня ждет.
Да и даже если не ждет… Здесь мне точно ничего хорошего не будет…
Кто я такая тут?
Неудачливая танцовщица, не сумевшая закрепиться в русской труппе настолько, чтоб Дягилев предложил постоянный контракт.
Бунтарка, с волчьим билетом, которой теперь заказан путь в любую приличную труппу.
Любовница самого жестокого мужчины в Париже, зверя, невоздержанного во всех своих проявлениях.
Я вспомнила жестокие холодные глаза Даниэля. Его пронзительный взгляд, каким смотрел на меня, танцующую пошлый танец апашей…
