Июль. Лондон. Около 9.00 утра.
Этот ужасный свет был слишком ярким, чтобы воспринимать его спокойно. Он пробирался под кожу, проходил через черепную кость и выжигал мозг. Именно такие ощущения испытал Рэннальф, когда попытался открыть глаза, но через мгновение отбросил эту идею, как самую глупую в своей жизни.
Ральф прикрыл веки рукой. Откуда здесь такой яркий свет, убивающий всё живое? Окно его спальни выходит на запад, как и окна всей квартиры в вообще. Солнце в них светит только после двенадцати, и этот факт особенно радует человека, чья работа подразумевает сон до обеда.
Рэннальф перекатился на бок, отчего в голове будто что-то разбилось и осколками врезалось в мягкие ткани. Он с силой зажмурился и задержал дыхание, пережидая острый приступ боли. Раз, два, три, четыре… Отпустило, можно дышать. И не двигаться. А всё-таки откуда этот убийственный свет? Ральф собрался с силами, приоткрыл глаза, осмотрелся и тяжело вздохнул.
Это не его спальня. И не какая-нибудь из известных ему спален. Эту комнату он видел впервые. Хотя это, наверное, неправильный оборот, ведь как-то же он сюда попал. Сейчас нужно приложить все усилия и вспомнить, как. Задача не из легких, учитывая, что Рэннальф отвык столько пить. Работая барменом, он всегда находился по другую сторону стойки, разливал напитки, слушал пьяные бредни и служил психологической помощью. Алкоголь давно стал работой, а не развлечением.
Но вчерашний день был особенным, из ряда вон выходящим.
Вчера его младшая сестра вышла замуж. Кто вообще мог подумать, что эта хулиганка когда-нибудь станет замужней дамой? Однако это случилось. Самая жуткая задира королевства каким-то образом сумела влюбить в себя самого спокойного и покладистого парня. И вот уже звенят свадебные колокольчики, все суетятся, выбирают платье, пробуют торты. Даже матушка посчитала событие достаточно знаменательным, чтобы покинуть юг Франции и раз в несколько лет навестить отпрысков. А ведь они уже начинали спорить на деньги, что она отделается поздравлением по скайпу.
Ральф достаточно хорошо помнил вчерашний день. Помнил эту несвойственную для Британии жару, удушающий галстук-бабочку и высокий барный стул, на котором провёл часть вечера. Когда свадьба перешла в фуршет, а гости перестали строить из себя высококультурных личностей, Ральф улизнул из-за стола и переместился в бар, где ему было привычнее находиться. Пожалуй, делать этого не пришлось бы, не окажись за его столиком среди прочих гостей сестра жениха.
Абсолютно невыносимая девица.
Они познакомились пару месяцев назад на семейном сборище в честь помолвки родственников. И с тех пор Мэри Тейлор являлась Ральфу в кошмарах. Самое забавное, что сначала она ему понравилась. Высокая, стройная, с удивительными глазами какого-то странного янтарного оттенка. Они были не то карими, не то зелеными, но, когда девушка смотрела на свет, он делал её глаза янтарно-желтыми. А стоило Мэри сощуриться, как взгляд становился похож на кошачий.
Её нельзя было назвать абсолютной красавицей, но что-то в ней определенно было.
Ровно до того момента, как девица открыла свой красиво очерченный рот и выдала в адрес Ральфа ядовитую шутку. И это предрешило судьбу их дальнейших отношений. Все благие намерения развеялись, как дым. Видимо, кто-то уже успел рассказать Мэри массу удивительных вещей о Ральфе, и она составила своё личное мнение. И в потом не уставала делиться им со всеми, кто был (или не был) готов слушать.
Кому взбрело в голову посадить их за один стол на свадьбе? Вся родня, и со стороны невесты, и со стороны жениха, в курсе их непростых отношений. Их пикировки обычно привлекали массу зрителей, а самые активные делали ставки. Не это ли стало причиной такого соседства за столом? Так или иначе, к концу вечера Ральф не выдержал и смылся. Возле бара было уютно как дома, и он сам не заметил, как влил в себя несколько порций «Джонни Уокера».
Но побег не остался незамеченным, хищница зачем-то нашла Ральфа. Он помнил, как серебристое короткое платье мелькнуло рядом и опустилось на соседний стул.
– Алкоголь вреден для и без того атрофированных мозговых клеток, – заявила Мэри, вялым жестом подозвав к себе бармена.
Этот жест Ральф тоже еще помнил. И как склонился к красивому ушку и прошептал:
– Быстренько позли назад в террариум, пока я не вызвал службу отлова.
Мэри тогда резко обернулась (их носы почти столкнулись) и зло сузила свои колдовские жёлтые глаза. Но не ответила, что странно.
Дальнейшие воспоминания смазывались. В голове мелькали разрозненные картинки с всё тем же баром, танцполом, вечерней улицей и чёрным кэбом. Дальше шли кадры с объятиями и разлетающейся в стороны одеждой, но больше Ральф ничего конкретного вспомнить не мог. Пока что.
Очевидно, со свадьбы он ушел не один. Как бы в доказательство этого у него за спиной кто-то шевельнулся, потянув на себя одеяло. Рэннальф собрал все силы в кулак и медленно перевернулся на другой бок. Фигура рядом с ним была укрыта до самых ушей, по соседней подушке разметались достаточно длинные русые волосы. Медленно и бесшумно Ральф заглянул под одеяло и резко втянул в себя воздух.
Стройное тело лежало абсолютно обнажённым. Не то чтобы Альфи в этом сомневался, но стоило убедиться, прежде чем делать выводы. Осталось определить, чья это фигура, одеться, придумать себе бездну нерешенных проблем, извиниться и уйти. Ничего нового, кроме пункта с определением личности. Обычно Ральф помнил, кого затащил в постель. Возможно, путал имена, но лица не успевали стереться из памяти с наступлением рассвета.
Приподнявшись на локте и снова задержав дыхание от убийственной головной боли, Рэннальф дождался, когда она ослабнет, и заглянул девушке через плечо. И ошарашенно замер на месте. Хорошо знакомый профиль с выразительными бровями, тонким носом с горбинкой и красивым ртом заставил Ральфа несколько раз моргнуть и обессилено рухнуть на подушку.
– Мать твою… – хриплым шепотом протянул он, зажимая двумя пальцами переносицу.
Сейчас стало абсолютно ясно, что ему нельзя было столько пить. Как будто похмелья в качестве наказания недостаточно! Как это вообще случилось? Как Рэннальф допустил такое? Эта девушка была последней, кого он взялся бы соблазнять. Даже не последней, а пост-последней. Интересно, такие бывают? Но и тогда Ральф миллион раз подумал бы, прежде чем её раздеть. И дело было даже не в личном предпочтении, а в проблеме морали. Он просто не смог бы так легко избавиться от неё, как от любой другой. Не смог бы «случайно» удалить контакт, забыть адрес или не узнать на улице. С этой конкретной девушкой всё это было невозможно.
Однако он её всё-таки раздел. И это катастрофа похлеще Хиросимы и Нагасаки.
